Страница 180 из 216
архитекторов: почему б им не спроектировать здание,
соответствующее стилю окружающих строений?
Кооперативный дом, который сейчас строил Коля в
центре Москвы, в тихом переулке, был именно из таких "белых
ворон", и он не доставлял ему особой радости. Хорошо, что
работы подходили к завершению, остались, что называется,
последние мазки, через неделю дом будет сдан и заселен,
Коля со своей бригадой перейдет в район комплексной
застройки. А вообще этот дом вошел в Колину душу занозой
после того, как он поддался на просьбу Ариадны и увеличил
высоту потолка в квартире седьмого этажа на десять
сантиметров за счет квартиры шестого этажа. Он отлично
понимал, что поступил против закона и совести, сделал это
впервые в своей жизни и оттого болезненно мучился. Вообще-
то людям, близко знавшим Николая Фролова, было трудно
понять этот его поступок, потому что никаких шкурных
интересов он не преследовал и с Матвеевым никаких дел не
имел и не желал иметь, и конечно же никаких взяток ни от него,
ни от Ариадны не получил.
В характере Николая Фролова прочно сохранилось одно
качество, которое он приобрел мальчишкой на фронте: с
уважением относиться к данному слову. Дал слово - выполни,
пообещал - сделай, чего б это тебе ни стоило. Потому-то он
всегда был осторожен и осмотрителен на разного рода
обещания и, прежде чем ответить "да", тщательно взвешивал
и обдумывал свои возможности и последствия.
На этот раз все произошло как-то стремительно. На
стройплощадке кооперативного дома Ариадна познакомила
его с будущим новоселом Матвеевым - известным дирижером
и вообще славным малым. Матвеев тут же пригласил Ариадну
и Колю на концерт оркестра, которым он дирижировал.
Ариадна с необыкновенным энтузиазмом отнеслась к
предложению и уговорила Колю составить ей компанию. Коля
не горел желанием идти на концерт, но уступил настойчивым
просьбам Ариадны. Когда Ариадна знакомила его с
Матвеевым, прибавив при этом, что это "друг нашей семьи", у
Коли мелькнуло подозрение, что "друг" этот и есть его
соперник.
Подозрение
породило
любопытство,
сопровождаемое легкой ревностью. После концерта вместе с
Матвеевым они зашли поужинать в ресторан Центрального
Дома работников искусств. За столом Матвеев и Ариадна
много острили и вообще вели себя весело, непринужденно;
дирижер был подчеркнуто внимателен к Фролову, а Ариадна
так же демонстративно подчеркивала свою близость с Колей.
Когда подали счет, Коля вынул двадцатипятирублевую купюру,
но Матвеев мягким жестом отстранил его руку, сказав, что он
пригласил, он и угощает, Ариадна же со своей стороны
деликатно и очень задушевно шепнула Коле: "Не обижай
Гришу. Он натура широкая". И Коля спрятал в карман свои
деньги, чувствуя какую-то неловкость. На улице Горького
Матвеев сердечно распрощался с ними, сказав, что ему было
приятно познакомиться с таким симпатичным человеком. Когда
Матвеев ушел, Ариадна сказала Коле, что это большой друг ее
отца, что он много сделал для Павла Павловича, что это
вообще прекраснейший из добрейших, добрейший из
талантливых, умнейший из прекрасных.
Ариадна имела ключи от квартиры своей подруги,
уехавшей отдыхать куда-то на юг, для Коли обитель эта была
уже знакома - встречались там и раньше, - и они направились
туда, несмотря на поздний час. Ариадна вела себя так, словно
и не было между ними размолвок и похолодания, точно так, как
в первые месяцы их близости. Она возвращала Колю к
прошлому, овеянному романтикой Ботанического сада с его
розарием, прудами, березовыми рощами и солнечными
полянами, голубыми елями и белками-попрошайками на
аллеях. У Коли было отличное настроение, и он по простоте
душевной признался ей, что вначале было приревновал ее к
Матвееву, а теперь понял, что напрасно, что благодаря
Матвееву у них сегодня получился такой прекрасный вечер, как
когда-то в давние времена.
Это был именно тот момент, которого ждала Ариадна,
чтоб обратиться к Коле с просьбой Матвеева. Целуя и лаская
его, она убеждала, что ничего тут страшного нет и всю
ответственность она берет на себя. И Николай Фролов не
устоял - дал слово, пообещал, сказав самому себе: будь что
будет. Нельзя сказать, что Коля не отдавал себе отчета в том,
что он поступает противозаконно. Понимал, но при
сложившихся обстоятельствах дал слово и уже затем, когда
прошел угар страсти, не хотел изменять своему слову.
Тем не менее разговор состоялся. Как только Коля в
хорошем расположении духа возвратился с сыном с
воскресной прогулки, Зина сообщила, что звонил какой-то
неназвавшийся мужчина, спрашивал, где Николай Николаевич
и когда он вернется. Коле не пришлось долго биться в
догадках, кто б это мог им интересоваться: раздался
телефонный звонок, и Брусничкин взволнованным голосом
сообщил, что им, то есть Брусничкину и Фролову, нужно
немедленно встретиться по делу весьма серьезному.
- -А что случилось? - весь в напряжении спросил Коля.
Ему подумалось, что случилось что-то с Ариадной.
- Пока ничего, то есть еще есть возможность отвести
беду, пока не поздно, - сбивчиво ответил Брусничкин, но Коля
требовал конкретного разговора:
- О какой беде вы говорите?
- Мы с Ариадной Павловной считаем, что вам нужно
сейчас же подъехать к нам и здесь мы совместно все обсудим.
- Что обсуждать? Я вас не понимаю, - не сдавался Коля.
Он решил, что Брусничкин из ревности затевает против него
какую-то каверзу. Тогда он услышал в трубке слабый, какой-то
упавший голос Ариадны:
- Коля, беда случилась. Надо встретиться. Непременно.
Это важно и для тебя и для меня.
- Но вы можете сказать толком, в чем дело? - настаивал
Коля.- Дело касается квартиры Матвеева, тех злополучных
сантиметров, - наконец объяснила Ариадна.
Все стало ясно Николаю Фролову, ясно и тяжко, как-то
мерзко, стыдно и муторно. "Этого надо было ожидать", -
мысленно повторил он, ничего не говоря в трубку телефона.
Его спугнул голос Брусничкина:
- Так мы вас ждем.
- К вам я не поеду, - спокойно, взяв себя в руки, ответил
Коля. - Встретимся у метро.
Неприятности приходят внезапно, они словно нарочно
выбирают момент, когда у человека хорошее настроение: мол,
на тебе и помни, что радости, как и счастье, недолговечны. На
вопрос жены, кто звонил и что случилось, Коля ответил
лаконично и неопределенно:
- С работы. Там неприятность. - И поспешно ушел на
свидание с Брусничкиным.
Леонид Викторович поздоровался с Колей тепло и
ласково, как со старым, близким приятелем. Вид у него был
более чем взволнованный - испуганный. Этот страх Брусничкин
напускал на себя преднамеренно, чтоб он передался и
Фролову: мол, тогда будет податливее. Разговор свой с Колей
Брусничкин обстоятельно продумал, отрепетировал в уме.
Начал тихим скорбным голосом:
- Случилось непредвиденное. Какой-то негодяй капнул в
Комитет народного контроля о потолке. Учреждение это, сам
понимаешь, суровое, им лишь бы за что уцепиться, а там
пойдут разоблачения, оргвыводы и всякие неприятные акции.
Им же надо свою зарплату оправдывать. Народный контроль!
Звучит. Короче, в пятницу вызывали в это учреждение Ариадну
Павловну. Она не могла пойти, поскольку ей нездоровится.
Ходил за нее я. И вот сюрприз, я думаю, он пойдет нам на