Страница 121 из 216
популярных поэтов, музыкантов, художников. Словом, эти
интеллектуалы считают себя авангардом, идущим в ногу со
временем, и если не в теории, то на практике начисто
отметают традиции независимо от того, хороши они или плохи.
Национальные формы, их стилевое разнообразие они считают
пережитком, мешающим сближению и взаимопониманию
народов. В этом отношении Брусничкин и Штучко сошлись во
взглядах и вкусах. Но если тесть обладал незаурядным
талантом архитектора и завидным трудолюбием, проектировал
много и строил также немало, поскольку с готовностью вносил
в свои проекты любые исправления, какие ему предлагали во
всевозможных инстанциях, то зять в вопросах истории и
теории архитектуры был ловким дилетантом.
Вкусы и взгляды на вопросы градостроительства и
архитектуру Штучко и Остапова были самыми
противоположными. Эти зодчие принадлежали к разным
школам и направлениям и относились друг к другу если не
враждебно, то по крайней мере без взаимных симпатий. И вот
в прошлом году по проекту Штучко между Дворцом культуры и
монастырскими храмами и башнями Подгорска было
построено четырехэтажное серое здание, сооруженное из
стекла и бетона. Всем своим видом оно вызывающе
контрастировало с окружающими строениями и было похоже
на индюка, случайно зашедшего в лебяжью стаю. И если
Остапов в оправдание своего проекта ссылался на пример
здания Моссовета, то автор нового административного здания
в Подгорске ссылался на пример Кремлевского Дворца
съездов. Вообще-то построенное Штучко административное
здание как по интерьерам, так и по внешнему виду не
вызывало возражений. В нем не было кричащего модерна или
утилитарного примитива, и оно вполне могло стать
центральным в каком-нибудь совсем новом, молодом городе,
которые едва ли не ежегодно появляются на карте нашей
страны. Такое здание могло быть построено где угодно: в
Киргизии, Эстонии, Молдавии, Башкирии, в Африке или в
Канаде, если бы не вступало в вопиющий контраст со своими
более древними соседями. Как бы то ни было, а гармония
архитектурного ансамбля центральной площади города
Подгорска была нарушена. Ценители подлинно прекрасного
сокрушались, но дело было сделано, оставалось лишь
утешать себя далеко не утешительной фразой: "Дань
времени".
Олег был несколько удивлен, когда ему в Москву
позвонили из Подгорска и спросили, как он посмотрит, если бы
ему предложили построить в Подгорске здание гостиницы.
Предложение было настолько неожиданным, что Олег ответил
неопределенным: "Не знаю". Но потом, оправившись,
поинтересовался, где, в каком месте планируется строить
гостиницу.
- В центре, неподалеку от Дворца культуры.
Предложение казалось заманчивым, и Олег согласился
приехать в Подгорск, чтоб на месте обсудить его с заказчиком.
Варя ждала результатов этой поездки. Она уговаривала
мужа согласиться на проектирование и строительство
гостиницы, несмотря на то что архитектурный ансамбль
площади был испорчен железобетонной серятиной.
Олег приехал под вечер, возбужденный и веселый, и еще
в прихожей, раздеваясь, сообщил:
- Хорошая вещь может получиться, Варенька. Я все
взвесил, продумал и согласился.
Потом за ужином он продолжал, все больше
воодушевляясь:
- Понимаешь, Варенька, отличное место! Сносится
ветхое купеческое строение, и на его месте будет гостиница.
Рядом с Дворцом культуры. По силуэту я привяжу ее к дворцу и
монастырю. Центр площади будет смещаться от монастыря к
гостинице и Дворцу культуры, сама площадь расширится, и
весь ансамбль примет законченный вид. Для оформления
интерьера, а также фасада здания я снова хочу пригласить
Валентину Ивановну. Я думаю, Валя не откажется.
- Будет рада, - согласилась Варя. Ее всегда радовала в
муже вот эта вспышка творческого вдохновения. Глаза его в
эти минуты светились счастливым огнем, и во всем облике
было что-то юношеское, задорное, устремленное и
зажигающее. Варя знала, что в это время муж осенен
творческой находкой, и радовалась вместе с ним, и
восхищалась им, и немножко по-хорошему завидовала ему.
Валю Макарову - жену Святослава - сразу же после
окончания Строгановского училища Олег пригласил
оформлять подгорский Дворец культуры. Дело в том, что
соседствующие с дворцом монастырские здания снаружи были
расписаны фресками и орнаментом. Это обстоятельство
диктовало необходимость подобным образом оформить
экстерьер Дворца культуры, разумеется современными
мотивами. Молодая художница-монументалистка успешно
справилась с непростой задачей. Она глубоко проникла в
замысел зодчего - сохранить стилистическое единство
ансамбля.
В прихожей раздался звонок. Варя вздрогнула: они никого
не ждали.
- Может, Игорь? - сорвалось у нее.
- С какой стати?
Пришла Людмила Борисовна - сестра Олега,
румянолицая холеная брюнетка. Она была всего на год старше
Вари, но природная полнота и чрезмерная косметика не
молодили ее, а напротив - выдавали истинный возраст. От
отца она унаследовала резкие черты лица, крупную кость и
самоуверенный характер. Глядя на нее и Олега, трудно было
поверить, что это брат и сестра. Скорее по настоянию Бориса
Всеволодовича, чем по зову сердца, Людмила Борисовна
пошла по медицинской части, окончила аспирантуру, защитила
кандидатскую диссертацию и поступила работать в научно-
исследовательский институт. Своим положением она не только
была довольна, но и откровенно гордилась, о себе была
высокого мнения.
Людмила Борисовна демонстрировала свое
превосходство дорогими нарядами и обилием драгоценностей,
которые она выставляла напоказ. Большие темные глаза ее
смотрели холодно и строго, оттого взгляд ее казался
властным, не терпящим возражений. Движения ее были
спокойны и величественны.
Брат и сестра встречались редко: Людмила Борисовна не
ладила с Варей - по характеру, по взглядам на жизнь это были
до такой степени разные женщины, две противоположности,
что всякая общность между ними исключалась. Поэтому
неожиданный визит Людмилы Борисовны удивил Олега и
озадачил Варю.
- Извините, что я без предупреждения, - сказала
Людмила Борисовна, - Была по делам в вашем районе... -
Большие глаза ее холодно заулыбались. И улыбка эта
обнажила крупные крепкие зубы. - Как Игорь? Пишет?
- Два письма получили, - ответила Варя и, пригласив
гостью в большую комнату, предложила: - Поужинаешь с
нами?- Нет, благодарю. Я на минутку. - Людмила Борисовна
быстрым уверенным взглядом осмотрела комнату, обратила
внимание на небольшой пейзаж, солнечный и яркий: куст
цветущего жасмина возле крыльца и солнечные блики в
зелени. Оценила: - Какая милая вещица! Очаровательная!
Олег писал?
- Нет, Дмитрий Никанорович, - ответила Варя.
- Никулин? Он что, и живописью занимается? - строго и
как бы осуждающе спросила Людмила Борисовна. Искорки
восторга погасли в ее глазах.
- Дмитрий Никанорович - отличный художник, - сказал
Олег, на что Людмила Борисовна ответила презрительной
гримасой.
- Что пишет Игорек? Доволен? - И, не дожидаясь ответа,
продолжала: - Ох, дети, дети! Беда с ними. Пока их выведешь
в люди, настрадаешься-изведешься. - Она все ждала, что ее
спросят о сыне Андрее, поступившем в этом году в институт,
но ее не спрашивали, и эта неучтивость брата и золовки
обижала и возмущала Людмилу Борисовну. - А я к тебе по
делу, Олег, - сказала, садясь на диван, и закурила сигарету.