Страница 87 из 109
больному, подал другому, после чего спросил низенького, что ему нужно. «Поди сюда,
сядь». – Он кивнул волевым подбородком на свою постель. «Медицинскому
персоналу не положено сидеть перед пациентом», – холодно отчеканил я. А он мне:
«Ты прямо со мной, как Кум». Не только лицо, но и поза его заслуживала описания –
серый халат запахнут и подпоясан, одна рука за спиной на пояснице, другая заложена
за борт халата. Чего-то еще не хватало, самой малости, чтобы я догадался, на кого он
похож.
«Фершал, к тебе вопрос, – высокомерно продолжил он. – Отчего умер Наполеон
Великий, император Франции?» Че-ерт побери, так он же Наполеон, как я не допёр
сразу! «На нем треугольная шляпа и серый походный сюртук». Может быть, он еще и
француз ненароком? Есть у нас в лагере румыны, венгры, поляки, немцы, калмыки,
почему бы не быть французу?
«Не знаю», – сказал я, а низенькому только это и нужно было, он просветил меня,
а также и всю палату: Наполеон умер от рака 5 мая 1821 года, он его получил в
наследство от отца. По завещанию, великий полководец оставил своему слуге
полмиллиона франков. В час его смерти был жуткий шторм, ветер с океана вырывал с
корнем деревья, швырял их как щепки, все дома на острове Святой Елены были
снесены без следа.
Таким вот манером появился в стационаре вор в законе Коля Малый. Флегмона
левой голени, мастырка. Привели его из кандея, надзиратель шел впереди, а Коля
шкандыбал следом, добрался весь в мыле, но потом рассказывал, как врезал мусору
между глаз, когда тот хотел Коле помочь, взять под руку – не тронь мою честную
воровскую руку! Со мной Коля говорил только об одном, сыпал мне вопрос за
вопросом: почему Наполеон потерпел поражение при Ватерлоо? Ждал моего ответа,
уличить меня, разоблачить, опозорить. Командовал мне: поди сюда, сядь. Великий
император Франции проиграл потому, что начал бой с английскими войсками после
обеда, а надо было начать на рассвете до прихода пруссаков. «А сколько полегло на
поле боя, знаешь?» Я пожал плечами. Коля меня зашпынял: «Ты чё, совсем не слышал
про Наполеона, ты же в институте учился. При Ватерлоо полегло двадцать пять тысяч
французов, двадцать две тысячи англичан и пруссаков. А как его взяли в плен? –
Позорил он меня с наслаждением, я ни на один вопрос его не мог ответить. – Не
знаешь, как взяли в плен? А чё ты знаешь? Он сам сдался капитану английского
фрегата, весь экипаж выстроился и отдал почести великому человеку в своей
неизменной треугольной шляпе, понял?»
На все другие темы Коля говорил только по фене, но про Наполеона он цитировал
академическое издание. Кто-то когда-то сказал ему, что он похож на Наполеона, ему это
врезалось, он начал собирать и выдавать сведения про императора с такой точностью,
будто сидел на нарах вместе с академиком Тарле. Фокусы его Наполеоном не
ограничивались. Через пару дней при моем появлении Коля снова скомандовал:
«Фершал! Дай мне свою ручку. Ай-момент. Надо ксиву передать в Малую зону». – Он
сел возле тумбочки и на листке бумаги начал писать, но как?! У меня просто крыша
поехала от его писанины, это надо видеть – ни одной буквы, ни одного слова, просто
каракули. Если глянуть, не вчитываясь, вполне похоже на письмо, а приглядись, только
черточки и закорючки, умело схваченные, связанные, –образ письма, туфта, подделка.
Неужели Коля не умеет писать? Волга мне подтвердил – да, не умеет ни читать, ни
писать, но если видит интеллигента, тут же его убивает Наполеоном. Спрашивается,
зачем ему учиться. Но где же он рос, если у нас по всей стране всеобщее школьное
образование? Память у него дай Бог каждому и характер тоже. Дали ему четыре месяца
штрафняка, привезли из Ачинска в Малую зону, так он из ста двадцати дней девяносто
провел в сыроежке, о чем это говорит? Коля железно блюдёт воровскую честь, не щадя
здоровья стоит за воровской порядок, вот его и сажают. Кандей без вывода Колю
подморил, и он сделал мастырку – взял иголку, ниткой собрал с зубов налет, щипком
оттянул кожу на голени и продернул через нее иголку с ниткой. Через день воспаление.
По фене мичуринская прививка. При другой жизни Коля Малый водил бы полки по
Европе, а, может быть, и по Азии. А сейчас он пленник Гулага всего-навсего.
17
Сашенька уехала в Боровое, в наш Казахстан, в отпуск. Вместе с Бондарем, между
прочим. Он ее муж. Они вместе работали в Красноярске, у Бондаря там была жена и
ребенок, но он влюбился в Сашу и бросил всё на свете. Я его понимаю, из-за нее я
бросил подкоп. Из Красноярска они уехали искать счастья и, как ни смешно, нашли его
здесь. Поселились в Ольгином логу у какой-то старушенции. Бондарь устроился в
медсанчасть в лагере, здесь доплата, и она с ним, чтобы не разлучаться. Значит,
замужем, ну и что? Для женщины важно, если он, предмет обожания, занят, женат,
сразу на нем крест. А для мужчины семейное положение, как ее, так и свое не имеет
ник-какого значение. «Мне бы только смотреть на тебя…» Женщине этого не понять,
ей подавай загс, ребенка, пеленки. Короче говоря, уехали. Но через месяц приедут. А я
получил письмо от Ветки. «Я тут сижу, как дура, думаю, что он страдает, а он там,
оказывается, влюбился в медсестру». Я написал ей как другу о нахлынувшей страсти,
только она одна может понять. И сам об этом забыл. Расписал ей цветисто свою
нежность к другой, случайно встреченной женщине, – ну не идиот ли? Она меня ждет,
столько из-за меня перенесла невзгод, а что я? «И мне, как всем, всё тот же жребий
мерещится в грядущей мгле: опять любить ее на небе и изменять ей на земле». Сейчас
я ей напишу, что ты для меня вечность, а Сашенька, уехавшая в Боровое с мужем, всего
лишь эпизод. Мимолетный.
А что, если через год я увезу ее в Ялту?..
18
Прибежал надзиратель – быстро врача в кильдим, в 7-ю колонну. Если надзор не
ходит, а бегает, то дела плохи. Я сразу за халат. Так оно и оказалось, человек уже был
мертв. Лежал на полу ничком между нарами в луже черной крови. Люди вокруг заняты
своим делом, ни одного любопытного, никаких ахов-охов, кильдим барак особенный,
здесь блатные, рецидивисты, пацаны, помочь нести труп никого не заставишь. Взяли
одеяло у помпобыта и вдвоем с надзирателем потащили. Удивительно, как тяжелеет
мертвый, сколько раз я уже замечал, и никакой наукой не объяснишь. Если живого
несешь, у него один вес, а если мертвого, он вдвое тяжелее. Убитый оказался сукой по
кличку Лысый. Ему дали штрафняка шесть месяцев, привезли в Малую зону,
предупредили, в лагере воры, кто имеет с ними счеты, три шага в сторону. Лысый
сделал три шага. Однако, о чем раньше думали делопуты, посылая суку в воровскую
зону? За что вам жалованье, если вы простого отсева сделать не можете? Зачем
заполнять Шизо с этапа, если там и для своих нет места? По Хакасии полно лагерей,
где правят суки – в Соне, например, в Улене, в Шире, совсем недалеко отсюда. Суке
туда, а вору в Сору, меньше хлопот и оперчасти, и санчасти. Лысый пробыл в Шизо три
дня, разведал, кто правит в зоне, с одним он раньше сидел, с другим корешовал на воле
и решил выйти и потолковать. Дал в Шизо расписку, его выпустили, пришел в кильдим
– я Иван Лысый, хочу поговорить с ворами. Хорошо, ответили ему, приходи вечером в
девять часов. Лысый явился, как условились, в углу за нарами полумрак, тихо, его
негромко спрашивают: ты Иван Лысый? Он самый. Шагай сюда. Лысый смело шагнул
в узкий проход, тут же ему удар под ребро снизу, удар под ключицу сверху, замелькали
ножи справа и слева. Не мешкая, на вахту пошел хмырь с пикой – я запорол. У него уже
было 25. На вскрытии мы насчитали восемнадцать колото-резаных. На чистом трупе,