Страница 9 из 81
прозрачное вино. Царевич напоил и дочь Миная, а потом потребовал новую
девицу. Когда привели, отдал ее Каш Бихуни, себе же оставил дочь Миная.
Море Наири чудо как красиво.
Каранни раздел дочь Миная, на руках понес ее к морю и бережно опустил
в воду. Девушка, точно рыбка, скользнула в синие волны, легко рассекая их
руками. Каранни нырнул вслед за нею.
Рыбаки сложили из больших камней очаг, развели огонь и стали готовить
рыбу. Они потрошили ее, натирали солью и распластывали на раскаленных
камнях.
Престолонаследник вышел из моря, держа за руку дочь Миная. Слуги тут
же одели их, и они примостились у очага. Каранни задумался. Вспомнился
рассказ о родоначальнике Андзеве. Сам он его не видал. Но слышал, что
человек этот обладает недюжинной силой, может схватить буйвола за ногу и
свернуть ему копыто. Еще говорят...
Васпуракан — восточная провинция Армении. То, что далее нее, одни
называют Егимаисом, другие — Ераном. Если забраться на вершину горы Нпат в
ясный, как божий лик, день, увидишь безбрежную степь Егимаиса-Ерана,
подернутую мглой. Родоначальник Васпуракана Андзев совершает частые набеги
в те места, с целью захвата пленников и скота...
Все это поведал Каш Бихуни. Он еще что-то хотел сказать, но Каранни
прервал его вопросом:
— Девушку, мною подаренную, держишь при себе?
Верховный военачальник вздохнул, лукаво усмехнулся и промолвил:
— Что тебе сказать, мой повелитель. Старый конь тоже жует ячмень.
Оба засмеялись. Дочь Миная закрыла ладошками уши, чтобы ничего не
слышать.
— Ты сказал, «если забраться на вершину горы Нпат», Каш Бихуни. А
зачем туда забираться?
— Там древнее обиталище армянских богов. Говорят, что рай был именно
там.
— И ты этому веришь?
— Так утверждают наши жрецы.
— И если мы туда взберемся, попадем в рай?
— Не знаю, не бывал там.
Каранни потрепал по щеке дочь Миная и сказал:
— Наш рай, старик, вот это море, эта дочь Миная, тело которой такое
нежное и горячее. И вот этот огонь, и этот клочок нашей земли, на которой
мы сейчас сидим. Не ищи иного рая, Каш Бихуни.
Рыбак положил зажаренную рыбу на ячменную лепешку и подал
престолонаследнику. Каранни с большим аппетитом принялся за еду.
— Ты бывал на вершине Нпарта? — спросил он у рыбака.
— Не доводилось, царь мой, не взыщи.
— Говорят, там находится рай. Веришь этому?
— Как верить тому, чего сам не видел, божественный? Прости раба
своего!
Каранни схватил Каш Бихуни за бороду.
— Этот рыбак умнее тебя, господин верховный военачальник.
Каш Бихуни почувствовал боль и сердито глянул на рыбака.
— А рыба у тебя отменная, — пробурчал он. — У меня тоже вопрос к
тебе: а в Егемаис-Еране ты бывал?
— Бывал, — земно поклонился рыбак. Он отвечал на вопросы с опаской,
не переспрашивая, если и не все понимал. — Из тех краев к нам сюда, к
морю, иногда забредают львы и тигры.
— И еще кто? — улыбаясь, спросил престолонаследник. Ему доставляло
удовольствие общение с этим молодым рыбаком. Он словно бы ощущал в нем всю
силу и чистоту моря.
— Приходят оттуда и полудикие люди. Скот у нас крадут. Все оружие у
них — камень да палка.
Каранни ужасно захотелось побывать в тех загадочных местах, но не
теперь. Потом как-нибудь. Сейчас перед ним маячила тень Мурсилисова посла.
Все на забывалось, как заносчиво он держался. Жаль, сразу на ум не пришло:
надо было не о камень разбить таблички с письмом Мурсилиса, а о голову его
посла.
Над морем вдруг навис туман. День склонялся к вечеру. Каранни
поспешил к себе в шатер. Там горел медный светильник. На подушках,
скрестив ноги, с видом пугливой овечки сидела дочь Миная, окутанная
нежно-прозрачным покрывалом и намасленная благовониями. Прислуживающая ей
жрица начертала на глиняной дощечке какие-то линии и узоры и сунула под
подушку, затем вынула из-за пазухи малюсенькую — с мизинец, — тоже
глиняную фигурку, положила ее у светильника и, шаркая ногами, вышла вон.
Каранни сел на подушку из шкуры барса.
— А ведь я так и не знаю, как тебя зовут, дочь Миная.
— До того ли тебе, занятому человеку, величать простую девушку по
имени, божественный? — вроде бы недовольная тем, что это так, ответила
Нуар.
— Но тебя спрашивает престолонаследник страны, твой повелитель!
Дочь Миная смиренно поцеловала руку царевича.
— Нуар мое имя, божественный...
— Жена бога Ара тоже Нуар! Вот так-то.
Нуар сжала ладонями свои округлые узкие плечи. Ей вспомнился их дом,
тот уголок в нем, где стояла изваянная из камня богиня Нуар, и отец, по
которому девушка очень скучала.
— Прости, мой повелитель, не моего разумения это дело. Но как бы
сказать... Не слишком ли много их, этих богов?..
— А ты чья родом, Нуар? — прервал ее Каранни.
— Отец мой медник в Нерике. Он не знает, где я... Втайне от него, с
помощью жрицы-колдуньи, ушла я темной ночью в Дзюнкерт, чтобы поведать
тебе о беде твоей супруги... Но Урси Айрук-старший запретил мне выходить
из его дома. Целых три дня продержал взаперти...
— Урси Айрук тронул тебя?..
— Не успел он, божественный. Первые два дня я не подпускала его,
сославшись на то, что это дни воздержания богини Эпит-Анаит, а на третий
день богиня Цовинар утопила его.
Каранни взял с серебряного блюда краснобокое яблоко, протянул его
Нуар. И тоже подумал: почему их так много, богов?.. Кто так сказал? Эта
девушка?.. И царица, жена его, Мари-Луйс, тоже так говорит...
Нуар надкусила яблоко.
— Да пошлют тебе боги пять тысяч лет жизни, мой повелитель.
— А у тебя только один бог, Нуар?
— И одна любовь! — И она, заплакав, прижалась к Каранни. — Много,
очень много богов. О, если бы у меня был только один господин, только один
бог!
Каранни вновь тяжело вздохнул и, помедлив, спросил:
— Кто желал тебя?.. Любишь кого?
— Люблю того, кто не любит меня... Видишь, властелин наш, боги
немилосердны.
— А меня любишь, Нуар?..
Спросил и устыдился своего вопроса.
Нуар взволнованно сказала:
— Ты мой царь, мой властелин, мой бог. Я что конь в твоей колеснице,
что твоя гончая на охоте, принадлежу тебе от рождения!..
Раздался стук. Каранни, однако, не обратил на него внимания.
Зачарованный, глядел он на Нуар. Один господин, один бог?! О боги, сейчас
у меня разорвется голова!.. Снаружи послышался голос Каш Бихуни:
— Родоначальник Васпуракана Андзев пожаловал!..
— Пусть ждет рассвета.
А рассвет был еще далеко...
Утром Каранни вышел из шатра царственно разодетый. Подумалось:
наверно, посол Мурсилиса уже вернулся восвояси и плетет там своему царю
все, что бог на душу положит. Бог лжи. И Каранни усмехнулся. У них, у этих
хеттов, небось и такой бог есть.
Он чувствовал себя спокойным и уверенным, ни на волосок не боялся
Мурсилиса. Тот не посмеет выступить в поход на Нерик. Напрасно Нуар
тревожится. Ни в коем случае не посмеет.
Как ни уверен, а приказал тем не менее позвать одну из
жриц-прорицательниц.
— Что сейчас делает в Нерике моя супруга царица Мари-Луйс? В
безопасности ли она?..
— В полной безопасности под сенью всеславного бога Шанта, — ответила
жрица, закрывая при этом глаза и вроде бы что-то обдумывая. — Вот по воле
богов я вижу царицу армянскую Мари-Луйс. Она в храме, молится о тебе, о
своем супруге. А вот я вижу, как ее натирают благовониями. Она содержит
свое тело в холе и неге, чтоб быть в радость тебе. Никакая беда ей не
угрожает, божественный.
Каранни щедро одарил прорицательницу и отпустил. И никто не ведал,