Страница 31 из 81
шитого золотом башмака. И в этот миг царицу бросило в холодный пот.
«Неужели, — подумала она, — Таги-Усак предпочел мне эту дикарку?!»
— Доброго тебе утра, великая царица! — полушепотом выдохнула девушка.
— Пусть оно будет добрым и для тебя. Встань, дитя мое, и положись на
мое благорасположение. Будь правдива и чиста, как твоя душа.
Нуар поднялась.
— А ты красивая! — не удержалась Мари-Луйс.
Девушка, как бы смутившись, закрыла лицо руками и горячо проговорила:
— Нет и не может быть в этом мире никого красивее тебя,
благословенная царица! Прости меня!..
— Кому ты отдала свою девственность, Нуар? У нас ведь принято, чтобы
такие голубки, как ты, приносили себя в жертву какому-нибудь из богов. Так
кто же он? Скажи?..
— Тот, кому все дозволено, великая царица. Кому я не смела
противиться, кто имел на меня право...
Царица была сама не своя. До чего же бесчувственна и бесстыдна эта
девица! Как с неба упавший камень навалилась на душу и давит.
— Что за нужда привела тебя, красавица, к царице армянской? —
спросила Мари-Луйс, с трудом одолевая свою неприязнь.
— Я пришла умолять тебя, божественная, о том, чтобы ты освободила
Таги-Усака, всеславного и мужественного раба твоего!..
Все творится волею зла! Эта девица отнимет у нее того, кого она
никому не желает, не может уступить. Мари-Луйс непроизвольно взяла Нуар за
подбородок. Какой он нежный, мягкий. Достаточно легко прикоснуться
кинжальчиком с рукоятью из слоновой кости и... Да, но это было бы
принесением человека в жертву?.. И такое совершила бы она сама? Она,
которая запретила жрецам?.. Разве не ею и не в ее доме укрыта хеттская
девушка, предназначенная в жертву ненавистным богам? Нет, нет, не обагрит
она кровью своих рук!
Словно отрезвев, Мари-Луйс отошла от Нуар.
— Я ведь давно освободила Таги-Усака от рабства. Еще живя в доме отца
своего. И сделала это по велению души. Может, он чем-то недоволен?..
Спросила и с надеждой подумала: «Хоть бы это было не так!»
— О нет, божественная! Я от себя прошу. Таги-Усак и ведать не ведает
о том, что я делаю!..
Мари-Луйс, чуть прищурясь, оглядела Нуар. Та сверкнула зрачками и,
снова упав на колени, взмолилась:
— Освободи Таги-Усака, великая царица! Ведь в твоей власти счастье
всех, и его тоже. Ты могущественная и богоравная! Молю тебя, припадая к
стопам твоим!..
Сердце царицы сжалось. Вот и еще одна страдает по нему. Очень жаркие
объятия у ее астролога и управителя, невозможно не растаять в них. Этой
девушке явно ведомо, каково на вкус дыхание Таги-Усака. О боги, вечно вы
творите такое, что противно желанию и сути человека.
Ужасно обездоленной ощущала себя царица.
— А почему сам Таги-Усак не просит меня об этом? Почему именно ты
выступаешь посредницей?..
И неожиданным ответом своим Нуар разожгла страшный костер.
— Потому что я люблю его! — сказала она. — Люблю и мечтаю стать его
женой! О великая и могущественная царица наша и спасительница, помоги!..
По телу Мари-Луйс снова прошла дрожь, да такая сильная, что даже
зазвенели украшения на ее груди. Глаза сверкнули молнией, а рука невольно
сжалась в кулак, готовый обрушиться на голову коленопреклоненной девушки.
Но царица и на этот раз совладала с собой.
В соседней комнате пробудилась от сна пригретая ею девушка-хеттка
Ерес Эпит. Она в любую минуту может войти. Царица не хотела, чтобы Нуар ее
увидела.
Мари-Луйс прошлась по комнате, стараясь скрыть свой гнев. Затем снова
села, долго и внимательно разглядывала распростертую у своих ног Нуар и с
достоинством проговорила:
— Объявлю Таги-Усака свободным от царской службы, прекрасная Нуар!
Так тебя, кажется, зовут? Но скажи-ка мне, он тоже любит тебя?
— Я люблю его, великая царица! Для богов не тайна, что я пожертвовала
свою девственность твоему царственному супругу во исполнение воли богов и
в подтверждение моей преданности царю и царице Армении...
— Это естественно! — едва не сбившись на крик, проговорила
Мари-Луйс — И не предосудительно ни для моего супруга, ни для тебя.
Благодаря твоей жертве тебя еще более возлюбят и боги и мы. Ну, а что было
дальше?
— Мне выпало счастье удостоиться заботы твоего супруга-царя,
божественная. Он выдал меня замуж за человека, которого я впервые тогда
увидела и потому, понятно, испытала к нему лишь неприязнь. Несчастный умер
раньше, чем коснулся меня. И вот я стремлюсь к тому, кто мил моему сердцу.
Я люблю Таги-Усака. Без него я словно высохшая трава под копытами скота.
Такое на меня навалилось, а он и знать не знает, как я терзаюсь!.. Но мне
почему-то верится, что он будет моим мужем, только бы ему освободиться
и... И еще, если ты поможешь, великая царица!..
— Так, так! — Мари-Луйс старалась казаться спокойной.
— Уговори его взять меня в жены, всемилостивейшая царица! Прикажи
ему! Избавь от муки!..
— Я обещаю! — после долгого молчания проговорила царица. — Обещаю
избавить тебя от муки...
Нуар опять припала к стопам царицы. А рука Мари-Луйс тем временем
потянулась туда, где у пояса за складками хитона она прятала заветный
кинжальчик с рукоятью из слоновой кости, вывезенной когда-то из отчего
дома. На этом оружии еще ни разу не было ни капли горячей крови.
Но нет! Она в ужасе отвела руку и заговорила почти ровно и спокойно:
— Мне тяжело в одиночестве, дитя мое. Оставайся со мной и развей
своим присутствием мою печаль. Помогите, о боги!..
Нуар облегченно вздохнула. Сбывается ее желание. Царица добра и
ласкова. Она непременно поможет ей завладеть сердцем Таги-Усака. И даже
Арбок Перча вдруг стало жаль. Но что поделать, коли Эпит-Анаит избрала для
нее Таги-Усака. Все в воле богов, и Арбок Перч пусть на них не пеняет.
Вконец измученная Мари-Луйс вдруг поднялась и стремительно вышла. В
галерее, где столпились ее прислужницы, она долго разглядывала их и,
остановившись на одной из жриц, чем-то схожей с Нуар, приказала ей сходить
за верховным жрецом хеттов Кама Варашем.
— Никто не должен знать, что он посетит меня! — предупредила
царица. — Поменяйся с ним одеждой, пусть придет в твоем платье.
Вернувшись к Нуар, Мари-Луйс с деланной веселостью сказала:
— А теперь, Нуар, давай выпьем немного вина.
Девушка кивнула в знак согласия.
* * *
Было уже за полночь, когда пришел Кама Вараш. Мари-Луйс сразу узнала
его, хотя он и был переодет. На приветствие его не ответила, сесть не
предложила и заговорила не скоро.
— Я решила позволить вам принести в жертву вашему богу человека! —
тяжело, как глыбы камня бросая в бездну, промолвила она наконец.
Кама Вараша словно надвое разорвало.
— О благословенная, о великая царица!..
— Но жертвой будет не тобою привезенная хеттская девушка, которая
находится у меня, а совсем другая.
— О царица, наконец-то боги внушили тебе разумное! Слава им!..
— Не спеши торжествовать, великий жрец хеттов! — резко оборвала его
Мари-Луйс — Вовсе не из страха перед богами или перед таким, как ты, я
изменяю себе. Просто должна погибнуть та, чьей гибели желаю я. Она в
соседней комнате, эта жертва. Войди туда и потайным ходом выведи ее.
Сделай все так, чтобы никто ничего не узнал.
Кама Вараш понимающе кивал в ответ царице.
— Но вдруг она закричит, божественная?..
— Не беспокойся. Она уже... одурманена. Но знай, что это последняя
жертва... Последняя! Бери ее, раздирай, дьявольское отродье. Я все равно
низвергну весь сонм ваших богов и оставлю только одного. Ну, иди забирай