Цепи

Дверь тихо отворились, и в кабинет проскользнула старая служанка. Осторожно опустив на стол тазик с водой, она поспешила также незаметно скрыться. Как я поняла, это было необходимо для промывания раны, к чему я и приступила. Порез был неглубокий, но пересекал всю грудь, поэтому кровоточил сильно.

— Ничего серьезного, — пробормотала я себе под нос, обрабатывая рану и морщась от запаха спирта.

Какое у него тело… Мускулы под кожей перекатываются от каждого моего легкого прикосновения. И вся грудь в шрамах. Плохо же я его рассмотрела в купальне, хотя тогда мне явно не до того было.

Закончив, я отступила в сторону, чтобы оценить результаты своего труда, и сочла их довольно годными. Герцог по-прежнему не сказал ни слова, задумчиво разглядывая меня.

— Ты в порядке? — тихо поинтересовалась я, уставившись в пол. Почему-то было как-то странно больно и тяжело от всего произошедшего, а неприятности все продолжали сыпаться на мою голову. — Фридрих?

— Подойди, — коротко проговорил он, гипнотизируя своими карими глазами.

Ослушаться я не посмела и, приблизившись к нему, остановилась в нерешительности, судорожно сжимая подол испачканного кровью платья. Ударит или смилуется?

К себе притянул. Молча.

— Фридрих, я домой хочу. К маме и папе, и к сестренке. И к коту Маркизу, и к тетушке… Она толстая и храпит по ночам, но это ничего, только бы обратно попасть, я бы уже никогда-никогда на это внимание не обратила. А почему теперь все так вышло, что я оказалась ни западная, ни восточная? Никакая…

— Поженимся — станешь восточной, ты только скажи, где суженный твой ходит, — спокойно проговорил герцог, успокаивающе поглаживая меня по щеке тыльной стороной ладони.

— Если б мне самой знать, — тихо вздохнула я и тут б же поспешно поправилась. — Не твое дело вообще. Все равно я согласия на брак не дам.

— Во-от как, — самоуверенно протянул Фридрих. — Это ничего, малыш, я один действенный способ тебя заставить знаю.

— Какой? Избить до полусмерти? — фыркнула я, ерзая на его коленях.

— А вот, — Фридрих усмехнулся, перебирая мои волосы, — откажешься за меня замуж выходить, лишу тебя невинности, и выбора у тебя не останется.

После этих слов я на пару секунд замолчала, а потом рассмеялась, хрипло так и надрывно.

— Боюсь, герцог, вам придется внести это в список того, что вы никогда не сможете сделать, — тихо вздохнула я.

— Почему? — Фридрих нахмурился.

— До тебя уже успели.

— Кто? — глухо спросил герцог, почти рыкнул.

— А ты как думаешь? Суженный мой. Но мне тогда только семь лет исполнилось, я не поняла ничего, только больно было и мокро. А слуги увидели все и его родителям рассказали, а они честными людьми оказались, ну и… — я растерянно замолчала, глядя в окно. Вечер наступал уже.

— Точно убью этого ублюдка, — процедил герцог сквозь зубы, стиснув мое плечо.

— Видишь? Теперь передумал на мне жениться? — я подняла голову, опасливо вглядываясь в его глаза.

Фридрих только вздохнул и зарылся лицом в мои волосы.

— Вряд ли что-то может изменить мои намерения, — послышался над ухом негромкий голос. — Даже если все действительно так, как ты рассказала, в этом нет твоей вины, и это для меня важно.

— Странный у тебя взгляд на жизнь. Меня обесчестили, а ты еще жениться хочешь, — я смущенно опустила голову.

— А знаешь, что еще меня радует? — герцог поднялся, продолжая удерживать меня на руках. — Когда будем любовью заниматься, я тебе боли не причиню. Впрочем, можно и не ждать до свадьбы.

— Но я его люблю…

— Разлюбишь, — уверенно прервал Фридрих.

— П-постой, мы так не договаривались… У тебя же еще рана. Фридрих! Мне страшно.

Но попытки вырваться успехом, разумеется, не увенчались, я и заметить не успела, как мы оказались в полутемной спальне. Герцог осторожно опустил меня на мягкое покрывало, что мой уставший и относительно давно не ведавший нормального спального места организм немедленно оценил. Сердце как-то глухо забилось, отдаваясь в ушах.

— Давай не будем торопиться, — смутившись под пристальным взглядом, пробормотала я.

Ох, как бы сейчас кинжал пригодился. Сопротивляться я, разумеется, буду, но, очевидно, без толку. А я не хочу снова так…

— Не бойся, малыш, — мягко прошептал Фридрих, медленно склоняясь ко мне.

— Даже сложно представить, чтобы ты, такой большой… со мной, — я смущенно замолчала, чувствуя, как к щекам приливает кровь.

Герцог устало вздохнул, скидывая сапоги. Очевидно, слушать мои уговоры он не собирался.

========== Часть 14 ==========

Пользуясь моментом, я отползла подальше, к самой стене и сжалась там, с опаской поглядывая на Фридриха.

– Подожди до свадьбы хотя бы, – тоненьким голоском принялась уговаривать я, – у меня тетя храпит по ночам, может тебе не понравится и ты передумаешь на мне жениться, хотя кого я обманываю…

– Если добровольно под меня не ляжешь, силой возьму, – равнодушно отозвался Фридрих, задергивая шторы на окнах.

– Похоже на изнаси-илование, – обиженно протянула я, прекрасно осознавая, что изменить уже ничего не удастся.

Я глубоко вздохнула и зажмурила глаза, уже принявшись думать, как бы разжалобить герцога, чтобы он хоть немного смягчился. Но затуманенный разум и вовсе отказался соображать. Я так и сидела, вжавшись в стенку и зажмурившись, дрожа всем телом. Оставалось только на чудо надеяться, в любой момент ожидая, как он грубо притянут за волосы… Но за волосы не притянули…

Кровать подо мной прогнулась, слегка скрипнув, и шею опалило теплое размеренное дыхание. Одновременно с этим внутри все как-то взволнованно сжалось. И что дальше за этим последует? Фридрих легко коснулся пальцами моей щеки, ненавязчиво и осторожно поглаживая след от вчерашнего удара, который почти уже перестал болеть. Я осторожно приоткрыла один глаз.

– Бить не будешь?

– Веди себя хорошо – и не буду, – герцог усмехнулся.

А ладони его уже бесцеремонно скользнули под свободное платье, и я тут же залилась краской, потому что в гардеробной принцессы, увы, было далеко не все, что нужно, и именно то, что было нужно под платье, там не обнаружилось. Горячие пальцы бесцеремонно скользили по животу и бедрам, а подол бесстыдно задирался все выше.

– Фридрих… – рвано выдохнула я, откидывая голову назад, пока его мягкие губы медленно спускались по шее. Внутри все замирало от этих странных, совсем непривычных мне ощущений. Словно в холодную речку жарким летом…

Послышался треск ткани, видимо Фридриху ждать надоело, и он решил избавиться от моего платья своим любимым способом. Я смущенно прикрыла грудь под внимательным взглядом заметно потеплевших теперь карих глаз, чуть отвернувшись, чтобы не смотреть на него. Герцог настойчиво сжал мои запястья и опустил вниз, из-за чего щеки только сильнее краской залились.

– На моем ложе тебе положено быть без одежды, привыкай, – хрипло и как-то отрывисто прошептал герцог, склонившись ко мне. Черт возьми, какой же он все-таки огромный, даже страшно…

Я вцепилась в его плечи, упорно заставляя смотреть в глаза, чтобы отвлечь от созерцания остального, потом неожиданно для себя осторожно коснулась его губ, злясь на полное неумение целоваться, впрочем, довольно скоро Фридрих перехватил инициативу на себя, повалив меня на кровать и прижав запястья к простыни, тем самым начисто лишая свободы.

И мне это нравилось…

Нравилось чувствовать этот жгучий стыд, нравилось слушать его прерывистое дыхание и хриплый от желания шепот на ухо, нравилось когда от нежных прикосновений к соскам и пальцев, медленно скользивших вниз по животу внутри что-то сжималось сладко, и внизу живота тянуло странно так… Я уже не то что говорить, и думать-то связно не могла, поэтому давно прекратила свои слабые попытки остановить герцога, целиком отдавшись поглощавшим меня сейчас незнакомым ощущениям. А воздух уже до предела раскалился, и каждый судорожный вдох давался с трудом.

Я немного неохотно вывернулась из невозможно теплых и до одури томительных объятий, осторожно касаясь шрамов на груди Фридриха. Их даже больше оказалось, чем я ожидала, и он позволил каждый рассмотреть. И даже коснуться губами позволил, что я и сделала, сначала несмело, потом уже более уверенно и нежно, будто пытаясь залечить. Конечно от этого никакого результата не было. Хотя нет, результат очень даже был, и я прекрасно его ощутила. Такой ощутишь, когда он тебе буквально в живот упирается.