Султан и его гарем

Здесь ее принял гофмаршал и провел в приемную, где она должна была ожидать выхода султана.

В приемной уже кто-то был, казалось, что принцесса нисколько не была этим удивлена.

Приемная освещалась большой люстрой.

В отдаленном, темном углу комнаты стоял мрачный и суровый Шейх-уль-Ислам Мансур-эфенди.

Он был одет по-европейски, в черный, доверху застегнутый сюртук и черные панталоны.

Шейх-уль-Ислам казался в это мгновение каким-то мрачным духом, сторожившим каждый шаг султана. Как представитель пророка, он имел неограниченную власть над всеми турками. Издавая какое-нибудь постановление, султан должен обратиться к Шейх-уль-Исламу за его подписью и одобрением, тогда как Шейх-уль-Ислам, хотя и должен иметь согласие султана, но может обойтись и без него, потому что правоверные мусульмане и без того будут ему повиноваться.

Войдя в приемную, принцесса сейчас же заметила Мансура-эфенди, который с достоинством поклонился ей.

Когда гофмаршал пошел доложить султану о приезде принцессы, последняя подошла к Мансуру-эфенди.

– Я очень рада, что встречаю тебя здесь, – сказала она вполголоса. – Какой результат имели твои усилия?

– Никакого, принцесса! Ты верна нам, но его величество султан чуждается нас, – отвечал Шейх-уль-Ислам.

– Ты в своем усердии видишь все в черном свете! Я думаю, что могущественный повелитель правоверных следует во всем твоим советам.

– Нет, принцесса, ты ошибаешься: я не имею на султана никакого влияния – другой приобрел это влияние!

– Ты намекаешь на султаншу Валиде?

Шейх-уль-Ислам утвердительно кивнул головой.

– Я знаю это, – продолжала принцесса. – Сегодня я пришла сюда для того, чтобы сделать последнюю попытку! Я ничего не хочу обещать заранее, но ты знаешь мое усердие, знаешь также мою решимость; сегодня же, повторяю тебе, я хочу сделать последнюю попытку. Я иду к султану и надеюсь найти тебя еще здесь, когда возвращусь от него, чтобы иметь возможность передать тебе, чего я достигну.

– Желаю тебе успеха, принцесса, – отвечал Мансур-эфенди, кланяясь Рошане. В эту минуту в комнату вошли двое пажей, которые подняли тяжелую бархатную портьеру, тогда как вошедший за ними гофмаршал доложил принцессе, что султан ожидает ее.

В прохладном кабинете, где били фонтаны, сидел султан Абдул-Азис. Около него стоял маленький столик, на котором стояла чашка кофе и наполовину выкуренная трубка. Расстроенное состояние его здоровья не позволяло султану много курить.

Султан, так же как и Шейх-уль-Ислам, был одет в черное европейское платье.

Когда принцесса вошла, султан поднялся со своего места и с поклоном пошел ей навстречу…

– Как здоровье моей дорогой племянницы? – спросил он, предлагая ей занять место рядом с ним.

Принцесса любезно поклонилась и приняла приглашение.

– Я очень рада видеть тебя здоровым, дорогой дядя и повелитель, – сказала она. – Я уже давно желала поговорить с тобой наедине. Сегодня ты даруешь мне эту милость.

– Я погружен в государственные заботы, принцесса, так что едва имею время отдохнуть, – сказал султан. – Надо признаться, что быть султаном – совсем не такое большое счастье, как это воображают. Но, во всяком случае, раз сделавшись им, я хочу остаться султаном до своей смерти.

– Да продлит Аллах твою жизнь! – заметила принцесса.

– Мне донесли, что сын принца Мурада – Саладин – жив, – продолжал султан. – И я не хочу, чтобы мальчик подвергался каким бы то ни было преследованиям! Точно так же, как я хотел бы устранить всякую опасность от моего сына Юсуфа-Изеддина после моей смерти.

– Это новое доказательство твоего великодушия, дорогой дядя, – сказала Рошана, – но не думай, что только ты один думаешь обо всех, многие точно так же думают и заботятся о тебе. Твоя покорная племянница может доказать свою благодарность, доставив тебе удовольствие.

– В самом деле?

– Это тебя удивляет, мой дорогой дядя, а между тем Рошана только и думает о том, как бы доказать тебе свою благодарность за все твои милости. Праздник Байрама недалеко, и я хочу тебе, по случаю его, подарить новое украшение для твоего гарема.

Султан улыбнулся.

– Посмотри на этот портрет, могущественный повелитель, – продолжала принцесса, вынимая фотографию в роскошной бархатной рамке и показывая ее султану. – Я никогда еще не видела такой красавицы.

Султан взял портрет и стал рассматривать его.

Рошана внимательно наблюдала, какое он произведет впечатление на султана.

– Кто эта девушка? – спросил он.

– Ее имя Реция, мой дорогой дядя. Она сирота. Если она тебе нравится, то будет у тебя к следующему Байраму.

Султан поглядел еще раз на портрет красавицы, потом передал его Рошане.

– Благодарю тебя за предложение, – сказал он, – но ты знаешь, что все приготовления к этому празднику обыкновенно делает султанша Валиде, точно так же, как и выбирает мне в гарем девушек, и я не хочу нарушать этого правила. Возьми твой портрет обратно!

Рошана побледнела при этих словах султана, доказывавших, какое сильное влияние имела на него султанша Валиде.

Последняя попытка привлечь султана на свою сторону не удалась! Принцесса взяла портрет обратно и спрятала.

– Ты отвергаешь доказательство моей благодарности, милостивый повелитель, – сказала она, – хотя я от всего сердца желала угодить тебе.

В эту минуту в дверь вошли двое пажей и остановились у дверей, что было знаком прибытия во дворец султанши Валиде.

Почти вслед за ними в комнату вошла сама султанша, бросив удивленный взгляд на сидящую в кабинете принцессу.

Абдул-Азис поднялся, чтобы поздороваться с матерью.

Гордая, роскошно одетая султанша Валиде вошла в комнату своего сына как повелительница. Она поздоровалась с сыном, потом с принцессой, которая встала при ее появлении.

Молчание, последовавшее за этим поклоном, показало Рошане, что ей пора уйти. Тогда она простилась с султаншей и ее сыном.

Рошана возвратилась обратно в приемную, где ее ожидал Мансур-эфенди.

Принцесса поспешно подошла к нему.

– Все было напрасно, – сказала она шепотом. – Знаешь ли ты, кто пришел сейчас к султану?

– Султанша Валиде! – отвечал Шейх-уль-Ислам.

– Она была со мной холоднее, чем когда-либо, – продолжала принцесса, – она теперь полновластная госпожа, и нам не остается ничего другого, как сойтись с ней; твоя мудрость должна найти дорогу, по которой мы лучше достигнем цели.

– Я не дремлю, принцесса! – отвечал Мансур-эфенди, тогда как по его лицу невозможно было прочесть, что творится у него в душе.

Между тем султан и его мать вели следующий разговор:

– Я все больше и больше прихожу к убеждению, что мы должны упрочить трон за твоим сыном Юсуфом, – говорила султанша. – Вот уже два дня, как эта мысль не дает мне покоя! Мы должны сделать это, слышишь ли ты, – должны!

– Чтобы привести в исполнение наше желание, нам придется нарушить закон, – отвечал султан, задумчиво глядя перед собой, – я сам часто думал о том, чтобы оставить трон моему сыну, но я трепещу за его жизнь! Около нас живет наш злейший враг!

– Ты подразумеваешь Мансура-эфенди? – спросила султанша. – Но разве не от тебя зависит заменить теперешнего великого муфтия другим? Если Мансур-эфенди не будет благосклонно поддерживать наши планы, тогда он должен пасть!

– Подобные перемены очень опасны!

– Эти опасности будут все увеличиваться, пока ты будешь терпеть Мансура-эфенди на месте Шейх-уль-Ислама. Частые перемены сановников очень полезны, – продолжала шепотом султанша Валиде. – Мне передавали, что Мансур-эфенди захватил принца Саладина! Он преследует какие-то тайные цели.

– Если Мансур падет, то изменится только имя, но идея останется та же, – перебил султан свою мать.

– До сих пор ты слушал мои советы, и мои предостережения находили дорогу к твоему сердцу. Вокруг тебя плетутся тайные интриги, в которые я еще не совсем проникла, но которые еще больше усиливают во мне желание утвердить престол за твоим сыном. Кто не будет благоприятствовать этому, тот должен пасть. Найди себе таких людей, в которых ты был бы уверен.