Султан и его гарем

Сади не отвечал ни слова, но принудил Галиль-бея идти вперед.

Все отправились в Беглербег, куда султан возвратился уже несколько часов тому назад и прямо прошел в гарем.

Придя во дворец, Сади и Зора-бей просили, чтобы их впустили, и были сейчас же отведены к караульному офицеру, который принял их очень любезно.

– Мне приказано сейчас же доложить о вашем приезде дежурному камергеру, – сказал он. – Прошу вас подождать несколько минут!

Он ввел Сади и Зора-бея, не спускавших глаз с Галиля, в дежурную комнату, а сам отправился доложить об их приходе.

После ухода дежурного офицера Зора-бей снова потребовал у Галиля отдать депешу, на что последний только засмеялся. Тогда Зора-бей приказал обыскать его.

В это время дежурный офицер возвратился и передал приказание султана, чтобы Зора-бей и Сади вместе с пленником сейчас же шли к нему.

Обыск Галиль-бея не имел никаких результатов. Депеша не находилась.

Тогда Сади и Зора-бей повели его с собой в приемную.

Султан Абдул-Азис вышел почти сейчас же, так как торопился узнать о результате.

– Кого вы привели? – спросил он.

– Галиль-бея, доверенного посланника Мустафы-паши, ваше величество, – отвечал Зора-бей. – Сади-баши схватил его после сильного сопротивления с его стороны, точно так же, как и сопровождавшего его солдата.

– Где депеша?

Злая улыбка пробежала по лицу Галиль-бея, затем он вдруг бросился на колени перед султаном.

– Я прошу ваше величество милостиво выслушать меня! – вскричал он. – Этот офицер напал на меня, ранил и привел сюда, и я даже не знаю причины этой вопиющей несправедливости.

– Кто ты?

– Галиль-бей, ваше величество.

– В какой ты состоишь должности?

– Я – адъютант у Мустафы-паши.

– Ты должен был отвезти ночью тайную депешу в Терапию?

– Ваше величество можете спросить у этих офицеров, нашли ли у меня какую-нибудь депешу? – отвечал Галиль-бей. – Меня не только ранили и арестовали, но в высшей степени унизили, приказав меня обыскать.

– И ничего не нашлось? – вскричал поспешно султан, обращаясь к Зора-бею и Сади.

– К сожалению, нет, ваше величество.

– Как же это могло случиться? – удивился султан, начиная сердиться, так как бесполезный арест Галиля перечеркивал всякую возможность открыть измену Мустафы-паши, и адъютант визиря имел полное право жаловаться. – Мне нужна была депеша, а не пленник.

Положение Зора-бея и Сади сделалось очень скверным! Их торжество обратилось в поражение, которым Галиль-бей не преминул воспользоваться.

– Я надеюсь, – сказал он, – что ваше величество справедливо накажет за причиненное мне сегодня оскорбление без всякого повода с моей стороны.

– Действительно, это неслыханное насилие! – вскричал султан, раздраженный неудачей.

В эту самую минуту в комнату вошел дежурный флигель-адъютант.

Галиль-бей уже готов был выйти победителем, когда султан обратился к вошедшему адъютанту.

– Что такое? – спросил он.

– Гассан-баши говорит, что желает передать вашему величеству важное известие.

Сади и Зора-бей обменялись радостным взглядом – Гассан пришел! Очень может быть, что он принес доказательство виновности Галиль-бея!

– Кто этот Гассан-баши? – спросил султан.

– Третий из нас, ваше величество! – позволил себе ответить Зора-бей.

– Он принес какую-то важную бумагу, – продолжал адъютант, – и что она имеет связь с поручением обоим офицерам.

Галиль-бей молча прислушивался, не вставая с коленей, как трусливая лиса, застигнутая врасплох опасностью.

– Пусть войдет! – приказал султан дежурному адъютанту.

Глубочайшее молчание воцарилось в зале в ожидании появления Гассана.

Гассан вошел, он держал в руках депешу.

– Что за бумага у тебя в руках? – спросил султан.

– Позвольте передать вашему величеству депешу визиря Мустафы-паши, – отвечал Гассан, – я отнял ее у солдата по дороге в Терапию.

Опустившись на колени, он передал бумагу султану, который, против обыкновения, принял ее собственноручно, развернул и стал читать.

Сади и Зора-бей вопросительно поглядели на Гассана, который им сделал знак рукой.

Лицо султана прояснилось.

– Мое предчувствие оправдалось, – прошептал он едва слышно, – этот Мустафа-паша – изменник и предатель! – Затем он обратился к Галиль-бею, все еще стоявшему на коленях.

– Ты виновен! – сказал он. – Неужели ты будешь продолжать отрицать, что ты был отправлен с этой депешей?

Галиль задрожал, но не в силах был ничего ответить.

– В этой депеше ты назван доверенным лицом изменника паши, – продолжал султан, – и будешь наказан. Наденьте на изменника цепи и отправьте его в Стамбул. Ни слова! Прочь с глаз моих!

Несколько адъютантов бросились на Галиль-бея, побледневшего от страха, и вывели из комнаты, откуда он несколько минут назад чуть было не вышел победителем.

Султан еще раз поглядел на бумагу, затем сложил ее и положил на стол около себя.

Тут только он заметил, что трое молодых офицеров все еще были в комнате.

– Вы исполнили мое приказание, – сказал он, – просите у меня за это чего хотите!

– Мы желаем выйти из капиджи, – сказал Гассан.

– Как, все трое?

– Да, наше первейшее желание – быть переведенными в другой полк, – подтвердил Сади.

– Я не спрашиваю вас о причине этого желания, хотя служить в капиджи считается за честь, – сказал султан, – но я исполню ваше желание, как обещал! Как тебя зовут? – обратился он к Гассану.

– Гассан-баши, ваше величество!

– Гассан-бей назначается адъютантом к моему сыну Юсуфу-Изеддину! – сказал тогда султан.

– Благодарю вас, ваше величество! – вскричал с восхищением молодой человек.

– Зора-бей и Сади-бей, – продолжал султан, – назначаются в корпус баши-бузуков. Без благодарности! Лучше всего офицер может доказать свою благодарность, служа верой и правдой своему государю! Я надеюсь иметь в вас таких слуг.

Султан сделал знак рукой, и трое товарищей вышли.

– Кажется, я пришел как раз вовремя, – сказал Гассан, когда они вышли из дворца на берег, где у Сади была лодка, а у двух других – лошади.

– Как удалось тебе захватить депешу? – спросил Зора.

Гассан рассказал все происшедшее.

Затем Сади сел в лодку и отправился обратно в Константинополь, тогда как двое других поехали туда же верхом.

На следующее утро к Мустафе-паше явился посланный из дворца с бумагой, в которой было сказано, что за измену правительству он заслужил смерть, но султан приговаривает вместо него к смерти Галиль-бея, а его же, Мустафу, приговаривает к изгнанию! Поэтому ему предписывается в тот же день сдать все дела его преемнику, Муци-паше, и в течение трех дней выехать из Стамбула навсегда. Местом его пребывания назначается главный город острова Родоса, который он не должен оставлять под страхом смертной казни.

Итак, Галиль-бей был приговорен к смертной казни.

По повелению султана прежде всего у него были отняты все титулы и ордена, а казнь назначена на следующий вечер.

Мужество и самоуверенность оставили Галиля в ту самую минуту, как его хитрость была так неожиданно разоблачена. Насмешка мгновенно сбежала с его лица и сменилась ужасом и отчаянием.

Услышав смертный приговор, он совершенно сник и почти без сознания лежал в углу своей мрачной темницы.

Он знал, что для него нет спасения, так как ему придется искупить не только свою вину, но и вину паши.

Жизнь всех турок находится в руках султана, но когда какой-нибудь высший сановник заслуживает смерти, то существует такое обыкновение: султан посылает провинившемуся красный шнурок, и получивший такой «подарок» должен сейчас же сам лишить себя жизни.

Единственное лицо, которое могло не бояться присылки такого подарка, был Шейх-уль-Ислам, так как, будучи главой магометанской церкви, он одинаково неприкосновенен, как и султан; и не раз султаны принуждены были склоняться перед властью Шейх-уль-Ислама.

В настоящее время Шейх-уль-Ислам все еще стоит выше всех остальных сановников, и без его участия не объявляется ни одно постановление, так как турки требуют, чтобы все их законы были согласны с религией, главой которой является Шейх-уль-Ислам.