Страница 27 из 91
– Пленные оказались не простыми «духами», а командирами, хотя и невысокого ранга. Но они знали многое о том, что творилось в Пагмане, и их показания окажут нам существенную помощь в планировании и проведении операции.
На этом разговор был закончен. Такая манера беседы несколько успокоила офицеров, и, возвращаясь к себе в расположение, они активно стали обсуждать те вопросы, которые им придется решать в предстоящей операции. Уже подойдя к расположению роты, Перков как-то задумчиво сказал:
– Война есть война, но на нее огульно все проблемы списывать ни в коем разе нельзя.
Все офицеры посмотрели на него с пониманием и согласились с товарищем.
Операция в районе Пагман была проведена скрытно и явилась полной неожиданностью для мятежников, которых десантники застали врасплох. Многие из них полегли на поле боя, но все же большинству по тайным тропам удалось уйти высоко в горы, чтобы там зализать свои раны. Как только обстановка в районе Пагман угомонится, они спокойно возвратятся, доукомплектуются и продолжат заниматься «своим делом». Народная молва твердила, что мятежники в этом районе были неистребимы, как в той сказке про змея Горыныча, которому одну голову отрубят – и на ее месте две вырастут.
Дорогами Александра Македонского
Если смотреть на эту страну сверху, то внизу, под крылом самолета, на сотни километров простирается горный пейзаж со снежными вершинами. Без защитных очков невозможно смотреть на ослепительно белоснежные шапки. Такая красота длится около получаса полета. Затем пейзаж медленно изменяется, снежные вершины исчезают. Появляются более низкие горы с мелкими кустарниками серовато-зеленого цвета. И те, кто не впервые летит в Афганистан, понимает, что вскоре будет Кабул. Словно угадав эту мысль бывалых пассажиров, пилоты начали резкое снижение в кабульскую чашу. Прошли считаные минуты снижения, под днищем громыхнули выпускаемые шасси, – и самолет заходит на посадку…
Все пассажиры с нескрываемым любопытством рассматривали через иллюминатор быстро меняющуюся панораму. Вот промелькнуло здание аэропорта, и самолет, вздрагивая всем своим телом, побежал по бетонке. Через несколько секунд слева показался аккуратный палаточный городок. Точнее, городки: разведроты, спецподразделений, артполка, а далее 350-го полка [17] . От прикосновения колес о бетонку один из пассажиров оторвался от чтения книги и стал с особым интересом всматриваться в ближайший палаточный городок. Со стороны было заметно, что он не новичок в Афганистане, но немного волнуется. На его плечах красовались капитанские погоны с десантными эмблемами. Самолет зарулил на стоянку рядом с комендатурой и остановился. На последнем вздохе взревели двигатели, и винты стали постепенно замедлять свое вращение, а потом и вовсе остановились. Через минуту военный «стюард» с шумом открыл дверь. Подали трап, который управлялся неумелым механиком, и от «нежного» касания самолет слегка пошатнуло.
Выходя из самолета, пассажиры невольно приостанавливались и с нескрываемым любопытством разглядывали аэродром, его строения и прилегающую к аэродрому местность, особенно высоты севернее аэродрома. Кто первый раз ступил ногой на эту чужую землю, тому все интересно. А тем более, если тебя еще и не встретили. Тогда прилетевший люд вынужден кучковаться возле самолета и ждать до тех пор, пока обстановка не разрешится в их пользу. Но пассажир в звании капитана быстро спустился по трапу и уверенно направился в расположение разведроты, которое было в каких-то ста метрах от стоянки самолета. В это же время из штабной палатки вышел рослый офицер и направился в сторону автопарка, но увидев шедшего к нему навстречу офицера-пассажира, от неожиданности остановился оторопев.
– Иван! – воскликнул он.
– Саша!
Капитаны радостно обнялись.
– Я ведь здорово волновался, когда шел в расположение роты, – сказал Комар. – Зайду, а меня начнут расспрашивать: «Кто ты? Зачем пришел? Покажи документы!» Слушай, а где рота?
Комар командовал дивизионной разведротой более года и убыл на должность замкомбата в Кандагар. Сейчас, еще спускаясь по трапу, он обратил внимание на пустоту в расположении роты.
– Рота уже больше недели на боевых, где-то в районе города Чарикар, – ответил Ленцов. – На мою должность прибыл сменщик, Евсюков. Его сразу на войну определили, а мне сказали: «Отдыхай и потихоньку в Союз собирайся». Вот так я от боевых действий и «сачканул»! Где-то через неделю-другую убываю в 76-ю дивизию во Псков. Правда, пока освободится должность начальника штаба батальона, временно покомандую полковой разведротой. Все же этот вариант намного лучше, чем направление на свободную должность в Кировабад. Как сказали бы, «поменял шило на мыло», хотя и в Союзе.
– Саша, а Скрынников еще в дивизии или заменился?
– Нет, он в феврале уехал в Москву. В Минск его командующий не отпустил, а определил ему должность в боевой подготовке штаба ВДВ. Так что вскоре в войсках с ним встретимся. В прошлом году он ко мне в Анаву прилетал, и с тех пор не виделись. Мы с ним там в огневой переплет попали. Сидим в гостях афганского комбата, а тут с той стороны речки начался обстрел. Обычно душманы начинали постреливать затемно, а здесь еще было светло. Мы хозяину «спасибо», – и бегом к своим, да еще через бугор. Нет бы обойти его, а мы поперлись напрямую, – так было ближе до своих, – и попали в поле зрения «духов». Вот здесь около нас пули и засвистели. Мы на землю. «Ну что будем делать дальше?» – и смотрим друг на друга, а расстояние между нами, ну, метра два, не более. Так вот, между нами один фонтанчик из пыли появился, а затем другой. «Из винтовки, гад, стреляет!» – определили мы. Тут наши минометчики стали бросать мины по камышам. «Делаем ноги», – предложил я шефу. «Давай!» – ответил он. Дружный бросок, и мы внизу. Пыль с себя стряхнули, подбежали к своим, а здесь уже и обстрел закончился. Вот такой у нас получился волнительный эпизод.
– А кто ему на смену прилетел?
– Климов, который раньше был в оперативном отделе дивизии.
– Помню. Ваня, а сколько мы уже с тобой не виделись?
– С прошлого года, как улетел в Лашкаргах, так вот и до сегодняшнего дня.
– Слушай, Ваня, забыл у тебя спросить: а ты в отпуск или из отпуска?
– Из Союза, Саша.
Командиры еще долго делились впечатлениями. Комар рассказал Ленцову о своей семье, о жизни в Союзе.
– Ты понимаешь, Саша, сын Ярослав взрослеет, дочь Снежана родилась. Такая симпатичная, словно куколка. Вместо меня тяжесть семьи на Светлану легла. Все на жену, а ей без поддержки тяжело с двумя детьми. Как не хотелось от семьи уезжать, но служба, черт бы ее побрал, всегда куда-то зовет, не спрашивая нашего мнения. Кто на что учился, Ваня. Мы с тобой учились Родину защищать. Но уж извини, где Родина и где мы? Но что я все о себе да о себе? Наверное, рассказом замучил… Саша, а как твоя семья поживает? Что пишут?
– Пишут, что пока все неплохо. Скучают и ждут домой. Думаю, что вскоре увидимся.
– Вот и хорошо, что ты замены дождался, вскоре домой уедешь. А вот когда мне замену пришлют в Лашкаргах, не знаю. Да ладно, послушай, товарищ ротный, у меня кое-что есть. На таможне удалось за некоторую мзду пронести больше положенного. Давай накроем стол.
Накрыли солдатский стол. Разговор затянулся далеко за полночь. В дружеской беседе Ленцов задал вопрос:
– Я понимаю, народ в кабульской и центральных провинциях живет нелегко, но как ты на юге в самом пекле жары все это переносишь, я представляю с трудом.
– Не только живем, но еще и банды гоняем, – ответил Комар. – Ты знаешь, Саша, там действительно самое настоящее пекло, особенно в летний период. Даже ночью духота нестерпимая. Но люди живут. Поближе к воде побогаче, дальше от воды одна нищета. В целом народ приспосабливается к местным условиям, выживает и не только выживает, а еще и плодится. Поэтому у них и детей рождается много, но выживают не все. Медицина напрочь отсутствует. Одним словом, у них все по принципу «аллах дал, аллах забрал». Там еще и банд полным-полно. В этом регионе контроль со стороны правительства полностью отсутствует, а с племенами договора нет. Наших войск тоже не густо. Вот банды после кратковременного курса обучения в Пакистане и прут прямо в Кандагар и Герат, в том числе и через пустыню.