Страница 92 из 197
шек. В это время с улицы донеслось тревожное ржание ко¬
пя. Вельможа торопливо попрощался и вышел.
С другой стороны улицы, с кровли, Ваче все еще смот¬
рел на дверь, где скрылись Цаго, ее брат и блистательный
незнакомец. Торели пробыл в доме кузнеца несколько ми¬
нут, но нетерпеливому наблюдателю это показалось дол¬
гим. Ваче не мог сдвинуться со своего случайного поста,
однако и оставаться дольше было бы неприлично. На его
счастье, конь вельможи оскорбился, как видно, соседством
осла, потянулся, чтобы укусить. Но осел опередил гнедого
и укусил его за выхоленную шею. Конь заржал. Это-то
ржание и заставило Торели поспешить из мастерской куз¬
неца.
Когда конь и осел начали драку, у Ваче появился пред¬
лог сойти с кровли и подбежать к дверям мастерской, чтобы
разнять животных. Но он не успел этого сделать. Хо¬
зяин коня торопливо вышел из мастерской Мамуки. Ма¬
мука подскочил к коню, подал гостю поводья и поддержал.
стремя. Гость начал было возражать против такой услуги,
но Мамука упорно не выпускал стремя из рук.
Как только всадник тронул коня, Цаго тоже вышла на
улицу. Она долго глядела вслед ускакавшему гостю. Цаго
глядела вдаль, а между тем, в двух шагах от нее, на проти¬
воположной стороне улицы, на кровле, стоял Ваче, страст¬
но желавший, чтобы девушка взглянула в его сторону хоть
на мгновение. Но и мгновенного взгляда не выпало на долю
Ваче. Мамука позвал сестру, и она ушла в дом.
302
Ваче постоял еще немного, разозленный и на Цаго, и
на могущественного вельможу, и на самого себя. Никому
он не нужен был здесь, в этом городе. Как видно, забыли
о нем и там, в стенах мастерской.
Безродный, бедный, но талантливый юноша был само¬
любив и горд. Он не хотел милости или подачки. Он верил,
что один, без посторонней помощи, добьется успеха в жиз¬
ни. Ваче сошел с кровли и зашагал вдоль по пустынной
улице.
В эту ночь Мамука долго не ложился спать. Утром оп
должен был явиться к царице и представить свою сестру.
У него был в запасе золотой переплет «Висрамиани», изго¬
товленный по заказу одного вельможи. Рисунок, вычека¬
ненный на обложке, вполне подходил и к любовным сти¬
хам Торели. Мамука немного укоротил обложку, подогнал
ее под размер и так ловко переплел книгу придворного
поэта, будто все было сделано специально для нее.
Цаго тоже долго не ложилась спать. Она смотрела, как
работает мастер, и между тем рассказывала ему о дере¬
венском житье-бытье. Но и когда легла, не могла уснуть.
Она лежала с открытыми глазами и все старалась пред¬
ставить, каким будет для нее завтрашний день. Но,
но правде говоря, ее волновало больше не то, как встре¬
тит ее царица, не то, как посмотрят на нее придворные да¬
мы, но будет ли там поэт Торели, увидит ли Цаго своего
рыцаря.
Между тем и Торели не спал в эти часы. На торжества
в грузинскую столицу съехалось много иноземных гостей.
Поздравить молодую царицу приехали царедворцы из Ви¬
зантии и Трапезунда, Иконии и Арзрума, Шамы и Хлата,
Адарбадагана и Ширвана. Принцы, наследники императо¬
ров, султанов, царей, атабеков и меликов с дорогими дара¬
ми, в парадных одеждах явились ко двору прекрасной
царицы. Иноземных высокопоставленных гостей сопрово¬
ждали отборные из отборных игроки в мяч, лицедеи и
поэты.
После того как Торели из мастерской приехал ко дво¬
ру, он участвовал в двух самых трудных состязаниях. Сна¬
чала во время игры в мяч он обворожил всех ловкостью и
удалыо. Затем во время пира он принял вызов ширванско-
го и адарбадаганского поэтов и поразил слушателей блес¬
ком мыслей и слова. Иноземцы думали, что возбуждение
и вдохновение грузинского поэта исходят от красоты и
303
обаяния молодой царицы. Но близкие Торели были удивле¬
ны: после смерти Лаши Георгия никто не видел поэта ве¬
селым, смеющимся. Никак не могли догадаться, отчего
такая перемена.
Шел пир. Торели на этот раз начал быстро хмелеть.
Пиршество продолжалось и за полночь, хотя царица уда¬
лилась в свои покои. Торели уговорил своего двоюродного
брата и друга, именитого Шалву Ахалцихели, оставить
стол и прогуляться на конях по ночному Тбилиси. Трезвый
Шалва заметил во время прогулки, что Торели говорит
одно, а думает о чем-то другом. Как бы само собой друзья
оказались около мастерской Мамуки.
—
Не зайти ли к златокузнецу? — осторожно предло¬
жил Торели.
—
В такое время! Если так любишь золото, зайдешь к
нему завтра днем.
Поехали дальше по берегу Куры. Обогнули Ортачаль-
ские сады, кружили по узким улочкам и каким-то образом
вновь оказались перед дверьми Мамуки. Когда же и после
третьей замысловатой петли по городу Торели придержал
коня перед заветными дверьми, Шалва догадался, что это
неспроста.
—
Судя по тому, как упорно кружим мы около мастер¬
ской, у тебя там хранится большое сокровище.
Торели поспешил переменить разговор:
—
Нет ничего лучше тбилисской ночи, ездил бы до
утра.
—
Ну... не видел ты Тавриза и Казвина. Там бывают
ночи!
—
Но разве может дышаться так легко в городе, поко¬
ренном силой оружия?
—
Конечно, так свободно нам не пришлось бы разъез¬
жать по чужому городу. Но и просто смотреть из лагеря на
город, расстилающийся у твоих ног, на город, подчинив¬
шийся твоему мечу, твоей деснице... для воинов в этом
много радости. Кстати, на днях мы собираемся в поход
на Адарбадаган. Поедем с нами, отличная будет про¬
гулка.
—
Нет, брат, не могу. Есть у меня одно дело. Пока не
решу его, никуда не уеду из Тбилиси.
—
Как хочешь, а, право, зря.
Дома Торели напрасно вертелся в кровати с боку
на бок.
364
«Неужели действительно так прекрасна сестра Маму¬
ки? Может, мне показалось на первый взгляд, я ведь видел
ее всего мгновение, но тогда почему же меня поразило ее
лицо, меня, привыкшего к постоянному блеску и обаянию
красивейших женщин Грузии и придворных дам? Но тогда
почему же ее лицо поразило и художника, который укра¬
сил им каждую страницу моих стихов? Всюду это лицо, с
чуть-чуть удлиненными глазами, с колдовской улыбкой,
играющей на губах. Да нет, судьба, тут именно судьба».
Как и большинство поэтов, Торели писал стихи, не
предназначая их никому. На кого не думали, кого не счи¬
тали вдохновительницей, музой поэта! Поэтом же владел
не образ определенной женщины, но смутная, светлая
мечта.
И вот теперь Торели почувствовал, что мечта его ожи¬
ла, приобрела зримые черты, воплотилась в девушку в бе¬
лом платье. Каждому ли удается найти свою мечту? Торе¬
ли, кажется, ее нашел. Но, может, лучше бы не находить?
Неизвестно, какие преграды встанут на пути к этой юной
красавице. Поэт не знал, что и девушка тоже не спит в
этот час и что все ее мысли о нем, о придворном поэте
Торели.
Ваче, сойдя с кровли, шел, сам не зная куда. Все кипело
у него внутри. Мысли, как в бреду, перескакивали с одно¬
го на другое, а ноги между тем несли его вдаль. Очнулся
он у Сиони. Дверь храма была открыта, и юноша осторож¬
но заглянул внутрь.
В храме горело множество свечей и лампад, от иконо¬
стаса изливалось ослепительное сияние. Стены, своды, ко¬
лонны и самый купол были сплошь расписаны.
Ваче шагнул в храм. Он глядел по сторонам к вверх,
не зная, на чем остановить взгляд, с какой картины начать.
Но, взглянув вниз, под ноги, он поразился еще больше.
Под ногами, подобно драгоценному ковру, расстилалась