Страница 90 из 197
шелковую ткань. Вот приданое, которое повезешь ты, Цаго,
в столицу, к придворному поэту. И я же ее разрисовал!
Художник оттолкнул книгу, отпрянул от нее, как если бы
это была змея. Так нет же, не увезешь ты этой книги в
Тбилиси.
Но, как мы уже знаем, в последнюю минуту, когда пут¬
ники покидали родные места, Ваче не выдержал, сбегал
домой и принес драгоценный подарок, за что и был награ¬
жден самым первым в своей жизни поцелуем Цаго.
Слились с сиреневой далью уходящие путники. Ниче¬
го теперь не было видно с камня, на котором стоял Ваче.
Он сошел с уступа и бездумно, как лунатик, пошел в де¬
ревню.
Юноши боролись во дворе церкви. Позвали и его. Но
Ваче не услышал приглашения друзей и пошел мимо. По¬
падались навстречу люди, говорили слова привета, улыба¬
лись ему. Но ои никого не узнавал, ничего не слышал.
Во дворах домов, на улице, на полях и в садах было
много пароду. Но для Ваче мир был пуст, как если бы не
было вокруг и на всей земле ни одного человека. Зачем ему
жить в этой холодной, как могила, безлюдной деревне? Ва ¬
че дошел до дома. Детей у ручья не было. Бессмысленно
вертелось игрушечное мельничное колесо. И мать куда-то
ушла. И повсюду мертво и пусго.
В доме на стене висела сума Икалтоели. На столе раз¬
бросаны кисти, краски. Только увидев их, очнулся юноша
от странного оцепенения и забытья. Неожиданно энергич¬
но он побросал как пришлось в суму кисти и краски, достал
с полки хлеба, бросил и его к кистям и краскам, перекинул
суму за спину, вышел из дому и решительно зашагал по
дороге.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В городе был великий праздник. С балконов свисали
яркие цветные ковры. Базары закрыты ради такого дня,
цоэтому народ, который в обычное время толпился бы по
базарам, высыпал на плоские крыши домов. Открыты
были только хлебные лавки да постоялые дворы.
Горожане, пришлые люди, прохожие — все угощались
бесплатным вином и хлебом. Голоса бражничающих слива¬
лись со звуками зурны, с песнями, с тревожными криками
ослов.
Не успел Ваче пройти сквозь городские ворота, как па
пути попалась харчевня. Он не собирался в нее заходить,
по несколько подвыпивших человек загородили дорогу*
Рослый парень крепко взял Ваче за руки повыше локтей,
завел в харчевню, подтолкнул к огромному бурдюку.
—
Разве можно входить в город, не выпив за здоровье
царицы? Ты ведь не басурман, настоящий грузин. Зачем
идешь в город, не выпив заздравной чаши?
—
Выпей за восшедшую на престол царицу Русудан! —
закричали с разных сторон, и несколько остродонных гли¬
няных сосудов протянулось к Ваче.
Такой сосуд, сужающийся и заостренный книзу, нель¬
зя: поставить на стол — нет плоского дна. Его нужно вы¬
пить сразу, единым духом. Сосуды же, протянутые к Ваче,
были огромны. Их протягивали крепкие, в твердых рубцах
и ожогах руки: в х&рчевне гуляли тбилисские ремеслен¬
ники.
—
Пей за здоровье новой царицы Русудан!
Ваче взял сосуд в обе руки, пошире расставил ноги и
запрокинул голову.
—
Ай, молодец. Теперь помянем помазанницу божию,
блаженной памяти царицу Тамар. Пожелаем Русудан, что¬
бы шла по ее пути.
Снова пришлось принять в ладони тяжелый, через края
переплескивающий сосуд. Руки Ваче облило красным
12*
355
густым вином, струйки текли с краешков губ на подборо¬
док, на рубашку, словно драгоценные бусы.
—
Э, да он собрался уходить! Забыл, что бог троицу
любит. Выпил за новую царицу, помянул Тамар и собрался
уходить. А мы? И мы — люди. Цари и вельможи нами
сильны. Мы сильны их головой, а они сильны нашими ру¬
ками. Выпьем за десницу, за правую руку грузина, за то,
чтобы крепко она держала и молоток и меч.
—
За десницу! — подхватили вокруг.
—
За счастье Грузии! За народ!
Из харчевни Ваче ушел с раскрасневшимся лицом и
легким сердцем. Печаль, которая грызла всю дорогу, раста¬
яла, растворилась в вине, как соль. В ногах он почувство¬
вал силу, глаза увидели вокруг много веселого, радую¬
щегося народа. Подальше забросил Ваче за спину
суму Икалтоели и вашагал посредине улицы к центру
города.
На городской площади — многоцветная толпа, народ
окружил два дерева: одно дерево сделано из чистого золо¬
та, другое — из чистого серебра. На деревьях сидят сереб¬
ряные и золотые птицы с глазами из самоцветов, из веток
течет красное и белое вино.
Народ с удивлением глядел на это чудо, где богатство
и роскошь сочетались с тончайшим искусством. Зеваки об¬
ходили фонтаны вокруг, разглядывали их, пробовали вино.
—
Сколько золота ушло на эти фонтаны,— заметил
один.
—
А сколько времени нужно было ковать.
—
Говорят, это сделал кузнец Мамука.
—
Сделал кузнец, но замысел и план принадлежат
главному зодчему двора.
—
Гочи Мухасдзе?
—
Да, ему.
Не впервые слышал Ваче имя царского зодчего. Демет¬
ре часто вспоминал его с похвалой. Но, конечно, имя злато-
кузнеца Мамуки было для Ваче и дороже и ближе. Ведь
Мамука — родной брат Павлиа и Цаго.
Громко, гулко ударил колокол. Тотчас со всех сторон
послышался звон колоколов. Подзахмелевший Ваче снача¬
ла прислушивался к трезвону, но потом звон смешался для
него с общим шумом (к тому же шумело в голове), и вот
как ни в чем не бывало наш ахалдабинец продолжал шест¬
вовать посредине улицы.
350
Вдруг за поворотом раздалось цоканье лошадиных под¬
ков, и Ваче услышал над самой своей головой:
—
Дорогу, дорогу, дорогу!
Конники резали толпу надвое, прижимали к домам.
Толпа засасывала Ваче, и он теперь не мог уж выбирать
0ам, куда идти, его носило, как по волнам, бросало в раз¬
ные стороны, наконец задвинуло в узкий переулок, и было
в переулке посвободнее, чем на главной улице.
Люди карабкались иа открытые плоские кровли. Ваче
тоже подтянулся, уцепившись за карниз, и очутился на
крыше. Протиснулся, раздвинул зевак, и оказалось, что он
стоит как раз над главной улицей, над тем местом, по ко¬
торому пять минут назад он так беспечно и славно шел.
Улица опустела. Проскакали всадники. Вскинув свер¬
кающие трубы, пошли горнисты. За горнистами двинулось
войско с развернутыми боевыми знаменами. Закованные в
латы, в металлических шлемах, шли суровые воины, соеди¬
ненные в полки.
Вслед за полками, с небольшим промежутком, вступи¬
ло на улицу духовенство. Священники всех рангов шли,
махая кадильницами и кропя направо-налево святой водой.
Синеватый душистый дым поднимался до плоских кровель,
до народа.
Наконец показался породистый белый жеребец, покры¬
тый золототканой попоной. На нем сидела девушка ослепи¬
тельной красоты в царской короне и в одеянии, усыпанном
драгоценными камнями. Венценосная девушка — новая ца¬
рица Грузии Русудан.
Ваче впервые увидел дочь великой Тамар. В разговорах
ее сравнивали по красоте с матерью. Но Ваче подумал, что
красивее и блистательнее быть нельзя. И при этом в лице
и в стане венценосной девушки было что-то очень напо¬
минающее ему Цаго, подумал Ваче, и воспоминание о
Цаго снова разбередило боль.
Народ глядел на свою царицу. Каждый старался про¬
тиснуться вперед, задние напирали, становились на цыпоч¬
ки и вытягивали шеи. Ваче тоже протискивался и вытяги¬
вал шею и вдруг увидел на противоположной стороне ули¬
цы знакомого осла, и Павлиа на осле, и Цаго рядышком с
братом. Толпа притиснула их к стене мастерской с закры¬