Страница 87 из 197
писал день и ночь, не поднимая головы от листа бумаги.
Он описывал разные местности, климат, урожаи, обы¬
чаи и нравы народа, который ои так любил и частицей ко¬
торого себя чувствовал. Он писал о злых и добрых делах
страны, которую не мог не только что обойти, но хотя бы
окинуть мысленным взглядом. С балкона своего дома он
видел всегда одну и ту же картину — небольшой кусочек
родной земли. Ближе к дому — разноцветные ковры по¬
лей, огороженные изгородями и рядами деревьев. За по¬
лями, внизу, напоенное зеленой темнотой ущелье, побле¬
скивающая река на дне его, совсем уж черные зияния
пропастей. За ущельем вырастали из мрака синие склоны
гор, на которых — можно было если не увидеть, то дога¬
даться — паслись среди изумрудной зелени белые отары
овец. Еще дальше и выше, превыше полей и реки, ущелья
и горных склонов, висели в воздухе полупрозрачные, по-
лухрустальные, сверкающие снегами шатры Кавкасиони.
Рамка для картины была невелика. Но и всю Грузию
Павлиа воображал такой же прекрасной.
Слава об учености и мудрости Павлиа распространи¬
лась по Грузинскому царству. Переписанные им книги це¬
нились в монастырях, нашли дорогу в дома богатых вель¬
мож, а в конце концов проникли и во дворец.
Настоятеля Гелатской академии привлекли однажды
примечания и комментарии, которыми снабдил Павлиа
переписанную им «Балавариани». Настоятель удивился
глубине рассуждений, смелости мыслей и пожелал уви¬
деть книжника. Он приехал в Тбилиси на венчание но¬
вого царя и через златокузнеца Мамуку вызвал в столи¬
цу Павлиа.
На далеком кольце дороги Ваче не различал уя* от¬
дельно Цаго и Павлиа на ослике. Мерещилось черное пят¬
нышко. Но мысли его, как и дорога, делают новый виток,
и вот он снова с ними на долгом пути в столицу.
Не только книжное дело привязывало и влекло Ваче к
дому безногого мудреца. Цаго была почти ровесницей Ва¬
че. Вместе играли они в камушки, потом вместе собирали
цветы, потом вместе заглядывали в книги Павлиа. Между
343
прочим, и любовь к рисованию пробудилась у Ваче тоже в
этом доме.
Однажды на дороге показались путники, двигающиеся
в сторону Бетании. Деревенские ребятишки, и Ваче в том
числе, увязались за незнакомцами. А незнакомцы достиг¬
ли храма, раскинули во дворе шатры, принялись воздви¬
гать леса. Это были живописцы, приехавшие расписывать
новый храм.
Другие деревенские мальчишки, узнав, в чем дело, и
удовлетворив таким образом свое любопытство, занялись
обычными мальчишескими делами и больше не пока¬
зывались под сеныо храма. Один только Ваче каждый
день приходил сюда и подолгу глядел на работу живо¬
писцев.
Живописцы тоже приметили любознательного маль¬
чишку, подозвали, расспросили, откуда и как зовут. По¬
том один живописец и говорит:
—
Слушай, мальчик, принеси-ка мне из ручья холод¬
ной воды.
Ваче охотно исполнил поручение.
—
А теперь,— попросил живописец,— вымой вон эти
кисти.
На другой день Ваче растирал уже яркие краски. Иа
третий день старшина живописцев Деметре Икалтоели
показал мальчику на кисть — возьми, попробуй.
Ваче взял кисть, окунул ее в краску. Тогда мастер
взял руку Ваче и помог ему провести несколько первых
линий. Так, без всякого договора, Ваче сделался учеником
знаменитого художника. В деревню он бегал только ноче¬
вать, а так весь день ни иа шаг не отходил от учителя.
Медленно, истово трудился Икалтоели. Под его чудо¬
действенной кистью постепенно возникало лицо велико¬
лепной Тамар. Юноша дивился тому, как незаметно ожи¬
вали линии, которые мгновение назад были еще мертвы,
как начинали говорить краски, которые мгновение назад
еще молчали.
Ваче чувствовал теперь замысел художника, понимал
его мысли и чувства, и вот — удивительнее всего было на¬
блюдать, как эти мысли и чувства на глазах претворялись
в краски и линии.
Когда Икалтоели подошел к стене, она была чиста, бе¬
ла, холодна. Горяча и полна была душа живописца. Про¬
шло два года, и что же? Все, чем была полна душа Икал-
344
тоели, волшебным образом переместилось на холодную
чистую стену, и стена ожила, согрелась, заговорила.
Царица дышала. Ее тело источало тепло, и это дыха¬
ние тепла угадывалось даже сквозь тяжелые царские
одежды, в которые художник столь блистательно одел бо¬
жественную царицу.
Ваче не заметил, как пролетели два года, очнулся он,
когда работа пришла к концу.
Странная привычка овладела художником Деметре.
Часами он стоял на лесах, и не работая, и не спускаясь на
землю. Он стоял перед ликом Тамар и безмолвно созерцал
его. Забывал поесть. Никто не осмеливался напомнить
ему, что по-прежнему идет время, никто не осмеливался
заговорить с ним в эти часы, более того, никто не осмели¬
вался даже войти в храм, и художник, вызвавший к жиз¬
ни богоподобную Тамар, оставался наедине со своим вели¬
ким творением.
Ночью же, когда засыпали не только люди, но, каза¬
лось, и сама земля, Деметре уходил в горы, садился на
плоский уступ скалы и молчал, неотрывно глядя вверх,
в бездонное звездное небо.
Однажды ночью Ваче проснулся и услышал шум в
храме. В узких проемах окон виднелся свет. Двери храма
заперты изнутри. Ваче сделалось жутко, но он пересилил
боязнь и заглянул в окно. В храме был один только Де¬
метре. При зажженных свечах живописец разбирал леса
перед изображением Тамар.
Ваче подтянулся на руках и залез иа окно, чтобы по¬
лучше видеть. Вот Деметре снял последнюю доску, поло¬
жил ее в угол, вздохнул и присел на нее. Сидя на доске,
он некоторое время смотрел на Тамар, и странная улыбка
бродила по его лицу. Потом он зашел с другой стороны и
снова долго смотрел в глаза царице. Куда бы ни перехо¬
дил художник, откуда бы ни кидал взгляд, Тамар глаза¬
ми следовала за ним, и все время они смотрели в глаза
друг другу. Должно быть, художнику лицо Тамар каза¬
лось совсем живым, потому что оп вдруг упал на колени
и бережно коснулся губами ее одежд. Потом резко под¬
нялся, погасил свечи и покинул храм.
Утром все это показалось Ваче странным, хотя и кра¬
сивым сном. Первым делом ему хотелось встретиться с
Деметре, чтобы вместе с ним пойти в церковь и посмот¬
реть на Тамар, освобожденную от лесов. Но художника
345
нигде не было. Думали сначала, что
он, как и всегда, спозаранку за рабо¬
той с кистью в руках. Но кисти и
краски были упакованы для дороги
и лежали в углу.
Не удивлялись исчезновению ху¬
дожника только старые ученики Ика¬
лтоели. Они знали обычай этого не¬
обыкновенного человека. Закончив
работу, он уходил, надолго скрывал¬
ся, так что искать его было беспо¬
лезно
В охоте, в
пирах он должен был
отвлечься от того, чем так долго
жил. Помимо этого, он не любил вы¬
слушивать похвалы своей работе.
Пока он писал, доступ в храм
был закрыт для всех. Но как толь¬
ко пронесся слух, что Деметре за¬
кончил роспись храма, тотчас появи¬
лись зрители. Шли знатные вель¬
можи и бедные пастухи, шли цер¬
ковные и мирские правители, шли
приближенные царей и сами цари.
Но больше всех набралось
живописцев, собратьев Демет¬
ре по искусству. Они приехали из
Абхазии и Эрети, из
Лекети и Трапезунда. Часами стояли перед новым творе¬