Страница 56 из 197
петля, а под ней валялась опрокинутая скамья.
Лухуми бросился к дому, одним духом взбежал по ле¬
стнице.
На балконе, на широкой тахте покоилась его мать, та¬
кая маленькая, высохшая. Выражение боли и обиды за¬
стыло на ее строгом лице.
Лухуми подошел к тахте и как подкошенный упал
на колени. Он прижался головой к материнской груди и за¬
рыдал. Он плакал и стонал, словно влекомый на заклание
бык, безысходно, безнадежно, и женщины скорбно причи¬
тали, вторя ему. Мужчины отворачивались, не в силах
сдержать слез.
—
Уведите его, пусть придет в себя! — произнес кто-то
негромко.
219
—
Оставьте, пусть поплачет! Кого еще ему оплакивать,
кроме матери... Ни детей, ни родни, жену отняли, друзья
покинули!
Одна мать и была только у него, всю жизнь она отдала
ему и умерла, не вынеся его горя. В страданиях и муках
произвела Кетеван на свет божий сына. Без поддержки,
без помощи поставила его на ноги. Как радовалась она,
когда ему улыбнулось счастье и он завел свое хозяйство,
как любила и лелеяла его жену! Она безропотно переноси¬
ла все обиды. И за всю жизнь, полную страданий, она не
удостоилась даже благодати умереть на своей кровати, по-
человечески. В исступлении, в отчаянии и одиночестве,
всеми покинутая, покончила она с собой...
Соседи подняли Лухуми, отвели в сторону, стали успо¬
каивать, утешать, как могли.
Лухуми рукавом утирал слезы.
Жутко было смотреть на его обезображенное ранами и
горем лицо. Его усадили на скамью, окружили и рассказа¬
ли обо всем, что произошло.
Когда царь увез из дому Лилэ, Кетеван лежала больная.
Соседи ухаживали за ней, привели лекаря. Она поправи¬
лась, поднялась с постели и отправилась искать невестку.
Как говорится, обула железные лапти, взяла в руки же¬
лезный посох и дошла до царского дворца. Но ее не до¬
пустили к царю, не нашла она справедливости, ни с чем
вернулась домой и снова принялась за хозяйство, чтобы
не угас огонь в очаге сына. Тут пришла весть, что Лухуми
брошен в темницу, а эристави Бакур распустил слух, буд¬
то он изменил царю i отечеству и никогда больше не
вернется домой. Бакур и сам поверил в свою выдумку, за¬
брал себе виноградники Лухуми, а сегодня утром его
управляющий угнал к себе весь скот Мигриаули. Кетеваи
пыталась защитить добро сына, но все было напрасно...
Лухуми молча слушал. Дверь в гостиную была откры¬
та, и, когда он поднял голову, взгляд его скользнул по
оружию, красовавшемуся иа стене. На спускающемся со
стены ковре висели оленьи рога, кольчуга Лухуми, его
меч и щит, лук и колчан со стрелами. Лухуми задержал
иа них: взгляд. В мыслях его промелькнули разбойники
из Гомборского леса, и снова услышал он вопрос Карумы
Наскидашвили:
«Значит,
нужно было убить? Значит,
нуяшо было расправиться? Значит, нужно было ото¬
мстить?!»
220
—
Нужно было убигь... Нужно было расправиться, ото¬
мстить!..— чуть слышно проговорил Лухуми. Резким дви¬
жением он поднялся, выпрямился во весь свой богатырский
рост и мрачно усмехнулся.
Соседи молча переглянулись: тронулся, должно быть,
несчастный, и что тут удивительного!
Лухуми не спеша прошел в гостиную, снял со стены
боевые доспехи, неторопливо облачился в них и вышел на
балкон.
Соседи удивленно глядели на вооружившегося не ко
времени Лухуми.
Лухуми извлек из-за пазухи набитый деньгами кисет,
кинул его на скамью и обратился к соседям:
—
Нет сил у меня заниматься похоронами. Возьмите
эти деньги и устройте моей матери достойное погребение.
Коли она не удостоилась блаженной кончины, пусть уж
почиет достойно... Священника приведу я сам...
Лухуми медленно вышел, на лестнице ускорил шаг,
вскочил иа коня и с места пустил его вскачь.
Смеркалось, когда Лухуми подъехал к владениям эри¬
стави Бакура. Ярко освещенная усадьба еще издали пере¬
ливалась огнями. Звуки музыки и несен доносились из са¬
да. Лухуми спешился и неслышно приблизился к ограде.
Во дворе за богато накрытым столом сидели гости Бакура.
Лухуми приник к забору, затаив дыхание, и внимательно
все оглядел.
Бакур подал знак музыкантам, чтобы они перестали
играть, поднял большой рог с вином и начал длинную
речь.
Лухуми вспомнил тот день, когда он угощал у себя
царя. Эристави Бакур и тогда был тамадой и свои льсти¬
вые речи обращал к нему, как к хозяину дома, считая его
приближенным царя, заверял его в своей любви и предан¬
ности. А когда царь отвернулся от Лухуми и опозорил его,
эристави первым делом захватил его виноградники, угнал
скот.
Бакур кончил говорить и поднес рог к губам. Сидящие
за столом с восхищением следили за ним.
Еще и половины рога не было выпито, как под самый
кадык в запрокинутую шею Бакура вонзилась стрела. Рог
выпал из рук эристави.
22,1
Гости на миг оцепенели от ужаса и неожиданности, а
затем плач и крики разорвали ночную тишину.
Лухуми вскочил на коня и поскакал прямо к Гомбор-
скому лесу.
Долгое время убийство эристави Бакура оставалось для
всех тайной. Многие связывали это убийство с внезапным
появлением Лухуми и таким же внезапным его исчезнове¬
нием из села, но поскольку никто толком ничего не знал,
то догадки оставались догадками.
Вмешательство властей и расследование ни к чему не
привели. Однако очень скоро Лухуми снова объявился.
Теперь он стал грозить царедворцам. На похороны эриста¬
ви Бакура приехали многие знатные вельможи. Ночью в
дороге на них напали разбойники. В стычке двоих убили,
остальных обезоружили. Отобрали коней и, посрамленных
и опозоренных, отпустили пешими.
Придворные сразу же узнали среди напавших одно¬
глазого Лухуми. Всю страну облетел слух о том, что
Лухуми Мигриаули, бывший царский телохранитель,
стал разбойником.
Отряд Мигриаули становился все больше и сильнее.
Обездоленные бедняки, которых довели до отчаяния гос¬
пода, шли в горы искать защиты и правды, мстить за по¬
руганную честь.
Большую часть награбленного разбойники раздавали
беднякам, вдовам и сиротам. Они не скрывали своих на¬
мерений и почти никогда не нападали на усадьбы вель¬
мож без предупреждения.
Если, полагаясь на свое могущество, какой-нибудь по¬
мещик не внимал этим предупреждениям и не оставлял в
покое свою беззащитную жертву, бесчестил и грабил кре¬
стьян, дружина Мигриаули приводила свою угрозу в ис¬
полнение точно в назначенный срок. Лухуми жег усадьбы
помещиков, угонял скот. Он зорко следил за тем, чтобы
никто из разбойников не обижал простой люд, и жестоко
расправлялся с теми, кто нарушал этот неписаный закон.
Народ помогал своим защитникам, чем мог: предупре¬
ждал их об опасности, укрывал, снабжал продовольствием.
Во всенародной поддержке была главная сила Лухуми.
222
И, чувствуя эту силу, царские карательные отряды умы¬
шленно избегали встреч с разбойниками, а порой без боя
покидали какую-нибудь деревню, оставляли Лухуми цен¬
ную добычу — оружие и продовольствие.
В то же время при царском дворе ходили слухи о гро¬
мадной силе шайки, о жестокости и беспощадности раз¬
бойников. Можно было подумать, что кто-то во дворце
сочувствует Мигриаули и его отряду, кю-то тайно под¬
держивает его, сеет страх перед ним.
Разбойники объясняли бездеятельность царских кара¬
тельных отрядов только тем, что отряды эти состояли из
тех же крепостных крестьян, которые в душе сочувствуют