Страница 51 из 197
они отворачивались от Лилэ как от колдуньи и нечистой,
крестились при встрече с ней и избегали ее.
Но зато молодые царедворцы, жадные до наслаждений,
оправдывали увлечение царя и завидовали ему.
—
Не только мы, но даже великие мудрецы прошлого,
узрев подобную красоту, не смогли бы унять сердце и
отвратить очи от ее совершенств, потушить в себе страсть
к подобной женщине...— говорили они.
К караван-сараю подъехали всадники. Лошади были
взмылены, ездоки забрызганы грязью.
Поручив коней слуге, встретившему их у ворот, при¬
бывшие вошли в заезжий двор.
—
Смотрите-ка, никак, Лухуми! — воскликнул один
200
из сидевших за столом кахетинцев, пристально вглядыва¬
ясь в вошедших.
—
Он и есть... А с ним и наш Ило! — проговорил дру¬
гой.
Лухуми подошел прямо к хозяину. Остальные напра¬
вились к свободному столу. Туг Ило узнал своих земляков
и поздоровался с ними.
—
Идите сюда, садитесь с нами! — кричали пирующие,
обрадованные неожиданной встречей.
Вошедшие направились к ним и уселись вокруг стола.
—
Мы победили! Нахичеван опять наш! Спешим в
столицу к царю, вестниками победы... За ваше здоровье,
друзья! — поднял чашу Ило и жадно приник к ней.—
А что делается в нашей стороне, друзья? Новости ка¬
кие? — спросил он, набивая рот едой.
—
У нас... Спокойно у нас...— сдержанно ответил
один из кахетинцев и, наклонившись поближе к Ило,
тихо спросил:— А что, Лухуми ничего не знает?
—
О чем, Закро? — удивился Ило, перестав жевать, с
удивлением уставившись на собеседника.
—
О своей семье, говорю, ничего не знает? Царь-то у
него жену отнял.
Кусок застрял у Ило в горле.
—
Жеиу отнял, говорю,— наклонившись еще ближе,
повторил Закро.
—
Что ты говоришь, Закро? Как же это так?! — встре¬
вожился Ило.
—
А очень просто! — вздохнул Закро.
—
Как поверить в это? Разве так награждают слугу
за верную службу, за преданность?..
Меж тем Лухуми распорядился быстрее менять ло¬
шадей, заказал обед и направился к столу.
Все притихли.
—
А, вы уже за столом? И иашн здесь? — обрадовался
Лухуми.— Здравствуй, Закро! Сандала, здорово! — с каж¬
дым в отдельности поздоровался Лухуми и подсел к при¬
ятелям.
—
Вы что носы повесили! Мы с победой едем, а вы
заскучали! — весело обратился Лухуми к сидящим, при¬
нимаясь за еду.
Все растерянно молчали, только проголодавшийся Лу¬
хуми усердно работал челюстями.
Утолив голо^, он поднял чашу с вином.
20*
—
За ваше здоровье, ребята! — обратился он ко всем
сидящим за столом и осушил чашу.— А что слышно у
нас? Все спокойно? — спросил он, вытирая усы.
—
Спокойно! — не поднимая головы, проговорил За¬
кро.
—
О моих ничего не знаешь? Как они там?
—
Ничего. Мы ведь раньше тебя уехали из дому,—
солгал Закро, переглянувшись с остальными: мол, не про¬
говоритесь!
Лухуми снова поднял чашу.
—
За нашего царя! Пошли ему бог здоровье и си¬
лу на вечные времена! — провозгласил он и выпил
до дна.
—
За здоровье царя! — недружно отозвались осталь¬
ные, виновато посматривая друг на друга, и нехотя под¬
няли чаши.
—
Кони готовы,— доложил слуга.
—
Сейчас идем... За наш отъезд! Счастливо оставать¬
ся! — И Лухуми осушил на прощанье третью чашу.—
А теперь в путь!.. Спасибо, соседи! — Лухуми достал из
кармана пригоршню монет и высыпал на стол.—Мы уго¬
щаем!
Растерявшиеся кахетинцы не успели и слова вымол¬
вить, как Лухуми быстро пожал всем руки и направился
с товарищами к выходу.
Оставшиеся за столом долгим взглядом проводили
царских гонцов.
—
Лучше бы не возвращаться ему живым!—с горечью
проговорил Сандала, тяжело вздыхая.
В то утро Лилэ почувствовала под сердцем сильный
толчок. Она испуганно вскрикнула, но, сообразив, что с
ней, успокоилась. Радостное чувство охватило ее.
Коща ребенок шевельнулся вторично, Лилэ взяла руку
Лаши % затаив дыхание, приложила ее к своему животу.
Лаша ощутил под рукой движение.
—
Что это? — испуганно спросил он.
—
Дитя шевелится, слышишь?.. — смущенно прошеп¬
тала Лилэ, обняла возлюбленного, спрятала голову у него
на груди.
Оба радовались, как дети. Хотелось рассказать кому-
нибудь поскорее, но потом они решили хранить все в
202
тайне — до поры. Сияющими глазами смотрели они друг
на друга.
—
Прибыл гонец от Ахалцихели! — доложили царю.
Лаша вышел в приемный зал.
Он опустился на трон, усадил рядом с собой Лилэ
и торжественно поздоровался с царедворцами.
Он спешил услышать вести не столько о победе гру¬
зинского войска, сколько о судьбе Лухуми. В душе он на¬
деялся, что Лухуми, может, не вернется с этой войны.
Смерть законного супруга развязала бы Лилэ руки, и брак
с царем стал бы для нее возможен.
Георгий знал, что нахичеванцы самоотверженно за¬
щищают крепость. На войне распоряжается случай, и царь
надеялся на случай, который из тысячи людей, обречен¬
ных иа смерть, избирает одного. Нельзя сказать, чтобы
203
Лаша хотел смерти Лухуми, но война есть война: одни
возвращаются, другие нет. Никто бы не обвинил царя
в гибели телохранителя, и совесть его была бы спокойна.
.>.В конце зала показался гонец, весь в пыли. Он сде¬
лал несколько шагов вперед и упал на колени.
—
Победа, государь! — воскликнул гонец, и голос его
показался знакомым Георгию. Он вздрогнул.
Вестник на коленях приблизился к нему и поднял
голову. И вдруг застыл от неожиданности. Рядом с царем
Лухуми увидел свою жену, Лилэ. «Мерещится», — мельк¬
нуло у него в мозгу, и он протер глаз.
Лилэ вскрикнула и в беспамятстве откинулась на по¬
душки.
—
Помогите! — крикнул царь.
Вокруг Лилэ засуетились лекари и челядь.
Растерянный, дрожащий, смотрел Лухуми на происхо¬
дящее. Он потерял представление о том, где находится
и что это все значит.
По знаку Эгарслана на Мигриаули набросились чет¬
веро стражников. Ошеломленный Лухуми не сопротив¬
лялся. Ему скрутили руки за спиной, подняли и повели.
Он двигался словно в тумане, не понимая, что про¬
исходит. Может, во сне все это видит или бредит, устав
с дороги.
Лухуми втолкнули в подвал и заперли за ним тяже¬
лую железную дверь. В каменной темнице стояла не¬
стерпимая духота, подземелье было переполнено узни¬
ками.
От пережитого потрясения Лухуми едва держался
на йогах. Ему трудно было дышать спертым воздухом,
он пошатнулся и чуть не упал. С трудом удержался
на ногах, протиснулся в угол и присел на дощатые нары.
Долго сидел он в оцепенении. Потом постепенно свыкся
с полумраком, стал осматриваться. Узников было так
много, что большинству негде было ни лечь, ни сесть,
и несчастные вынуждены были подолгу стоять на ногах.
На единственной трехногой скамье восседал мрачного
вида детина. Широко расставив ноги, он хмуро уставился
на Лухуми. Плоская бритая голова его была покрыта
шрамами.
Ои нахмурил узкий лоб, и густые, сросшиеся брови
его слились с линией волос.
—
Убил? — строго спросил он Лухуми.
204
—
Нет! — покачал тот головой*
—
Значит, украл?
—
Нет! — ответил Лухуми.
—
Эй ты! Наберись-ка ума да не ври! — угрожающе
процедил сквозь зубы бритый и, положив руки в карма¬