Страница 48 из 197
шел в ту комнату, где вчера вкусил такое неизъяснимое
блаженство.
Лилэ поправляла перед зеркалом прическу.
Лаша подкрался сзади и обнял ее. Она улыбнулась ему
в зеркале и прижалась к нему. Лаша покрыл страстными
поцелуями ее лицо и шею.
—
Сегодня же еду в Тбилиси и забираю тебя с собой! —
объявил он.
—
Сегодня нельзя, государь, никак нельзя...
—
Я не могу жить без тебя, моя Лилэ, а дольше здесь
оставаться невозможно!
—
И я не могу без тебя, Лаша... Лашарела!..— шепта¬
ла Лилэ, крепко обнимая его.
—
Сегодня... Сегодня же я должен увезти тебя. Не
уеду без тебя, не могу без тебя...
188
—
Нет, царь! У меня же муж... Что скажут люди...
И богу это неугодно...— Но тут же, сама не понимая, что
говорит, она продолжала:— Ты царь, все мы рабы твои.
Ты все можешь... Устрой так, чтобы никто не мог винить
меня, чтобы и тебя никто не мог упрекнуть...
—
Лилэ! Лилэ, дочка! — раздался за дверыо голос Ке¬
теван.
Лилэ выскользнула из объятий Лаши и устремилась
в зал. Кетеван, увидев, что сын ее спит за столом, а царь
и Лилэ исчезли, встревожилась и бросилась искать неве¬
стку.
—
Что случилось, мама? — растерянно спросила Лилэ.
—
Что же ты за мужем не присмотришь! — строго
глянув на нее, сказала Кетеван.— Видишь, заснул он за
столом. Надо помочь ему, увести, уложить. — Голос све¬
крови звучал суровым упреком.
С помощью слуг женщины подняли спящего Лухуми.
Возвратившись в Тбилиси, царь затосковал. Он скоро
понял, что сердце его осталось в Велисцихе и он не может
жить в разлуке с Лилэ. Днем его не увлекали ни пиры,
ни охота, ни прогулки, а ночью сон бежал от него.
Подавленное настроение царя тревожило придворных,
но сам он никому не открывал причины своей тоски. Рас¬
спрашивать его никто не решался.
Несколько раз Георгий пытался тайком съездить в
Велисцихе, но верный Лухуми как тень следовал за ним,
и царь никак не мог от него избавиться.
Отказавшись от всяких развлечений, царь заполнял
свое время чтением: в истории любви Лейли и Меджнуна,
Вис и Рамина, Тариэла и Нестан он находил сходство со
своим томлением и искал ответа на терзавшие его вопросы.
Чтение любовных историй не успокаивало царя, напро¬
тив — он все глубже впадал в отчаяние. Он убеждался, что
действительно не может жить без Лилэ.
Ему все тяжелее становилось вдали от любимой. При¬
сутствие Лухуми становилось для Лаши невыносимым,
каждая встреча с ним преисполняла царя горечью и гне¬
вом на собственное бессилие.
Лухуми огорчало дурное настроение повелителя, и в
своей простоте он делался еще услужливее, с еще большим
рвением бросался выполнять каждое поручение и тем са¬
мым только сильнее досаждал царю.
189
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Коль твоя жена красотка,
Ты себя к беде готовь.
Пусть не дремлет пес твой чуткий,
Не смыкает глаз свекровь...
Народная песня
Было за полночь, когда в Тбилиси началось землетря
сеиие.
Царь еще не спал. После первого толчка он встал
и выглянул в окно. От нового толчка дворец закачался.,
словно лодка. Крики о помощи пронзили ночную тишину.
По ту сторону Куры рушились дома. Люди выбегали
на улицы, обезумев, носились по городу при свете факе¬
лов.
Всю ночь Лаша объезжал пострадавшую часть города,
распоряжался оказать помощь горожанам, отвести поме¬
щения для оставшихся без крова, утешал родственников
погибших, выражал им сочувствие в горе.
В одном из разрушенных районов из-под земли забил
новый серный источник, более горячий, чем все источники
в городе.
Тбилиси и без того был богат целебными ключами. Со
времен Тамар банями, сооруженными на этих источни
ках, всякий мог пользоваться бесплатно. Погонщики ка
раванов из далеких стран смывали здесь с себя дорожную
пыль и неяшлись в мраморных ваннах, украшенных за
тейливыми пестрыми узорами.
Церковники объявили, что новый источник — знаме¬
ние спасения города, и царь велел освятить его и постро ¬
ить на нем новые бани.
На следующий день мандатуртухуцеси доложил Геор¬
гию, что землетрясением сильно разрушен старый дворец,
выстроенный еще великим пращуром его, Давидом
Строителем.
190
Царь давно не заглядывал во дворец Давида. При царе
Георгии III и при царице Тамар были возведены новые,
более благоустроенные дворцы. А палаты Давида большей
частью оставались запертыми и открывались лишь изред¬
ка, в особо торжественных случаях. На §тот раз царь по¬
желал осмотреть старый дворец. Он направился туда
вместе с Турманом Торели и Эгарсланом. Еще не входя
во внутрь, они заметили большую трещину в стене прием¬
ного зала.
Царь вошел в зал и, очарованный, застыл на пороге.
Роскошная мебель, расставленная со вкусом, свет, щедро
льющийся из широких окон, и, наконец, роспись стен,
исполненная живыми, яркими красками,— все дышало
удивительной красотой и соразмерностью.
На противоположной от входа стене художник изоб¬
разил вечерние сумерки. На террасе царского дворца
стоял согбенный старец. Весь его облик говорил о физи¬
ческой немощи, душевной усталости от долгой, полной
тревог жизни. Лишь лицо его выражало крайнее воз¬
буждение, глаза сверкали последним жаром, словно
догорающие уголья; испепеляющая страсть была раз¬
лита в чертах его. Он впился вожделенным взором в на¬
гое тело купальщицы, погруженное в прозрачные струи
реки.
Колдовской силой дышали краски и линии тела
женщины. И было оно подобно грозди зрелого винограда,
и звало оно к наслаждению. Даже воздух, окружавший
купальщицу, был напоен трепетом и волнением ее пре¬
красного юного тела.
—
Однажды под вечер Давид, встав с постели, прогу¬
ливался по кровле царского дома и увидел с кровли
купающуюся женщину...
Лаша оглянулся. Глядя на роспись, Турман читал на
память историю соблазнения Давида, пророка из Ветхого
завета.
—
Та женщина была очень красива. И послал Давид
разведать, кто эта женщина. И сказали ему: это Вирса-
вия, дочь Елиама, жена Урии-хеттеянина. Давид послал
слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с ней...—
Торели повернулся к другой стене.— Поутру написал
Давид письмо к Иоаву. В письме он написал так: поставь¬
те Урию там, где будет самое сильное сражение, и отсту¬
пите от него, чтоб он был поражен и умер.
191
Лаша вздрогнул и пристальней вгляделся в суровое
лицо Иоава — военачальника Давидова.
—
Посему, когда Иоав осаждал город, то поставил он
Урию па таком месте, о котором знал, что там храбрые
люди. И был убит Урия-хеттеянин.
Торели на миг запнулся.
Трещина проходила как раз по тому месту стены, где
был изображен Урия-хеттеянин. Она делила пополам его
лицо. И на Георгия смотрел лишь один глаз хеттеянина.
Вторая половина от разрушения слоя краски была изуро¬
дована. Царь отвел глаза. Иа мгновение лицо Урии исчез¬
ло, и на его месте Георгий ясно увидел обезобрая^енное
одноглазое лицо Лухуми.
—
Так как же написал Давид Иоаву? — спросил царь
Турмана, снова обращая взор к стене.
—
Написал Давид письмо к Иоаву. В письме он напи¬
сал так: поставьте Урию там, где будет самое сильное
сражение, и отступите от него, чтоб он был поражен
и умер.
Эгарслан, затаив дыхание, слушал Турмана, не сводя
глаз с царя.
Эгарслан проник в самые сокровенные мысли царя.
Для него все стало ясным. Он теперь знал, как ему над¬