Страница 148 из 197
каждый день он умел посеять в сердце султана недоверие
и подозрительность к остальным царедворцам. Враги боя¬
лись вступать в открытую борьбу с визирем и ждали, ко¬
гда он нечаянно поскользнется — это было бы в первый
и последний раз. Они только и ждали удобного случая,
чтобы уничтожить визиря, и надеялись, что такой случай
неизбежно придет.
У Орхана, влиятельного эмира султана, с самого нача¬
ла не лежало сердце к Шереф-эль-Молку, и он все время
приглядывался к нему неусыпным, недобрым глазом. За
безграничной преданностью нового визиря Орхану чуди¬
лась алчность, честолюбие и холодный расчет. Орхан по
простоте душевной то и дело говорил султану о своих
подозрениях. Визирь же со своей дьявольской хитростью
постоянно похваливал Орхана. Но оп и похвалить умел
так, что лучше бы обругал.
Вот и теперь, когда Орхан намекнул иа возможность
измены со стороны визиря, Джелал-эд-Дин нахмурился,
Орхан прикусил язык и замолк. Но сомнения одолели
султана: кто-нибудь один из троих, несомненно, измен¬
ник — или Орхан, или Карамелик, или Шереф-эль-Молк.
Ко всем троим султан приставил по тайному согляда¬
таю и наушнику.
Торели, корпевший но заданию Несеви над истори¬
ей Грузии, узнал о полной победе Джелал-эд-Дина и о
позорном разгроме родной страны. Ои надеялся, что даже
после Гарнисского сражения Грузия сумеет оправиться,
собрать свои силы, укрепиться духом и отразить врага.
Без этой надежды оп не мог бы так благополучно суще¬
ствовать в плену да еще писать историю.
Свою работу он считал почетной и полезной не для од¬
ного только Несеви, по и для своего народа. Хозяин все¬
гда одобрял и поддерживал поэта, надежды теплились, и,
значит, жить было можно.
И вот Торели узнал, что прежней Грузии больше нет.
Могущество сломлено, войско разбито и рассеяно, Тбили¬
си сожжен, земля разорена. Работа сразу опостылела ему
и потеряла смысл. Он перестал разговаривать с соседями
по канцелярии, глаза его наполнились грустью, немой
тоской, и он избегал поднимать их, разговаривая с людь¬
ми. Ушел сон, появилось безразличие к пище.
Несеви доложили, что с грузинским поэтом не все
благополучно и что если так будет продолжаться, то о и
скоро умрет. Несеви приказал накрыть стол и пригласил
Торели к себе.
—
Я понимаю твою печаль,— начал говорить Несе¬
ви,— в свое время точно так же опечалило меня несчастье
моей собственной родины, великого Хорезма. Я удивился
бы больше, если бы увидел тебя веселым и беспечным по¬
сле всего, что произошло. Мужчина, а тем более поэт,
должен печалиться о судьбе своей родины. Печаль, тоска
по родной земле почетны для мужчины. Они украшают
его, как и любая доблесть. Но они не должны переходить
в отчаяние. Все, что сверх меры, не приносит пользы ни
человеку, ни его делу на этой земле.
—
Но верно ли все, что говорят? — с затаенной на¬
деждой спросил Торели.
—
А что тебе говорят?
—
Что от Грузии не осталось ничего, что султан разо¬
рил все, сжег города и села, стариков и детей убил, муж¬
чин угнал в плен, чтобы нродать в рабство, а женщин и
дев отдал иа поругание.
—
В этом много правды, ибо у войны свои законы. Ты
сам воин и должен знать, что там, где идет победоносная
война, трудно соблюдать справедливость по отношению к
каждому человеку. Но многое преувеличено. Наш султан
пе кровожадный Чингис, чтобы убивать стариков и детей.
—
Дома у меня остались жена и ребенок... Неужели
они не успели убежать и спастись?
—
Утешься и не плачь. Именно за бессмысленную
жестокость наш султан ненавидит Чингиса. Так может ли
он сам поступать так же, как поступает его ненавистный
враг, может ли он сам разрешить убийство беззащитных
стариков и детей?
Несеви успокаивал несчастного поэта, но сам-то знал,
какая кровавая волна прокатилась через Грузию и что
воины Джелал-эд-Дина ни в чем не уступают воинам
Чингисхана.
559
—
Если бы все было так, как говорите вы, если бы
султан проявил снисходительность к побежденным и ве¬
ликодушие в соответствии его благородству! В книге ва¬
шего пророка, в священном Коране, написано, чтобы каж¬
дый был покровителем беспомощных стариков и детей.
Султан — блюститель законов Магомета, дай бог, чтобы
он следовал им и на грузинской земле.
—
Так оно и есть. Но большая война — большие и
жертвы. Если бы грузины своевременно проявили благо¬
разумие и не оттолкнули бы руки, протянутой к ним с
дружбой и желанием породниться, если бы грузинская
царица приняла предложение Джелал-эд-Дина и вышла
за него замуж, не было бы ни крови, ни огня, ни слез.
Мир и спокойствие царили бы на грузинской земле.
—
Я тогда еще говорил, что этому не бывать.
—
Ну вот. А теперь грузины пожинают плоды своего
зазнайства и своей недальновидности. Породниться отка¬
зались, на это духу хватило, а воевать — слабы. И как бы¬
стро сдались. Мы думали, что вы сильнее. Скажу по сек¬
рету, султан не ожидал такой быстрой и легкой победы.
Все у вас оказалось показным, и военная мощь тоже.
Я ничего не говорю, судьба вашего царства и нашего Хо¬
резма похожи. Как и Хорезм, ваша Грузия оказалась ве¬
ликаном на глиняных ногах. Один хороший удар, и вели¬
кан рухнул, рассыпавшись на куски.
—
Грузия действительно богатая и сильная страна.
Но страна сильна не только своим богатством, полковод¬
цами и умением войска, народ могуч тогда, когда у него
сильный и умный предводитель. У грузин достало бы сил
противостоять хорезмийцам и даже победить их, если бы
у нас был теперь мудрый и обладающий твердой волей
царь. Всего лишь несколько лет назад мы одолели в бою
монголов. Это были не главные силы Чингисхана, но все
же это были отряды, состоявшие из отборных воинов.
В жестокой сече мы разбили их и отогнали от своих гра¬
ниц. Но тогда у нас был отважный царь. Грузинский на¬
род верил в его отвагу, в его ум и все свои силы объеди¬
нил вокруг него. Воля и сила царя становились волей и
силой народа, а сила народа оборачивалась силой царя.
Все были за царя, а царь был за всех. Грузины были еди¬
нодушны, потому что было вокруг кого сплачивать и объ¬
единять свои усилия.
Теперь же, когда пародом предводительствует слабая
500
женщина, все идет по-другому. Она не решается или но
умеет по-настоящему наказать виновных и по-настоящему
ободрить достойных, вовремя одернуть зарвавшихся кня¬
зей. Ее слабость оборачивается слабостью царской власти.
Вместо того чтобы спасти всю Грузию, а тем самым и свои
имения, наши князья заботятся каждый о своем поместье
в отдельности. А это облегчает задачу врага. Поистипе,
если бог решил наказать какой-нибудь народ, он сначала
посылает ему слабовольного венценосца.
—
Да, но эта внутренняя слабость неощутима до по¬
ры до времени. Кажется, что страна процветает. Хорошая,
беззаботная жизнь расслабляет народ изнутри, лишает
его сопротивляемости невзгодам. Внутренняя слабость на¬
рода и страны проявляется во время воины при столкно¬
вении с сильным врагом.
Да слабым, не мудрым царем овладевает беспечность.
Начинаются пиры, забавы, упивание роскошью. Вельмо¬
жи подражают царю и тоже забывают о своем долге пе¬
ред народом, перед страной. Примеру царя и вельмож сле¬
дуют все другие великие и малые князья, дворяне. Река,
замутившись у горного своего истока, делается мутной на
всем течении до самых низин. Так случилось у нас в Хо¬