Страница 139 из 197
от Инда. Остались только судьба да сабли, на них и поло¬
жился султан. Он перестал думать о спасительном бегстве
и принял бой. Ему удалось оттеснить монголов от воды,
и обозначилось следующее расположение войск: монголы
обложили Джелал-эд-Дина полукругом, их линия напоми¬
нала лук, тетивой которого служил берег Инда.
Так прошла ночь. На рассвете Чингисхан отдал при¬
каз смешать с землей все, что в полукольце. Но вместе
с тем он запретил убивать и даже ранить самого султана.
Сеча началась на правом крыле, и через час его не ста¬
ло. Еще через час была уничтожена левая часть султанова
войска. У Джелал-эд-Дина осталось не более семисот че¬
ловек. Находясь в середине этой обреченной кучки, Дже¬
лал-эд-Дин бросался из стороны в сторону, пытаясь про¬
рваться сквозь плотную массу врагов. Там, где появлялось
знамя Джелал-эд-Дина, начиналось смятение, бешеная
рубка. Остервенелой, отчаявшейся горстке удавалось вру¬
биться клином в плотную стену, но стена в конце концов
отталкивала храбрецов назад, а на земле оставались
трупы.
Исполняя приказ Чингисхана, воины не смели поднять
меч на самого султана, не смели навести на него стрелы.
Пользуясь безнаказанностью, султан рубил направо и на¬
лево, рубил самозабвенно, словно опьянев от крови, словно
это была не игра со смертью, а потешное состязание в
силе.
527
Так кружился он в водовороте, в зыблемой массе вра¬
гов до тех пор, пока солнце не встало в самой верхней
точке. Усталость начала брать свое. Да и не было надежды
закончить эту игру благополучно. Кольцо все сжималось
и сжималось. Он рассекал своей саблей волны врагов, но
они снова сливались в одно, и приближалось время, когда
волна должна была поглотить Джелал-эд-Дина, залив его
с головой.
Султан окинул взглядом поредевшие ряды своих храб¬
рецов, внезапно перескочил на белого жеребца, который
все это время стоял на привязи у самого берега, закинул
за спину щит, бросил оружие и повернул коня мордой к
реке.
Сыновья Чингиса, руководившие поимкой султана, по¬
няли, что если он бросится в волну, то живой ли, мертвый
ли все равно ускользнет от них, и не видеть им тогда его
ни живого, ни мертвого. Они подскочили к отцу.
—
Прикажи стрелять,— крикнули сыновья Чингисха¬
на.— Разреши или ранить, или убить,— уйдет.
Но Чингисхан, казалось, не слышал своих сыновей,
настолько его увлекло это зрелище: белый, сверкающий
на солнце жеребец, скачущий к высокой отвесной скале
над Индом. Нетерпеливым жестом хан приказал замол¬
чать своим щенкам; впрочем, и тех заворожило необык¬
новенное зрелище.
Белый конь прыгнул, и полы султановой одежды раз¬
дуло ветром. Долго летел белый конь, пока не брызнула
вверх вода и все не скрылось на время в бурных волнах.
Потом все увидели, что жеребец быстро плывет к про¬
тивоположному берегу. Как ни широка была река, можно
было различить, что султан вышел на берег, поцеловал
коня в лоб, выжал одежду и, подняв кулак, погрозился
в сторону Чингисхана. Чингисхан обронил своим щенкам:
—
Вот какого сына должен иметь отец.
Да, в бою под Индом Джелал-эд-Дин был разбит. Но
бывают поражения, которые стоят иной победы. Впечат¬
ление, которое оставил султан в сердце Чингисхана своей
отвагой и ловкостью, перетянуло на весах войны проиг¬
рыш во время сражения. Чингисхан, выросший и поседе¬
вший на коне, хорошо знал цену отваге, если даже это
была отвага его врага. Он не мог скрыть своего восторга
и даже поставил Джелал-эд-Дина в пример своим тоже
ловким и тоже отважным сыновьям.
528
Одновременно Чингисхан понял, что, пока такой муже¬
ственный воин держит в руках саблю, его обидчик не мо¬
жет спать спокойно. Поэтому он снова начал неутомимое
преследование султана. Пять лет он рыскал за ним, не
давая покоя ни беглецу, ни себе.
Султан чудом оказался на другом берегу Инда и
остался жив. Но он остался один, не считая своего спаси¬
теля — белого жеребца. Если начинать, то все нужно было
начинать сначала. Даже свой гарем с юными и красивей¬
шими наложницами и вообще весь обоз с женщинами, с
детьми и золотыми запасами султан приказал утопить в
Инде, чтобы не достался врагу.
Одиноким и нищим отправился султан в дальнейший
путь по земле и жизни. Но жеребец не только спас жизнь
хозяина, он в дальнейшем приносил ему удачу за удачей.
Султан снова начал обрастать войском, появилась добыча,
появились юные красавицы, золото, появилась власть.
Много времени прошло с тех пор в бегстве, в собира¬
нии войск, в стычках с врагом. Султан и ест и спит на ко¬
не, но на другом коне. Ни разу он не приказывал оседлать
себе белого жеребца. Особые конюхи холили жеребца, всю¬
ду его водили за султаном, но султан не хотел садиться иа
этого коня. Он дал себе слово, что сядет на него в тот день, который пять лет мерещится ему и в мечтах и во сие, в
тот день, стремление к которому сделалось единственным
смыслом всей жизни султана.
Когда-нибудь повернется колесо судьбы и улыбнется
удача, сойдутся они с Чингисханом в равном бою, и от¬
платит Джелал-эд-Дин за все обиды, за все оскорбления,
за всю кровь.
...И тогда на белом коне въедет он в столицу своего
отца, в родной Ургенч.
Но запаздывает желанный день. Все новые и новые
города Хорезмийского царства попадают под меч Чингиса,
разметаются пеплом по земле, поднимаются кверху стол¬
бами дыма, расточаются по песчинке по бескрайним
степям.
Счастье по-прежнему было на стороне врага. Оно не
изменило своему избраннику — рыжебородому идолу Чин¬
гисхану. Но Джелал-эд-Дин не был сломлен. Он верил,
что однажды из-за края горизонта выкатится огромный
красный диск, и это будет солнце его победы, его удачи.
Над Тбилиси поднялся огромный солнечный шар, пре¬
529
вращаясь постепенно из кровавого в золотой. Услужли¬
вые прорицатели, дервиши, гадалки и шеихи один перед
другим провозглашали, что солнце предвещает неслыхан¬
ные победы доблестному солнцеподобному султану.
Да, думал и сам Джелал-эд-Дин, здесь, в столице пе¬
реднеазиатского государства, должны закончиться мои
злоключения. Я прошел до конца дорогу скитаний и уни¬
жений, отныне предо мной открывается путь победы и
славы. И я начну этот путь на том самом коне, который
был свидетелем моего величайшего поражения и на кото¬
ром я преодолел бурные волны Инда.
Нетерпеливое ржанье коня вывело султана из долгой
задумчивости. Два молодых здоровенных конюха едва
сдерживали застоявшегося гладкого, лоснящегося жереб¬
ца. Отвыкший от седла, он играл на одном месте, танце¬
вал, раздувал ноздри, прядал ушами и встряхивал бело¬
снежной гривой. Стремянный поддержал стремя, и султан
легко вскочил на коня. Конь тронулся с места, и вслед за
ним двинулись ряды знамен и лес копий.
Когда внутри осажденного города началась резня
между ее защитниками и мятежными мусульманами, ко¬
гда в крепость ворвались хорезмийцы и Боцо Джакели
повел остатки грузинских войск через Куру в Исанскую
крепость, Ваче находился среди этих войск. Под ним уби¬
ло коня, и он, пеший, как мог, отбивался от наседавших
врагов. Потом ему прокололи плечо, рука сразу онемела,
в глазах затуманилось, и он упал. Сеча прокатилась над
ним, не затоптав, не затронув, не нанеся новых ран. Ваче
видел, как скрылись в Исанской крепости остатки грузин,
как задвинулись тяжелые ворота, как хорезмийцы бес¬
новались около этих ворот, тщетно пытаясь сокру¬