Страница 124 из 197
ко золото говорило на языке, понятном для всех. При ви¬
де огромного массивного пояса, усеянного драгоценными
камнями, у султана разгорелись глаза. Кроме того, он по¬
нимал толк в красоте изделий.
Видя, что султан ничего не понимает, Камуш повер¬
нулся к своему воспитателю и долго что-то ему объяснял,
двигая руками, глазами, головой. Воспитатель доложил:
—
Сын атабека Узбега, его единственный наследник,
475
последний из династии Пахлаванов, припадает к стопам
всемогущего султана, молит аллаха о его долголетии и
объявляет себя рабом султана. Сын Узбега отказывается
от всех своих наследных прав, от всех наследственных
владений, от дворцов, имущества и других богатств, при¬
надлежащих ему по наследству, приносит это в дар сул¬
тану и, кроме того, преподносит бесценный золотой пояс,
который принадлежал впервые персидскому царю Кей-
Кавусу, а затем переходил по наследству от одного пер¬
сидского царя к другому. Человеческие руки не создавали
еще ничего, подобного этому поясу. Ничто в мире не мо¬
жет сравниться с ним ни ценой драгоценных камней, ни
по искусной работе. Взамен всех владений и прав,
взамен всех богатств и этого бесценного пояса наследник
атабека просит только одно: отдать обратно жену. У доб¬
лестного султана Джелал-эд-Дина много жен и много еще
других благ, которые ниспосланы ему в этом мире и кото¬
рыми он наслаждается. У Камуша одна-единственная
женщина, одна-единственная услада, одна-единственная
надежда и радость жизни. Все остальное — несчастье, му¬
ченье, мрак.
Джелал-эд-Дин пожалел убогого человека. Действи¬
тельно, лишь эта единственная женщина могла заменить
Камушу весь мир, для султана же с его огромными госу¬
дарственными интересами, с его богатой, разнообразной
жизнью и в особенности после проведенных уже с нею
ночей она была ничем, кроме как еще одной лишней на¬
ложницей в его и без того переполненном гареме.
Как странно устроен этот мир, мелькнуло в голове у
султана. Женщина бежит от человека, для которого она
единственная радость и единственный смысл жизни, бе¬
жит и стремится к тому, который наслаждается ею меж¬
ду дел, между прочим, и в конечном счете не ставит ни
во что.
Женщина и судьба. И та и другая одинаково неблаго¬
дарны и непостоянны, и та и другая изменяют нам чаще
всего. Мы, мужчины, настоящие мужчины, для того и су¬
ществуем на свете, чтобы укрощать изменчивых женщин
и чтобы бороться с превратностями судьбы.
Последнюю фразу Джелал-эд-Дин произнес вслух. Он
встал, поднял на ноги распростертого ниц Камуша и по¬
садил его около себя. Потом приказал визирю возвратить
сыну Узбега все его удельные владения, дворец и немед-
47(5
ленио привести и отдать законному мужу тайно сбежав-
шую жену. Отдав приказ, Джелал-эд-Дин торопливо опоя¬
сался подаренным поясом и вышел из тронного зала. Ему
не хотелось встречаться взглядом с прекраснейшей, но и
презреннейшей из женщин. Он знал, что ее взгляд будет
полон не только горя и муки, не только мольбы и отча¬
янья, но также недоуменья и укора, что меньше всего вы¬
носил Джелал-эд-Дин.
Утром султану доложили, что и Камуш, и его жена
найдены в постели мертвыми. Их лица покойны, как у
мирно спящих людей. Никаких признаков насилия не об¬
наружено. Около постели валялся пустой флакон из-под
яда. Но кто кого отравил и как было дело, для всех и на¬
всегда останется непроницаемой тайной.
Пояс легендарного персидского царя, так неожиданно
доставшийся султану, он решил украсить еще и своими
камнями. Причем самый главный камень, лал, он велел
переставить иа середину пояса. Ювелир, когда возился с
поясом, обнаружил надпись мелкими буквами. Очевидно,
это было завещание царя Кей-Кавуса. Оно гласило: «Вся¬
кий, кто незаконно опояшется мной,— умрет».
Ювелир сообщил о своей находке визирю. Султан
приказал узнать, что можно, о судьбе предыдущих обла¬
дателей иояса и доложить. Оказалось, что этот пояс почти
всегда находился в руках законных наследников трона.
Если же по какой-нибудь случайности поясом перепоясы¬
вался человек, в жилах которого не было и капли благо¬
родной крови Кей-Кавуса, то предостереженье, начертан¬
ное на поясе, неминуемо исполнялось. Человек, завладев¬
ший поясом незаконным путем, вскоре погибал, после че¬
го пояс возвращался кому-либо из законных наследников
царя Кей-Кавуса.
Джелал-эд-Дин усмехнулся недоброй усмешкой. Не
иначе как они сговорились запугать меня, надеясь, что я
откажусь от такой драгоценной вещи. Уж не думает ли
визирь, что пояс каким-нибудь образом достанется ему.
Визирь Шереф-эль-Молк, коленопреклоненно докла¬
дывавший о поясе, хорошо знал, что означает та или иная
усмешка султана. Он согнулся еще ниже в своем покло¬
не, но все же осмелился дать совет:
—
Пусть султан не опоясывает своего стана. Спрячем
477
этот пояс в государственной кладовой. Тем самым султан
останется владетелем пояса, завещание не будет наруше¬
но и, значит, проклятье Кей-Кавуса потеряет силу.
Такая чрезмерная забота визиря о здоровье и благо¬
получии государя еще больше насторожила Джелал-эд-
Дина. Теперь он был почти уверен, что Шереф-эль-Молк
и ювелир устроили заговор. Усмешка на лице султана ис¬
чезла. Он поглядел на визиря грозным, проницательным
взглядом. Что означает такой взгляд, визирь тоже знал
лучше кого-нибудь другого, поэтому он умолк, чтобы
только слушать.
—
Камуш был последним звеном длинной цепочки ро¬
да царя Кей-Кавуса. Но теперь нет и этого звена. После
Камуша не осталось даже дальних родственников. Род
окончил свое существование, свой длинный путь по зем¬
ле. Но если кто-нибудь по своему благородству и по свое¬
му историческому долгу имеет право считать себя наслед¬
ником тропа и законным хозяином этой страны, то это я.
Значит, я первый из всех других имею законное право
опоясаться этим поясом. Хотел бы я посмотреть, испол¬
нится ли над султаном Джелал-эд-Дином, покровителем
Адарбадагана, проклятье царя Кей-Кавуса! — С этими
словами султан дал знак слуге, чтобы тот приступил к
опоясыванию государева стана.
—
Да будет воля твоя,— шептал визирь, не поднима¬
ясь с колен и отползая от трона.
Мохаммед-эн-Несеви внимательно читал все, что пи¬
сал по его приказу грузинский поэт Торели.
Впервые он услышал о грузинах, когда войска султа¬
на вступили в Иран. У него тогда сложилось представ¬
ление, что грузины — это какое-то дикое кочевое племя,
обитающее на севере. Как и всякие кочевники, это племя,
должно быть, не имеет ни записанной истории, ни просве¬
щенной религии, ни книг, ни письменности вообще.
Как же был удивлен Несеви теперь, когда вдруг от¬
крылось, что история Грузии восходит к началу мира, что
письменность грузин — одна из древнейших на земле, а
литература обширна и богата. Грузинские цари, оказы¬
вается, вовсе не предводители кочевых племен, как пред¬
ставлялось Несеви, но ведут свою родословную от царя
Давида, предшественника Соломона Мудрого, и во всей
478
Передней Азии признаются таковыми, а добрая половина
всех святых мест в Палестине находится в собственности
грузин.
Оказывается, вот уже сто лет — во времена славных
царствований Давида Строителя, Деметре, Георгия Треть¬
его, Тамар, Лаша и Русудан — Грузия по величию и по
богатству ничуть не отстает от великого Хорезма.
Торели называл многие имена философов, богословов,