Страница 117 из 197
законным властелином Адарбадагана. Вот почему султан,
не раздумывая, принял предложение послов. Брак цари¬
450
цы и Узбега был законно расторгнут, и царица Мелике-
хатун сделалась женой Джелал-эд-Дина, то есть возврати¬
ла себе звание адарбадаганской царицы.
Любитель музыки и лицедейства, пиров и состязаний
поэтов, Узбег не любил забот. Последний потомок некогда
великих и знаменитых Пахлаванов, он руководствовался в
жизни не столько соображениями политики или здравого
смысла, сколько рецептами тех иранских поэтов, для ко¬
торых, кроме вина, веселья и женщин, в суетном мире не
существовало ничего. Все остальное являлось тщетой.
Все мы созданы из земли и опять превратимся в землю.
Полная жизни и сладкого трепетания красавица, которую
ты сейчас сжимаешь в своих объятиях, завтра смешается
с землей. Земля все бездушно и равнодушно поглощает.
Горшечник изготовит из нее сосуд с изящной и длинной
шейкой. Из этого сосуда другие мужчины будут пить вино,
как пьешь ты его сейчас из своего грациозного кувшина.
Они будут пить вино и ни разу не задумаются о том, что
когда-то эта глина была прекрасной девушкой, юной жен¬
щиной, умеющей обнимать и дарить радость. А вон та
вместительная икала скорее всего перевоплотилась из че¬
репной коробки сурового и властного мужчины.
Какой же смысл в смешных человеческих заботах, если
никто не может изменить неотвратимого закона, установ¬
ленного свыше? Для чего человеку его воля, сознание, ум,
если они не могут подняться выше ничтожества мирской
суеты?
Человек обречен с минуты своего рождения. Если он
умен, то он поймет, что высшее благо — пить душистое
вино, вдыхать благовония, чтобы в головокружительных
объятиях щедрых на ласки дев как в тумане пролетела
жизнь, данная неизвестно зачем. Пей из сосудов вина,
любви и забвения. Лови мгновение счастья сегодня, по¬
тому что никто не знает, что будет завтра, а если догады¬
вается, то не в силах ничего изменить.
Узбег твердо исповедовал эту веру, поэтому его не сму¬
щали удары судьбы, несчастья, толчки, перемены. Сначала
ему не давали покоя грузины. Он всегда удивлялся, чего
они хотят, что им понадобилось в Адарбадагане? Неуже¬
ли у них кет своего вина и своих женщин, то есть именно
того, что и нужно человеку для счастья?
Теперь вот хорезмийский султан. Захватил почти всю
страну и объявил себя хозяином Адарбадагана. Ну что ж,
15*
451
если ему так нравится, пожалуйста, пусть. Но, право, не
поймешь, зачем это нужно! Разве от того, что называешь¬
ся хозяином, виио становится душистее, а женщины сла¬
ще? Как несчастны, как слепы эти тщеславные люди. Как
жадно они хватаются за все мизерное, мнимое, преходя¬
щее. Ни разу не оглянутся назад, ни разу не посмотрят
вперед. А ведь и сзади и впереди — ночь, пропасть пре¬
исподней, мрак небытия. Кому там нужен какой-то Адар¬
бадаган!
Смерть неминучая, неотвратимая смерть идет по пя¬
там. От нее не откупишься никаким золотом, никакими за¬
воеванными царствами, она уравнивает всех — и тех, кто
не знал в жизни ничего, кроме лишений и тягот пути и
походов, сражений и вечных тревог, и тех, кто не хотел
знать ничего, кроме наслаждений и радости.
Неужели они, лишь на короткое время допущенные
до пира жизни, не могут понять, что каждое потерянное
мгновение — это потерянное мгновение, что тратить столь
скупо отпущенное время на заботы и суету, на мелкую
жизненную возню и склоки, что это — самое настоящее су¬
масшествие.
Им нужно мое царство, мое наследство, мое богатство
и величие? Пусть возьмут! Чарка вина, приятный собу¬
тыльник и собеседник, молодая красавица всегда найдутся.
А больше Узбегу ничего не надо. Вино прогонит из сердца
заботу и суету, а любовь сделает нас счастливыми. Чего
же больше?
Ничто, касающееся мирской суеты, давно уж не волно¬
вало сердце Узбега, исповедующего столь мудрые правила
жизни. Ему было не жалко своих владений, и то, что про¬
изошло, он вовсе не считал своим несчастьем, как считали
за него многие со стороны. Впрочем, все знавшие Узбега
были уверены, что никакие удары судьбы не могут вывести
из равновесия их атабека и заставить его обратить свое
лицо и сердце к мелочной презренной суете вокруг.
Так думал и сам Узбег, но он не рассчитал одного, а
именпо того, что, при всей его мудрой философии, он по-
прежнему остается человеком.
Однажды, когда атабек только что проснулся и не под¬
носил еще чаши к губам и был трезв, из Тавриза прибыл
гонец. Не переодевшись с дороги, он вошел к Узбегу, как
будто известие, которое он принес, не терпело ни минуты
отлагательства.
452
—
Пусть великий и славный атабек разрешит доло¬
жить о событии, прискорбном для его души и его сердца.
Но все в воле божьей...
Атабек прервал посла и махнул рукой.
—
Говоры,— а сам про себя подумал: «Что ты можешь
сказать мне хуже того, что я сам знаю? Завтра или по¬
слезавтра ни тебя, ни меня не будет на этой земле. Мы
станем глиной, прахом, пылью на ногах прохожего. Мы
будем ничто. А ты хочешь испугать меня дурной
вестью!»
Узбег налил большую пиалу вина, поднес ее к губам и
еще раз кивнул вестнику.
—
Говори!
Вестник с удивлением и даже с испугом глядел на рас¬
сеянного, беззаботного атабека. Постепенно его взгляд,
видимо, проник в душу Узбега, и Узбег что-то понял, что-
то прочитал в этом взгляде, потому что рука его, держащая
пиалу, дрогнула и немного темно-красной душистой влаги
перехлестнулось на драгоценный ковер.
—
Султан Джелал-эд-Дин покорил почти весь Адар¬
бадаган,— тихо и внятно начал вестник.
—
И земли и воды принадлежат не людям, но богу. Он
отдает их тому, кому захочет,— неторопливо перебил Уз¬
бег, потому что почувствовал, что это лишь далекий заход
дипломата. Не для того же скакал гонец, чтобы рассказы¬
вать известное самому последнему адарбадаганцу.
—
Царица Мелике-хатун сочеталась законным бра¬
ком с хорезмийским султаном Джелал-эд-Дином,— еще
более тихо, но зато и более внятно проговорил гонец, сто¬
явший на коленях.
Говоря это, он опустил голову, так что лбом ощутил
шершавую поверхность ковра, и замер.
Острая сабля лежала около атабека. Вестник хорошо
знал повадки восточных владык. Он знал, что бывает то¬
му, кто приносит плохую весть. Он приготовился к тому,
что неожиданно станет темно в глазах и никогда уж боль¬
ше не рассветет.
Но удара сабли все не было. И вестник осторожно на¬
чал поднимать голову с ковра. Он увидел, что атабек сидит
в прежней позе, но очень бледный, рука совсем не держит
пиалу, вино плещется и льется через края.
—
По своей воле... пожелала царица или султан упот¬
ребил насилие и власть?
453
¦— По доброй воле, по своему желанию, по законам ма¬
гометанской веры соединились царица и султан.
Вестник снова опустил голову, потому что теперь-то уж
было бы совсем чудно, если бы атабек не схватился за
саблю.
Но перед ним происходило нечто непонятное. Крупная
дрожь, похожая на судороги, пробежала вдруг по всему
телу Узбега. Атабек преклонил голову на подушку, погля¬
дел вокруг взглядом, в котором не было ни смысла, ни
жизни, еще один раз дернулся и затих навсегда.
Наведя порядок в Адарбадагане, Джелал-эд-Дин снова
обратился к Грузии. Приехав в ставку, он первым делом
расспросил о пленных, взятых в бою под Гарниси. Визирь