Страница 102 из 197
одолеть нас одним ударом, забрать все наше золото и се¬
ребро, отъесться на наших харчах, а потом уж, отдохнув
и окрепнув, повернуть против главного своего врага. Но он
жестоко просчитается. Мы дадим ему такой поворот от во¬
рот, что война с монголами покажется развлечением и
праздником.
—
Дай-то бог,— внятно произнес Мухасдзе, когда все
затихли после боевой речи Авага.— Но не слишком ли про¬
сто мы рассуждаем? Джелал-эд-Дин собрал всех мусуль¬
ман и надвигается на Грузию, как черная туча.
—
Ха, да где же они, мусульмане?! Иран оп упустил
из рук. Ирак не повинуется Джелал-эд-Дииу. Вероятно, он
собрал кочующих туркменов. Плохи его дела, если дошло
до этих кочевников.
—
Говорят, четыреста тысяч войска,— гнул свою ли¬
нию Мухасдзе.
—
Откуда! Такого войска не соберет и багдадский ха¬
лиф. Этот слух распространяют лазутчики Джелал-эд-Ди¬
на, чтобы запугать нас, грузин. Но вот что я скажу: вопрос
не в том, большое ли войско у султана. Плохо, что война
надвигается не в добрый час. Не все благополучно в цар¬
ском дворце.
В разговор вмешалась мать Гочи. Она обратилась к
сыну:
—
Правда ли, сынок, у царицы с царем какая-то ссо¬
ра? По всей Грузии ходит недобрый слух.
Гочи опустил голову, отодвинул еду и ничего не отве¬
тил. Ответил вместо него Аваг:
—
В народе говорят правду. Венценосцы в ссоре. Ца¬
рица Русудан хочет избавиться от мужа — Могас-эд-Дина.
397
Дело государственное. Одна она делать такой шаг не впра¬
ве. Моего отца и некоторых крупных визирей ей почти
удалось уговорить. Но возражают Шалва и Иванэ. Поду¬
майте сами: если отпустить Могас-эд-Дина, то арзрумский
султан станет нашим врагом. Наших друзей на южной
границе он тоже настроит против нас.
—
Но почему царица хочет расстаться с мужем, он
ведь, кроме всего, отец ее ребенка? Она сама выбра¬
ла его в мужья и цари. Он красив, добр, воспитан. Принял
христианство, свыкся с грузинами как с родными, да, су¬
дя по всему, и полюбил нас.
—
Научился прекрасно говорить по-грузински. По-мо¬
ему, он Грузию любит теперь больше родной земли.
—
Эго, дорогой Турман,— резко вмешался Гочи,— бу¬
дет видно, если, не дай бог... Одним словом, настоящие дру¬
зья познаются в беде. Персы и турки любят нас, пока боят¬
ся.— Голос Гочи становился все жестче и злее.— Могас-эд-
Дин недостоин царицы Русудан. Прекрасно сделает, если
прогонит его от двора.
Говоря все это, Мухасдзе покраснел еще больше. Аваг
понимающе, но снисходительно улыбнулся. В Гочи говори¬
ла не столько злость к Могас-эд-Дину, сколько давняя и
тайная любовь к Русудан. Впрочем, какая же тайная, если
знают все при дворе.
Было время, когда Русудан, тогда еще вовсе не царицу
Грузии, но всего лишь сестру царя, хотели отдать в жены
ширваншаху. Юная красавица не хотела выходить замуж
за пожилого человека, к тому же некрасивого, к тому же
слывшего жестоким, к тому же не христианина, к тому
я^е в чужие земли.
Русудан плакала по ночам, но идти наперекор реше¬
нию царя и дарбази было бы невозможно. Оставалось при¬
мириться и ждать дня свадьбы, дня приезда ненавистного
жениха. В эти самые горькие, самые отчаянные для нее
дни нашелся рыцарь, влюбленный и дерзкий, который упал
к ногам обреченной и предложил решительный план: кони
готовы, ночь темна, нужно мчаться подальше в горы. Брач¬
ный договор будет расторгнут, а любящий брат простит.
Русудан едва не согласилась, но тотчас поняла, какой
позор принесет она царю и стране. Чувство долга, жившее
в сердце этой девушки, превозмогло соблазн, и она хоть и
с благодарностью, но с решительным отказом отпустила
безрассудно влюбленного рыцаря.
398
Гочи Мухасдзе вышел из опочивальни Русудан словно
раненый, схватившись рукой за сердце. В этот же день
подтвердилась старинная истина о том, что в царских двор¬
цах даже стены имеют уши. К вечеру по приказу царя не¬
задачливого рыцаря бросили во дворцовую темницу.
Со дня на день ждали приезда жениха. Русудан, ве¬
роятно, никогда не узнала бы о судьбе верного и самоот¬
верженного Гочи Мухасдзе, но все повернулось по-друго¬
му. Неожиданно скончался царь. Эта внезапная кончина
вызвала в свое время много подспудных толков, ибо царь
отличался крепким, цветущим здоровьем. При дворе на¬
чались распри. Братья Ахалцихели, Варам Гагели и Ба¬
курцихели стояли за воцарение малолетнего наследника,
в то время как другие вельможи требовали воцарения
Русудан.
Распри обострялись с каждым днем и, верно, принес¬
ли бы немало хлопот целому государству, если бы Русудан
не проявила мудрости и предусмотрительности. Неожидан¬
но она пригласила во дворец братьев Ахалцихели, то есть
своих противников.
—
Вы верны моей матери и моему малолетнему пле¬
мяннику. Благодарю. Конечно, он должен править Гру¬
зинским царством. Но он младенец. Чтобы прекратить
раздоры, сойдемся на следующем: я взойду на престол,
и ваши противники будут довольны. Как только наслед¬
ник станет совершеннолетним, я уступлю ему трон и цар¬
ство. Значит, будете довольны и вы.
Ахалцихели упали перед Русудан на колени уже как
перед царицей Грузии. При дворе наступил мир.
Впоследствии, взойдя на престол, Русудан не забыла
сговорчивости Ахалцихели. По какому-то другому поводу
ока подарила Ахалцихели Двин. Не остались без царской
милости и их единомышленники. Всех одарила, всех успо¬
коила царица, и жизнь в государстве потекла мирно, своим
чередом.
Гочи Мухасдзе, разумеется, был освобожден из темни¬
цы и сделался придворным зодчим. Тайная любовь его к
Русудан перестала быть тайной. Стесняться ли было такой
любви, если половина грузинских витязей и рыцарей были
откровенно влюблены в блистательную царицу.
Правда, никто из них, в том числе ж придворный зод¬
чий, не мог мечтать о большем внимании со стороны вен-
ценосицы, нежели милостивая улыбка. Гочи прекрасно
399
понимал, что его любовь (как бы ни относилась к нему
Русудан) никогда не будет разделена. Но от этого он
еще больше завидовал судьбе Могас-эд-Дина. У него в
сердце гнездилась какая-то нечеловеческая ненависть к
иноземному царевичу, сделавшемуся мужем его возлюб¬
ленной.
Аваг хорошо понял, почему покраснел Гочи Мухасдзе
и почему такая жестокость прозвучала в его голосе, когда
он говорил о Могас-эд-Дине. Он решил прервать разговор
и вновь заговорил о возможности скорой войны.
—
Эмиры из прилегающих к нам земель пожаловались
Джелал-эд-Дину, что мы их притесняем и заставляем от¬
казываться от магометанской веры. Джелал-эд-Дин будто
бы в мечети на Коране поклялся отомстить неверным гру¬
зинам за все притеснения магометан.
—
Лучше бы он мстил монголам за те неисчислимые
муки, за истязания, которые терпят магометане от Чингис¬
хана. Джелал-эд-Дин лицемерит. Его интересует не месть
грузинам, а грузинское золото. Хорошо. Пусть он потом по¬
делится с адарбадаганскими хмуллами всем, что ему до¬
станется от грузин!
—
Самонадеянность напрасна. Джелал-эд-Дин уже у
границ нашего царства. Завтра он может двинуться па
Тбилиси.
—
А что же мы? Ведь большая война требует больших
приготовлений.
—
Ну! Нашим полководцам известен каждый шаг сул¬
тана. В Адарбадагане есть наши люди, а у них есть глаза
и уши. Наши полководцы собирают огромное войско. Вме¬
сто с леками и джиками наберется восемьдесят тысяч че¬