Страница 101 из 197
советником двора, и храбрым полководцем. Он был оди¬
наково хорош и на лесах нового здания, и во время
393
застольной беседы, и в жаркой сече. Он считался желан¬
ным гостем во всех высокопоставленных домах могучего
цветущего царства.
Ваче очень любил беседовать с Гочи Мухасдзе. После
работы одинокий Гочи частенько принимал приглашение
своего юного друга, и они шли в дом Ваче, где их привеча¬
ла всегда радушная, гостеприимная Лела. Бывали случаи,
что друзья проводили вечер в какой-нибудь харчевне под
громкий говор подвыпивших разгоряченных мужчин.
Ваче, сложив инструмент, снимал передник, когда Го¬
чи, по обыкновению, зашел за ним.
—
Ну, что мы будем делать сегодня вечером?
—
Устал. Надо бы отдохнуть.
—
А мне как раз привезли из деревни лекарство от
усталости. Домашнее вино. Короче говоря, нужен застоль-
ник. А где же мне найти лучшего застольника, чем
ты? Пойдем ко мне. Придут еще двое друзей. Возможно,
ты с ними незнаком, но вообще-то знаешь...
—
Ну что ж, пошли.
Когда подходили к дому Мухасдзе, на порог вышла
мать Гочи. Она упрекнула сына:
—
Нехорошо, сынок, опаздывать. Неудобно приходить
позже гостей. Торели давно уж дожидается тебя в твоем
доме.
Ваче смутился, услышав имя придворного поэта. Он ис¬
пугался, что, может быть, и Цаго здесь и придется встре¬
титься и сидеть за одним столом, смотреть друг на друга
и разговаривать. И хотя сердце забилось и кровь прихлы¬
нула к лицу, Ваче с радостью повернул бы от порога, что¬
бы очутиться рядом со своей милой, тихой женой.
Если бы даже и Цаго вспыхнула вся при встрече, если
бы и у нее дрогнуло сердце, все равно это все не имело
уже смысла, и для обеих сторон оказалось бы не минутами
радости, но ненужной, излишней неприятностью.
Думая так, Ваче невольно приотстал от хозяина дома.
Гочи пришлось повернуться и позвать:
—
Заходи, что же ты топчешься у порога, словно сте¬
сняешься, проходи.
В комнате у окна стоял Торели. Он резко повернулся
и пошел навстречу, пожал Ваче руку, глядя прямо в глаза.
—
Знаю, слышал, да и как не слышать, коли все го¬
ворят.
Ваче хотел сказать что-нибудь в ответ, вроде того что
394
они слегка знакомы, но, почувствовав, что получается не¬
внятное бормотание, он покраснел и опустил голову.
Стол был накрыт на четверых. Гочи пояснил:
—
Должен прийти еще Аваг, сын нашего славного Ива¬
нэ Мхаргрдзели. Не подождать ли, вот-вот придет.
—
Куда нам спешить,— решил за всех Торели и сел
на стул, предупредительно пододвинутый хозяином. Опу¬
стился и Ваче. Он сидел, по-прежнему не поднимая голо¬
вы, и чувствовал, что Торели тоже смотрит на него. От
смущения Ваче даже забарабанил пальцами по столу. Это
дало возможность Торели отметить, какие у художника
длинные красивые пальцы.
Стесненное молчание длилось недолго. За окном послы¬
шался звон копыт. Гочи метнулся по лестнице вниз, на¬
встречу новому гостю, распахнул ворота и обнял князя.
Сын некоронованного царя Грузии Аваг, выросший иод
одной кровлей с царицей Русудан и почитаемый царицей
за родного брата, встретился с собравшимися будто с ро¬
весниками, которых давно не видел и с которыми так ра¬
достно чокнуться тяжелыми кубками.
Правда, Аваг, Торели и Гочи действительно были рове¬
сники, но .все же бедным царедворцам не дотянуться было
до сына наипервейшего вельможи во всем государстве. Вот
почему Ваче удивился той простоте и легкости, с которой
Аваг вошел в дом и поздоровался с друзьями.
Аваг поздоровался с хозяином дома, с Торели и подо¬
шел к Ваче. Художник смутился — их разделяло не толь¬
ко происхождение, Ваче был много моложе Авага.
—
Имя твое знакомо,— ободрил Мхаргрдзели молодо¬
го человека.— Многие хвалили мне твое искусство, и я с
удовольствием посмотрел бы своими глазами на твою живо¬
пись, если ты и Гочи согласились бы мне ее показать.
—
И я не видел,— подхватил Торели,— и я не поле¬
нюсь посмотреть на новые царские палаты.
—
Когда угодно... Хоть завтра же... Большая радость...
—
Завтра-то, может быть, и нет,— вмешался Гочи,—
но вот на днях сама царица пожалует в новые палаты. Вам
все равно придется ее сопровождать. Тогда вы поневоле
увидите и мою работу, и живопись нашего друга Ваче.
А сейчас пожалуйте к столу.
Во главе стола посадили Мхаргрдзели, на другом кон¬
це сел хозяин, по бокам друг против друга оказались Ваче
и Торели.
.395
—
Ты, Гочи, раз как-то упрекнул меня,— сказал То¬
рели, усаживаясь иа свое место.— Ну, что же, я заслужил
этот упрек. Давно пора бы мне взглянуть на твое творение.
Снаружи я им уже любовался, но внутрь зайти до сих пор
не нашел досуга. То визиты к вельможам, то при дворе. Та¬
кова участь бедного поэта: к каждому явись, каждому ска¬
жи что-нибудь приятное. К тому же — прибавление семей¬
ства. С тех пор как родился сын, некогда писать стихи, не
могу наиграться с малышом.
Мать Гочи приподняла уж над столом блюдо с яствами,
но, услышав последние слова Торели, не преминула всту¬
пить в разговор. Даже блюдо она поставила на старое
место.
—
Говорят, сын ваш — вылитая мать. Не смогла я по¬
видать его, когда он народился. А теперь, наверное, боль¬
шой.
—
Пошел третий год. Но если вы видели Цаго, то сын¬
ка и смотреть не надо — воистину вылитая мать.
Ваче сидел, опустив голову. Никто не знал, что в это
время было у него на душе.
Гочи между тем наполнил большую чашу и передал ее
Мхаргрдзели. Аваг поднялся и провозгласил здравицу за
родину и царицу. Выпил, передал чашу придворному
поэту и сел, возгласив аллаверды.
—
Теперь ты должен поднять чашу за счастье нашей
прекрасной родины, за ее процветание и могущество,— до¬
бавил Аваг, садясь.— Я так потому говорю, что не мино¬
вать войны, а война будет трудной.
—
Да неужели трудной будет война? — усмехнулся То¬
рели, принимая чашу.— Что может сделать могучему
Грузинскому царству беглый султан Хорезма Джелал-эд-
Дин? У него нет земли, нет владений. Он не держится
корнями за землю. Сорвавшись со своей земли, ои вот уж
сколько времени бежит, сам ие зиая куда, только бы спас¬
тись от нахлынувших монголов.
—
О ком вы говорите? — спросил Ваче.
—
О султане Хорезма, сыне великого Мухаммеда. Этот
несчастный бежит от тех самых монголов, которых мы че¬
тыре года назад прогнали, как овец. Он бросил родную
землю, катится, как перекати-поле, по всему исламскому
миру и нигде не может укорениться. Хоть бы осмелился
сразиться с монголами. Бросается из стороны в сторону со
всеми чадами и домочадцами. Монголы же гонятся за ним,
396
как собаки за оленем или лисицей. Как это можно — от¬
дать страну, ни разу не приняв боя, достойного настоя¬
щего мужчины и воина?
—
Не все, по-видимому, так,— неуверенно вставил Ва¬
че.— Когда я работал в Хлате, много слышал о Джелал-эд-
Дине. О нем говорят как о храбром и сильном муже. И сра¬
жения с монголами были. И не раз монголы бежали от
меча султана. Весь исламский мир боится проклятых языч-
ииков-монголов, весь исламский мир надеется только на
Джелал-эд-Дина. Говорят, что только он спасет...
—
Когда же он спасет? Он отдал весь Хорезм и полови¬
ну Ирана. Теперь у него ни казны, ни войска. II вот его
план: он знает, что Грузия богатая страна. Он надеется