Страница 218 из 232
‑ Я чувствую твое удивление, ‑ парировал Серый.
Пока издар переваривал услышанное и подбирал достойный ответ, Тши‑Хат, а может ещё какое‑нибудь божество, обладающее фантазией столь же бурной, сколь и непредсказуемой, внезапно решило переиграть сценарий этого дня на самый неожиданный манер.
Из‑за занавесей, скрывающих второй проход в зал (им обычно пользовались слуги) показался высокий, тощий как жердь фэйюр, в котором Харт не без удивления признал Кул‑Березга, тысячника Чёрных Дознавателей. Шпион шпионов выглядел непривычно взволнованным. Он быстрыми шагами подошел к Бьер‑Рику и, присев рядом с ним, что‑то торопливо прошептал. Лицо хорла вдруг резко изменилось, вместо раздражения отразив высшую степень изумления.
‑ Это что, шутка?! ‑ похоже, он с трудом удержался, чтобы не вскочить на ноги.
Кул‑Березг замотал головой, как мальчишка, заподозренный в шалости.
‑ Кровь р‑р‑ронтов!… Конечно, ведите его сюда! Посмотрим на безумца!
Тысячника точно ветром сдуло, настолько стремительно тот выскочил из зала. А Бьер‑Рик застыл в задумчивости, глядя на дверь.
‑ Что… ‑ рискнул открыть рот Мар‑Ратш, но хорл отрезал, не поворачивая головы:
‑ Подожди немного и увидишь сам! Клянусь, если это окажется шуткой ‑ шутнику не придётся долго над ней смеяться.
Харт переглянулся с озадаченным издаром. Что такого могли сообщить хорлу, от чего тот буквально "взорвался" в эмоциональном плане: удивление, нетерпение, настороженность… Тонкий слух Серого различил приближающиеся шаги примерно десятка ног. Непроизвольно "потянувшись" навстречу идущим, Харт едва не отшатнулся, настолько сильны оказались ударившие навстречу чувства…
Решимость, броней окутавшая чужое сознание…
Обнажённая как лезвие меча ярость…
И смыкающая вокруг этого лезвия крепкими ножнами воля…
Он ещё успел ощутить что‑то знакомое в этом сгустке решимости, воли и ярости, а потом… потом дверь зала распахнулась и вошел Эки‑Ра. Наверное, правильнее было бы сказать "ввели Эки‑Ра", но почему‑то создалось впечатление, что он именно вошёл. Сам по себе. А трое вооруженных гвардейцев лишь сопровождали бывшего хальгира и появились здесь вместе с ним просто "за компанию".
Чувства мальчика были в смятении и сейчас Харт читал Эки‑Ра с большей лёгкостью, чем при прошлой их встрече. Тогда в парне всё заглушали боль и ненависть, теперь же он был сосредоточен… вернее, пытался быть сосредоточенным. Получалось неважно ‑ всё‑таки мальчик ещё не научился держать эмоции под полным контролем. Силясь скрыть чудовищное внутреннее напряжение, юный эрхад сжимал губы с такой силой, что лицо его временами кривилось, словно от попавшей в рот кислоты. И чувства выплёскивались из него, как вода из переполненной бочки.
Снова боль, и снова ненависть ‑ обжигающе холодная, как кусок стали на морозе. И ещё… страх? Да, страх ощущался весьма отчётливо и Харт даже удивился: "Что за нужда заставила его идти сюда с этим страхом?" Мгновением спустя он понял свой просчёт: Эки боялся не за свою жизнь, скорее его пугала возможность допустить ошибку. Наверное, сейчас он сам себе напоминал канатоходца, которому приходится демонстрировать своё искусство над пропастью. Одно неверное движение, одна неточность ‑ и падение, в конце которого нет спасительного батута.
Взгляд хальгира скользнул по присутствующим. Харт явственно ощутил странную неуверенность Мар‑Ратша и смешанный с настороженностью интерес Бьер‑Рика. Когда их глаза встретились, лезвие чужой ненависти сверкнуло, обнажённое, стремительно ударило… и вновь скрылась в ножнах воли. Лицо Эки‑Ра опять болезненно дёрнулось.
Бьер‑Рик поднялся навстречу племяннику, разглядывая его с возвышения.
‑ Надо же, ‑ медленно произнес он, ‑ столько искал этой встречи, но что она случится вот так ‑ не ожидал.
Эки‑Ра молча кивнул, дескать: "Я этого ожидал не больше, чем ты". Ни подавленным, ни отчаявшимся он не выглядел. Разве что лицо хальгира сильно осунулось, да ещё этот страх, удерживаемый внутри… для чего же он всё‑таки пришел сюда ‑ к тем, кого, несомненно, считал своими злейшими врагами? Вопрос, озадачивающий Харта, Бьер‑Рик решил облечь в слова:
‑ Зачем явился, племянник? Миром всё решить, когда предлагали, ты не захотел. Неужто, теперь повиниться вздумал?
‑ Виниться мне не в чем, ‑ голос Эки‑Ра треснул хрипотцой от волнения. И всё же решительности ему было не занимать. Харт поймал себя на мысли, что сочувствует парню. По‑настоящему сочувствует, не унизительную жалость выжимает, а от души соболезнует: "Не повезло тебе, мальчик. Просто ‑ не повезло…"
‑ Тогда с чем пришёл? ‑ Бьер‑Рик изобразил показное удивление. За ним он спрятал удивление не показное ‑ искреннее, настоящее.
И тут Эки‑Ра неожиданно… усмехнулся. С холодной иронией, которой Харт, как и все присутствующие, сейчас меньше всего склонен был от него ожидать.
‑ А ведь если скажу ‑ вы не поверите… я и сам себе не очень‑то верю сейчас… Смешно, правда?
‑ Не смешно, ‑ отрезал Бьер‑Рик. ‑ Ты прямо‑таки чудеса являл, уходя от встречи со мной. А теперь вдруг пришел сам. Зачем?
‑ Помочь, ‑ Эки почти выдавил из себя это слово. ‑ Я, ронтова кровь, помощь тебе принёс… Ведь ты, небось, победу сюда праздновать приехал. А между тем, победа твоя ‑ просто башня из песка. Толкни ногой ‑ и снова станет обычным песком.
Бьер‑Рик слегка наклонил голову и прищурился.
‑ Бедный мальчик, ‑ в голосе его не отразилось и тени сострадания. ‑ Столько о тебе был наслышан… Вот уж не думал, что от всего пережитого твой рассудок может помутиться, племянник.
‑ Все мы по‑своему безумны, ‑ произнес негромко хальгир. ‑ Но я безумен не более, чем ты… дядя.
‑ Оглянись вокруг! ‑ Бьер‑Рик театрально раскинул руки, как будто призывая в свидетели весь Большой Каминный зал и тех, кто в нём находился. ‑ Я уже почти добился всего, чего желал! Я обладаю сейчас большей властью, чем любой из наших предков! И ты приходишь ко мне, чтобы заговорить о помощи?! Мальчик, если ты не безумец, значит считаешь дураком меня!
Эки снова усмехнулся и медленно покачал головой.
‑ У меня не счесть причин, чтобы ненавидеть тебя. Ты разрушил мою жизнь, лишил меня всего, что мне полагалось по праву. Ты убил моего отца… Но это всё, в сущности, много что значит только для меня. А вот для Виар‑Та‑Мирра важно другое: ты сделал достаточно, чтобы весь мир скатился в бездонную пропасть. Ещё вчера я думал, что довольно просто убить тебя и падение можно будет остановить. Если тебе интересно… эту ночь ты не должен был пережить, дядя.
Глаза Эки‑Ра сверкнули. Он опять на мгновение позволил ненависти вырваться на свободу и Бьер‑Рик, судя по его разом потемневшему лицу, осознал серьёзность брошенной угрозы. Погасив огонь во взгляде, хальгир продолжил с непритворной горечью:
‑ Сегодня я понял, что ошибался. Твоя смерть уже ничего не изменит, ведь твоя великая власть, которой ты тут похвалялся, на деле ничего не стоит. Тебя, дядюшка, обманули как неразумное дитя, пообещав то, что выполнять никогда и не собирались. Надеюсь, тебе будет по‑настоящему больно осознать, что ты ‑ всего лишь кукла, которой играют другие, более могущественные и беспринципные. Если бы я понял это раньше, я бы давно уже действовал иначе, а теперь… теперь попросту не осталось времени, чтобы исправлять свои прошлые ошибки. Теперь либо вы поверите мне, либо у всех нас появится шанс скоро увидеть конец света.
‑ Сильно сказано, ‑ эмоции хорла бурлили как грозовая туча, наливающаяся изнутри необузданной мощью атмосферного электричества. ‑ Но, во имя прихотливости Тши‑Хат, подобным словам веры нет, и быть не может. Подобные слова доказываются. И доказательства должны быть весьма, весьма убедительными.
‑ А доказательств у него никаких нет, хорл, ‑ послышался звонкий мелодичный голос, и из дверей позади хальгира и стражников вышел Геверх. Очевидно, ему кто‑то успел сообщить о появлении Эки‑Ра, либо он сам почувствовал неладное, этот чужак, владеющий неизвестными Харту могучими силами.