Сны чужие

‑ Тебе худо, никак, георт? ‑ на лице кузнеца проступило явное облегчение, ведь гость, похоже, не собирался умирать у него в доме.

Олег медленно покачал головой, начиная, наконец, догадываться…

"Тебе снова снился тот сон".

"Я… мы кричали?"

"Ты кричал, это ведь твой сон".

У Олега не было никакого желания спорить с другой половинкой своего "я". Отголоски недавнего кошмара всплыли перед глазами. Кажется, ничего такого, чего бы он уже не видел прежде: треснувшее небо, падающий дом, искажённое ужасом женское лицо… И отчаянное желание сделать хоть что‑нибудь, чтобы остановить всё это. Безнадёжное, бессильное желание, его не хватало даже на то, чтобы произнести хоть слово в ответ на танин крик… Когда уже казалось, что он вот‑вот сумеет разомкнуть намертво слипшиеся губы или пошевелить одеревеневшими пальцами, последнее запредельное усилие просто выбросило сознание из сна в реальность… как обычно.

"Я не смогу её забыть… никогда не смогу".

"Значит, мы оба не сможем", ‑ подытожил Эки‑Ра.

Уже светало и Олег решил не задерживаться. Наспех перекусив куском холодного окорока, оставшегося от ужина, он поблагодарил гостеприимного старейшину, который, похоже, мало сожалел о уходе странного путника.

Скоро он уже проверял своими импровизированными лыжами на прочность прибрежный лёд. Наст, прихваченный ночным морозцем, угрожающе потрескивал под ногами, но всё же держал. И Олег решился ‑ побежал вперед мягким скользящим шагом, всеми силами стараясь удержать равновесие на твёрдой и скользкой поверхности. Купаться у него не было никакого желания, а тонуть ‑ и подавно. В полусотне шагов от берега лёд укрывал ещё не стаявший снег и дальше бежать стало легче.

Скоро он вошел в ритм и немного расслабился. Над головой медленно тускнели в светлеющем небе осколки драгоценной чаши. Под ногами поскрипывал снежно‑ледяной панцирь замерзшего озера. Забавно ‑ он даже не удосужился узнать как оно называется. И если ему случится вдруг уйти под лед вместе со своими нелепыми самопальными лыжами, он даже не будет знать где именно тонет. А впрочем… не всё ли равно? Олег ещё прибавил шагу.

До острова он добежал быстрее, чем рассчитывал. И без каких‑либо приключений ‑ что было особенно приятно. Выскочил на отмель, перевёл дух, потом развязал "крепления" и спрятал лыжи среди камней ‑ кто знает, может ещё и пригодятся.

С пологой отмели, куда, очевидно, удобнее всего было причаливать рыбацким плоскодонкам, вверх на живописную каменистую горбушку взбиралась едва заметная тропка. Отшельнического жилища старца‑травника, прячущегося среди скал и деревьев, отсюда было не видать, но тропа наверняка должна была привести прямиком к нему. Оставалось проверить эту догадку на практике и Олег уверенно полез в горку.

Он обогнул могучий покатый валун, густо покрытый узорчатым лишайником, поднялся, цепляясь за обнаженные корни, по довольно‑таки крутому косогорчику, остановился перед парой других валунов ‑ поменьше и покорявее, между которыми тропа проходила словно в ворота…

И вдруг понял, что идти дальше ему не хочется. Чувство близкой опасности вспыхнуло настолько остро, что Олег даже присел, озираясь по сторонам. Ни движения на склоне, ни постороннего звука… но угроза ощущалась по‑прежнему. Что за черт?! Он уже было потянулся за голенище сапога, где скрывался удобный для метания нож, как вдруг его осенило: "Не туда смотришь, дурак!" А смотреть‑то следовало себе под ноги. Всего лишь вглядеться пристальнее и ‑ вот оно! Нить, тонкая как волос, тянулась прямо поперёк тропы буквально в шаге от каменных "ворот". Ни за что бы не разглядел, кабы не сработавшее внутреннее чутьё, которому Олег давно уже привык доверять. Не разглядел бы, зацепил ногой… и получил бы бельт из ловко упрятанного под близким кустом самострела.

‑ Ай, да старик! Ай, да травник! ‑ пробормотал Олег, начиная осознавать, что едва разминулся с вполне реальной и вполне смертельной опасностью. ‑ И что же мне делать с этим твоим хозяйством?

‑ А ничего не делать, ‑ в проходе между валунами возникла коренастая фигура и Олег мысленно чертыхнулся, поняв, что позволил застать себя врасплох как неопытный мальчишка. А теперь только дёрнись ‑ с пяти шагов от выстрела не уйдёшь, заряженный арбалет в руках старика вовсе не выглядел безобидной шуткой.

"Да ведь он меня ждал! ‑ поразился Олег. ‑ Как пить дать ‑ дожидался! Ай, да травник!"

Он медленно выпрямился, расслабил плечи.

‑ Гостей, смотрю, не привечаешь.

‑ Ко мне разные забредают, ‑ старик исподлобья разглядывал визитёра. ‑ Зверьё, знаешь ли, не шибко разборчиво в еде, когда у него в животе пусто. Везеги зимой всякую осторожность теряют, а я один живу.

Олег прикинул вероятную траекторию выстрела ловушки. Нет, самострел был поставлен не на везега ‑ слишком уж высоко для приземистого хищника должен бить тяжелый бельт. Да и не походят везеги к добыче чужими тропами.

‑ Понятное дело, ‑ согласно кивнул он, ‑ со зверьём шутки плохи.

Еще несколько долгих секунд старик изучал его, потом хмыкнул неопределённо и опустил оружие.

‑ Ну, заходи уж, коли пожаловал.

И скрылся за валунами. Олег осторожно перешагнул "растяжку", прошёл в каменные "ворота" и вслед за стариком зашагал вверх по петляющей между деревьями тропке к виднеющемуся в просветах домику. При ближайшем рассмотрении домик оказался чем‑то до крайности дремучим, приземистым, буквально вросшим в каменистый склон. Это и домиком‑то назвать язык не поворачивался ‑ на ум упрямо просилось что‑нибудь снисходительно‑уничижительное вроде "хибара" или "халупа". Плотно, но неровно уложенные брёвна, из щелей торчит чёрный мох, единственное видимое окошко закрыто какой‑то мутной полупрозрачной плёнкой и, похоже, забито изнутри тряпьём, а откуда‑то сверху ‑ не из трубы, а будто бы из крыши прямо ‑ тонкой струйкой исходит в небо голубоватый дым. Не дом ‑ оплывший на солнце кусок воска.

Олег почувствовал как в душу просачивается откуда‑то извне разочарование. Он ожидал увидеть всякое, но никак не нищенское обиталище отшельника. Да и сам травник ‑ разве он тот, кого ему пришлось разыскивать последние несколько недель? Лицо смутно похоже на то… увиденное в полубреду, но только выглядит старше, намного старше, да и всё остальное ‑ фигура, осанка…

‑ Не дворец, ‑ усмехнулся старик, ‑ но, выбирать не приходится, а?

‑ Если там теплее, чем снаружи ‑ уже неплохо.

Хозяин коротко хохотнул и скрылся за чудовищно скрипучей дверью. Олег, отбросив колебания, последовал за ним… И через сумрачный предбанник попал в ярко освещённую комнату. Лицо обдал уютный печной жар, а ноздри заполнило множество запахов, из которых ни один не был неприятен: сушёные травы, масло для светильников, разогретая смола, печёный хлеб, прочие ароматы чистого и по‑настоящему обжитого дома.

Он огляделся с невольным удивлением. Внутри "хибары" оказалось куда просторнее, чем можно было предположить, глядя на неё снаружи. Дощатый пол выскоблен добела и устелен шкурами, на стенах тоже шкуры и яркие масляные светильники в бронзовых держателях, у стены слева массивная тубма, и ещё более массивный сундук, а справа ‑ небольшая и очень аккуратная каменная печь… и книги ‑ много, много книг, лежащих в художественном беспорядке на тумбе, на сундуке, прямо на полу стопками различной высоты и поодиночке. Старые книги, новые книги, в кожаных, картонных и даже деревянных переплётах, окованных бронзовыми пластинами.

‑ Я бы извинился за беспорядок, но для меня это ‑ привычная обстановка. Ведь здесь никого не бывает… ‑ хозяин блеснул внимательным глазом и поправился: ‑ До сегодняшнего дня не бывало.

Олег ничего не ответил, его внимание привлекла одна из книг, лежащая на самом краю тумбы. Она была раскрыта на середине ‑ похоже, именно её читал сейчас старик‑отшельник. Олег поднял том и с некоторой оторопью уставился на латинские буквы типографского текста. Перевернул, посмотрел на обложку…