Страница 185 из 232
‑ Ну, чудеса! Я как раз спрашивал твоих дружков о тебе, а тут ты и сам явился!
Хорш говорил, его ребята неторопливо поднимались из‑за столов… Пора было уже что‑то предпринимать, но Эрхал стоял неподвижно и молча, будто оцепенев. Крайт покосился на него и невольно вздрогнул ‑ лицо у шаваша застыло, превратившись в безжизненную маску, на которой сверкали две обжигающе‑холодные льдинки, прозрачные и пустые…
"Что‑то будет!" ‑ подумал Крайт.
‑ Ты что о себе возомнил, Эрлай, или как там тебя?! ‑ Хорш говорил все быстрее и громче, он распалял себя и скоро почти уже кричал, временами срываясь на визг. В его голосе Крайту слышались превосходство и жажда крови… А Эрхал по‑прежнему стоял и, кажется, ничего вокруг себя не замечал…
‑ Хочешь своих недоносков?! Так давай, присоединяйся к ним! А ну, парни, помогите гостю устроиться поудобнее…
Крайт ничего не понял поначалу, да и никто, думается, не понял. Просто вот только что Эрхал стоял рядом с ним, а мгновением позже он оказался прямо перед Хоршем. И тот внезапно поперхнулся и выпучил глаза ‑ сперва удивленно, затем от ужаса. И все вокруг тоже выпучили глаза и рты пораскрывали… потому как было от чего…
Эрхал рядом с Хоршем казался если и не карликом, то уж коротышкой ‑ наверняка. Веревка был на голову выше его, раза в три толще и, пожалуй, раз в пять тяжелее. Но всё это, как оказалось, не имело для Эрхала ровным счетом никакого значения. Он одной рукой сдавил горло гиганта, а другой прижал его к столбу подпиравшему потолочную балку, прижал ровно мешок с сухой соломой ‑ большой, но почти невесомый.
Тут Крайт вспомнил про силу пальцев шаваша, с легкостью сминавших медные монетки. Вспомнил, и ему стало жаль Верёвку. Вырваться из хватки таких пальцев было невозможно.
Наверное, Хорш тоже начал это понимать, так как трепыхался в руках Эрхала отчаянно, жутко вращал глазами и по‑рыбьи разевал рот, из которого доносилось лишь нечленораздельное сипение. При этом он то сам сдавливал горло врага, то совал огромным кулаком ему в рёбра… Все напрасно ‑ с тем же успехом можно душить или избивать каменное изваяние! Эрхал стоял непоколебимо, было видно, как трепещет жилка на его шее и топорщатся от ярости волосы на затылке.
‑ Мразь! ‑ процедил он негромко, но в повисшей тишине его услышали все. ‑ Жирное тупое ничтожество! Ты назвал себя хозяином окрестных лесов?! Кто дал тебе право говорить так?! Кто!… Дал!… Тебе!… Право!…
Эрхал говорил отрывисто, при каждом слове встряхивая Хорша. Тот перестал дёргаться, и только его руки… правая рука…
Как заворожённый, Крайт смотрел на искажённое болью и ненавистью лицо Верёвки, не замечая движения его правой руки. А она медленно ползла, тянулась к поясу… где висел в украшенных серебром ножнах короткий кинжал. Хорш был далеко не прост, страх не парализовал его, воля и холодный расчет взяли верх над эмоциями. Имея вид полураздавленного червя, толстяк‑шаваш вовсе не собирался сдаваться… Его рука, наконец, дотянулась, пальцы обхватили витую рукоять… лезвие плавно и бесшумно скользнуло из ножен…
Щёлк!
Самострельный бельт вошёл Хоршу в грудь, прямо над его необъятным пузом. На нём не было кольчуги, а даже если бы и была ‑ на таком расстоянии защитить она бы не смогла. Верёвка дернулся и мелко задрожал, с чудовишным сипом втягивая воздух передавленным горлом. В глотке у него глухо заклокотало, он дёрнулся ещё раз и обмяк в руках Эрхала. Тот разжал пальцы, но тело осталось стоять, надежно пришпиленное к столбу бельтом.
Эрхал недоуменно перевел взгляд с застывшего лица Верёвки на быстро наливающуюся темным кармином дырку в его груди, затем ‑ на выпавший из руки толстяка кинжал. Обернулся… Крайт вздрогнул увидев его глаза, проследил направление взгляда шаваша и тупо уставился на разряженный самострел в своих руках. Оказывается это он выстрелил, сам того не заметив… Не иначе ‑ сама Тши‑Хат воспользовалась им, чтобы спасти того, к кому она, несомненно, благоволила.
‑ Убил… ‑ пробормотал вслух один из тех двоих, что помогали Хоршу пытать пленников. ‑ Убил… Верёвку убил… А‑а‑а!!!
В руках барск держал железные щипцы, при помощи которых он тягал из очага раскаленные гвозди. Этими‑то щипцами палач и замахнулся на Эрхала.
Щелк!
Еще один бельт пробил неудачнику висок, убив его наповал. Свеорх, надо отдать ему должное, стрелять умел и с реакцией у него всё было в порядке, по крайней мере свой самострел, в отличие от Крайта, он разрядил вполне осознанно.
А потом начался кошмар… Эрхал не стал дожидаться пока остальные вольпы, доселе растерянно взиравшие на происходящее, схватятся за оружие ‑ он напал сам, быстро и неотвратимо, как сама Смерть. Он крутнулся на месте, как‑то по‑особому вымахивая в сторону левую руку и тут же прыгнул к столу, возле которого всё еще распрямляли плечи трое трапезничавших ватажников Верёвки. Только увидев, как валится навзничь, булькая перерезанным горлом, незадачливый палач, Крайт сообразил, что Эрхал умудрился одним движением выхватить меч и нанести смертельный удар… Пока он это соображал, Эрхал успел убить ещё двоих, располосовав их двумя отточенными, едва уловимыми движениями клинка… Третий сумел поднять оружие и даже попытался рубануть врага… промахнулся, страшно закатил глаза и беззвучно рухнул на стол, сметая блюда и кувшины…
‑ Пощади! ‑ оба оставшихся в живых вольпа дружно упали на колени, бросая свои мечи. ‑ Не убивай!
В их глазах стоял почти суеверный ужас. Они никогда прежде не видели, чтобы смерть настигала обречённых столь быстро и беспощадно. Даже Крайт и Свеорх были потрясены, а ведь им уже приходилось видеть своего шаваша в деле.
"Убъет! ‑ подумал Крайт. ‑ Подскочит, махнет разок ‑ и полетят головы…"
К его удивлению, Эрхал остановился примерно на середине своего броска к новым жертвам и, чуть помедлив, опустил зиммар. На блестящем клинке не было заметно ни капли крови.
‑ Не уби‑ивай! ‑ повторил один из ватажников. Его губы дергались. Казалось ‑ он сейчас упадет в обморок. Второй внезапно согнулся до пола и его начало рвать.
‑ Развяжи, ‑ распорядился Эрхал странным шипящим тоном и указал мечом на Вурта.
Вольп с дрожащими губами торопливо поднялся и пошатываясь (ноги его едва держали) бросился выполнять приказ. Вурт лежал не шевелясь, как видно потерял сознание. Отчего‑то Крайт был уверен ‑ если парень сейчас умрет, этим двоим не жить.
‑ Поднимите его, ‑ прошипел Эрхал. ‑ Ну, живо!…
Второго ватажника уже перестало тошнить, он немного пришел в себя и нашёл силы подняться на ноги. Вместе с товарищем они освободили беднягу Вурта от пут и, приподняв под руки, стащили с его страшного ложа. Видимо, боль привела барска в чувство, он громко застонал и открыл глаза.
‑ Ронтова кровь, ‑ пробормотал Вурт едва слышно, глядя на троих спасителей, ‑ зачем вы тут?
Вот тебе и благодарность! Крайт уже собрался было возмутиться, но тут дверь позади него скрипнула и он, резко обернувшись, увидел физиономию ватажника, одного из тех, что стояли до этого у крыльца. На физиономии любопытство быстро сменилось изумлением, а изумление, в свою очередь, начало стремительно превращаться в маску ужаса. Крайт вскинул самострел, но ватажник оказался расторопнее ‑ мигом захлопнул дверь и со двора донеслись быстро удаляющиеся крики о помощи.
Крайт дернулся было ‑ бежать следом, но тут же осознал всю бесполезность этого шага. Всё равно им не удалось бы незаметно вытащить раненого Вурта из посёлка.
‑ Что дальше? ‑ спросил Свеорх.
Посмотрев на товарища, Крайт изумился: в его взгляде сверкало возбуждение. Похоже, парень был уверен в том, что они ‑ хозяева положения. Как ни странно, такая же уверенность пыталась угнездиться и в нём самом. Приходилось сердито одергивать зарвавшееся чувство, дабы не опьянеть от осознания собственной силы. Свеорх, вон, похоже, уже захмелел сверх разумной меры. С неприкрытым обожанием глядя на Эрхала, он заявил:
‑ Поверить не могу, что Верёвке, этому недоноску, конец пришел! Да мужички здешние теперь за нами…