Страница 30 из 104
интеллигента, пришедшего «в народ». Нет, авторы «Рима —
открытого города», «Похитителей велосипедов», «Нет мира
под оливами» и «Рима, 11 часов» выражали и отражали
именно народный взгляд на явления действительности. И
в этом была сила неореализма.
Творчество Феллини, раскрывшееся уже после того, как
неореализм утратил свои позиции, сложно, противоречиво,
но «Ночи Кабирии», «Сладкая жизнь», «Рим», «Амар-
корд» — произведения огромной взрывчатой силы,
произведения художника, отрицающего буржуазный
правопорядок и мораль. Правда, в ряде своих работ (особенно в
«Сатириконе» и «Казанове») Феллини, еще раз показав
свои могучие художнические потенции, вместе с тем
продемонстрировал и растерянность перед реальностью,
неспособность осмыслить причины царства зла, которое он столь
зорко видел и впечатляюще воспроизвел в лучших своих
фильмах. Но, повторяю, в главных своих фильмах Феллини
смог увидеть, что конвульсирует и разлагается не человек
и человечество, а общество, основанное на подавлении
человека.
96
Висконти, один из «отцов неореализма», пошел, уже
начиная с 50-х годов, несколько иным путем. Он увлекся
поисками связей кинематографа с традициями
итальянской классической литературы, создав ряд крупных произ.
ведений. Позже он обратился к антифашистской теме,
отразив ее сложно, порой противоречиво. В последних своих
лентах этот большой художник как бы вернулся к истокам
подлинных гуманистических ценностей и впечатляюще
показал несостоятельность и антигуманность буржуазной
морали.
Пазолини, создавший в начале своего пути фильмы
большого антибуржуазного потенциала, пройдя полосу
сомнений, анархистских заблуждений и увлечения «фрей-
домарксизмом», в своих последних теоретических работах
и поэтических манифестах страстно обрушивался на
буржуазный мир и буржуазную мораль, которая представ*
лялась ему чудовищным извращением самой сущности
человека, и, признавая, «что мы были не правы, когда не
верили, что можно изменить людей»1, призывал сокрушить
ненавистный ему строй.
Антониони в картинах «Затмение», «Красная пустыня»,
«Блоу-ап» тонко исследовал отчуждение человека в
буржуазном мире, его растерянность, неуверенность, слабость.
Иногда и жизнь казалась ему похожей на игру в теннис
без мяча — пустой и бесцельной. В фильме «Забриски
Пойнт» Антониони создал зеркальное (еще не
аналитическое) изображение молодежного бунта в США. В
«Профессии: репортер» он сделал шаг вперед и художественно
достоверно показал, что человек в современном мире в
обстановке революционного процесса и духовной деградации
капиталистической системы не может оставаться
нейтральным, он должен определить свое место в жизни, в
борьбе.
С конца 60-х годов узенький ручеек, продолжающий
традиции неореализма, превратился в мощный поток.
Серия фильмов Франческо Рози, от «Руки над городом» и до
«Сиятельных трупов», «Христос остановился в Эболи» и
«Три брата», разоблачая власть монополий, коррупцию,
подавление личности, фашизм и неофашизм, явственно
показывала, что их создатель стоит на четких позициях и
стремится осветить явления жизни с высоты этих позиций.
«Признание полицейского комиссара прокурору
республики» режиссера Дамиано Дамиани, разоблачающий
буржуазный правопорядок, и его же фильмы «Я боюсь», «Че-
1 "Paese sera", 1977, 5 gen.
97
ловек на коленях», «Предупреждение», изображающие
бешеный натиск терроризма и неофашизма, «Следствие по
делу гражданина вне всяких подозрений» режиссера Элио
Петри в своеобразной форме раскрывали механизм насилия
и подавления личности в буржуазном обществе. В фильме
«Рабочий класс идет в рай» Э. Петри содержалась попытка
дать социальный портрет итальянского «среднего» рабочего.
В фильме «Сакко и Ванцетти» режиссера Джулиано Мон-
тальдо провокационный процесс против лидеров рабочего
движения прозвучал как разоблачение современных
наемных убийц.
Прогрессивные фильмы итальянских режиссеров
противостоят не только «массовой» буржуазной культуре. Они
противостоят и декадентству, ибо предлагают зрителю
совсем иную концепцию человека: человек не песчинка в
вихре жизни, не существо, обуреваемое лишь
подсознательными комплексами, — человек социален, он может и должен
бороться за свое будущее, будущее человечества.
Вывод из такого рода картин зритель может сделать
сам. Он ясен и определенен: капитализм, его правопорядки,
его конституционные законы, его мораль враждебны
человеку. Именно эта ясность и определенность позиции
художников в осуждении мира зла и насилия и отличают
подобного рода произведения от тех декадентских фильмов,
которые порой весьма талантливо и впечатляюще рисуют
бессилие человека, находящегося вне общества,
алогичность его поступков, не пытаясь проникнуть в существо
причин отчуждения и подавления личности в современном
буржуазном обществе.
То, что это направление в итальянском кино живет,
развивается, демонстрируют два последних фильма Франчес-
ко Рози «Христос остановился в Эболи» и «Три брата».
...Выжженная земля, светло-голубое небо, желтые
каменные стены домов и церквей. Лукания — юг Италии,
забытая богом провинция, где люди, как и тысячу лет назад,
живут в одном ритме, и большую часть их жизни заполня-
т тяжкий труд. Фильм «Христос остановился в Эболи»
точно следует канве известной в нашей стране книги Карло
Леви. Режиссер не стремился придать своему фильму
некий, отличный от книги ритм, изменить стилистику, ввести
интригу или динамику. Нет, он не меняет ничего. Даже имя
героя — его зовут Карло Леви, он врач по образованию,
художник, интеллигент-антифашист, высланный в
маленький городок на юг Италии в 1935 году.
Джан Мария Волонте, играющий эту роль, очень
тактично, без всякого нажима, психологически точно рисует
98
внешнее и внутреннее поведение своего героя, когда тот
сходит с поезда на маленькой станции Эболи, оглядывает
пустую и грязную платформу и идет к приехавшей за ним
старенькой машине. Ему, городскому жителю, очевидно*
мало бывавшему в провинции, здесь все внове — и
ухабистая дорога, и угрюмые голые холмы, и выжженные поля, и,
наконец, заброшенное селение, все из белого и желтого-
камня, где ему предстоит жить, возможно, несколько лет.
Он берет с собой на станции бездомного щенка, — может
быть, тот скрасит ему жизнь в этой пустыне?
Постепенно {фильм сделан в неторопливом ритме,
позволяющем зрителю тщательно рассмотреть все детали,
показанные режиссером, оператором, художником на экране)
мы имеем возможность не только познакомиться с
обитателями селения, но и почувствовать ту атмосферу, в которой
живут эти люди, живет страна.
Знакомство с капо — начальником селения. Он
тщательно выбрит, плотен, в светлых гольфах и высоких сапогах.
Он, вожак местных чернорубашечников, явно подражает
дуче, задирает подбородок. Позже мы узнаем, что это
всего лишь мелкий, безвольный мещанин, которым управляет
жена, что высокопарные слова, которые он произносит о
дуче, об отечестве, о долге — риторика, в которую он в
общем-то не очень и верит. Но подеста здесь главная и
непререкаемая власть, особенно в 1935 году, когда режим,
жестоко расправляясь со всеми инакомыслящими
(коммунисты уже давно в застенках или строгих ссылках),
готовится к агрессии. Он просматривает все письма ссыльных,
и это занятие ему очень нравится, особенно в связи с тем,