Страница 68 из 207
Почти у каждой из них там, на поле битвы, был дорогой сердцу человек.
Кончив наконец работу, они тут же вскинули на плечи свои лопатки и торопливо зашагали обратно в деревню.
К Валентиновой подошел Паршин, он порылся у себя за пазухой, вытащил завернутый в истертую газету пакет и протянул ей.
— Очень прошу вас, передайте в политотдел, — сказал он. — Давно ношу с собой. — И губы его задрожали.
Валентинова пообещала передать пакет сегодня же и побежала к машинам.
Пропустив санитарный обоз, помчались вперед.
Валентинова упросила начальника артиллерийского снабжения разрешить ей самой подвезти снаряды на позицию артиллерии, поддерживающей полк Карпова.
Положение полка Карпова в это время было действительно трудным, и Железнов позвонил ему.
— Помогите, — стал просить Карпов Железнова. — Вы сами видите, что они уже ворвались в мои траншеи...
— Товарищ Карпов!.. — пытался остановить его Железнов. — Товарищ Карпов!..
Но тот ничего не слушал, только твердил свое, настоятельно требуя помощи.
— Майор Карпов! — оборвал его наконец Железнов. — У вас пленные есть?
— Есть.
— Новые части обозначились?
— Какие именно? Какой дивизии?
— Саперный батальон, охранный батальон...
— Дивизия?
— Дивизии той же.
По лицу Железнова пробежала радостная улыбка.
— Той же! — повторил он. — Саперный батальон? Охранный батальон?.. Так это же, дружище, хорошо!.. Прекрасно!.. Теперь держись и только дальше их не пускай. А пленных сейчас же направляй ко мне.
— Выполняю приказ, — ответил Карпов, — но, повторяю, тяжело!
Хватов тоже взял трубку, хотел ободрить Карпова, но Карпов ответил ему резко и грубо:
— Когда будут судить, то спросят не с вас, товарищ комиссар, а с меня.
Хватов понял, что по телефону разговаривать бесполезно, и решил сам отправиться к Карпову.
— Иди, Фома Сергеевич, — напутствовал комиссара Железнов. По его тону Хватов почувствовал, как сам Яков Иванович беспокоится о Карпове.
Проводив комиссара по ходу сообщения до поворота, Железнов возвратился на НП, подошел к наблюдательной щели. Колючий морозный ветерок бросал в лицо серую пыль. Она оседала на усах и бровях, заставляла слезиться глаза.
— Вызовите Нелидова! — не отрывая глаз от поля боя и видя, что гитлеровцы снова рванулись вперед, сказал Железнов. Он подумал о том, что Хватов требовал ввести в сражение полк Нелидова, и вспомнил слова командарма: «...преследование вести стремительно, не отрываясь от противника. Главными силами обходить узлы сопротивления и не бить в лоб. Идти вперед смело и не оглядываться!..»
«Обходить и не оглядываться! — повторил он про себя. — А как же быть с Карповым и Дьяченко?..»
— Товарищ комдив! — сквозь грохот артиллерии крикнул телефонист. — Майор Нелидов на проводе!
Железнов взял трубку и коротко приказал:
— Товарищ Нелидов, приготовиться! — Все ожидали, что он направит полк Нелидова на поддержку Карпова, но Железнов скомандовал: — Действуйте по плану!.. Третий батальон — на месте в моем резерве.
Карпов в это время переживал тяжелые минуты. Ему казалось, что командир дивизии не верит его докладам и не представляет себе истинного положения, которое сложилось на его участке. Поэтому он обрадовался приходу Хватова.
— Потери у нас большие, — сказал он Хватову, — держимся только на энтузиазме. А рядом целый полк, будто в театре, любуется, как мы истекаем кровью. Если и эту последнюю траншею прорвут, тогда все полетит к чертовой бабушке!
— Прорвут, говоришь, Петр Семенович? — переспросил Хватов, пристально глядя на Карпова, уловив в его словах не свойственную ему растерянность.
— Не думайте, товарищ комиссар, что я паникую или труса справляю. Я ведь себя не жалею. Но если он, — Карпов махнул рукой в сторону противника, — сейчас поднажмет да как хватит в направлении вашего штаба, тогда, пожалуй, вся наша дивизия и конница накроются. Вот чего я боюсь!.. — Он потянул Хватова за руку к амбразуре, чтобы тот мог своими глазами убедиться в том, что происходит.
Впереди из-за кустов вырвались новые цепи вражеской пехоты. Карпов схватил трубку телефона, связывающего его с командиром артиллерийского полка, и закричал: «Гром»!.. «Гром»!..»
Но «Гром» не отвечал.
— Обрыв провода... — Стараясь сдержаться при комиссаре, он собрал всю силу воли и почти спокойным голосом приказал связисту: — Вызовите «Гром» обходным, через штадив! Да живо! — Тяжело вздохнув, он посмотрел на Хватова, ожидая, что тот ему посочувствует. — Что ж, товарищ комиссар делать-то?
— Выполнять приказ комдива, — с нажимом на слово «приказ» ответил Хватов. — Где ваш комиссар?
— Известно где — в батальоне, — не глядя на Хватова, ответил Карпов.
— А парторг?
— Там же. Там все — и комсорг, и пропагандист.
Хватов сообщил ему, что в роще находится батальон полка Нелидова и, надо полагать, в критический момент комдив бросит его в контратаку. От этих слов Карпов заметно повеселел и взял у Хватова свернутую для него цигарку.
— Вот как меня захватило, даже про курево забыл, товарищ комиссар! — сказал он и впервые за этот день улыбнулся.
Командир батальона Сквозной все время был в действии: распоряжался, выслушивал доклады и заставлял действовать других. И Семичастный сам не заметил, как сделался его помощником: вызывал ему связных, писал под его диктовку распоряжения, разговаривал по телефону с полком, требуя срочной подачи мин и снарядов, и освободился только тогда, когда прибежал запыхавшийся Кочетов и доложил, что он со взводом прибыл в распоряжение батальона.
— Спасибо, друг мой!.. — Сквозной кивнул головой и, перепрыгивая через глыбы земли, завалившие ход сообщения и, придерживая забинтованную руку, двинулся вперед.
За ним последовали Кочетов и Семичастный.
В тупике комбат остановился.
— Смотри на разбитое дерево, — сказал он Кочетову. — Ближе!.. На ладонь влево. Видишь?
— Вижу, — ответил Кочетов.
— Твоя позиция... Теперь смотри, — и Сквозной повернул голову Николая влево. — Видишь, от опушки фрицы ползут? Это твое направление. Бей фашистскую нечисть, не выпускай их из кустов, гадов ползучих!.. Понятно?
— Понятно, товарищ капитан.
— Тогда действуй! Передай пулеметчикам мой привет!
— Передам! — улыбнулся Кочетов и помчался по траншее. Как ни прибавлял шагу Семичастный, все же отстал от Кочетова и, когда его взвод проходил внизу по логу на лыжах, только успел помахать ему рукой.
По пути на батарею Семичастный встретил Хватова.
— Куда спешишь? — спросил Хватов.
— К командиру батареи, товарищ комиссар. — И глубоко вздохнул. — Ну и обстановочка у нас!..
— Вот что, товарищ Семичастный, иди-ка ты сейчас обратно к Сквозному и поддержи его. Там решается судьба боя!
— А вы?
— Я — в батальон, — он показал на рощу, — и вот решил завернуть к артиллеристам.
На батарею Хватов попал в тот момент, когда артиллеристам пришлось отражать атаку врагов.
— Ложись! — что есть силы заорал на него командир орудия Гречишкин.
— Чего же мне ложиться? — идя к нему навстречу, улыбнулся Хватов. — У тебя голова перевязана. Тебе лежать надо.
— Я при должности! Мне нельзя! Видите, что творится? — И Гречишкин бросился к раненому артиллеристу, который в этот момент пошатнулся и стал медленно оседать на землю. Гречишкин выхватил у него из рук снаряд, подпер раненого плечом и кивком головы показал Хватову, чтобы помог.
Фома Сергеевич обхватил раненого, осторожно опустил его на снег, положил ему под голову разбитый снарядный ящик и позвал санитара.
Гречишкин зарядил орудие и громко скомандовал сам себе:
— За Семена по фашистам — огонь!
И сразу, словно по команде Гречишкина, слева затрещали пулеметы Кочетова.
Напряжение боя достигло предела. Все, кто находился на НП комдива, боялись, что вот-вот гитлеровцы захватят «Курган» Сквозного, и с нетерпением ждали, когда же комдив введет в бой резервный батальон.