Страница 22 из 31
– Доброе утро, сержант Шардлейк, – сердечно приветствовал меня Карвер. – С сожалением услышал, что у вашего клерка возникла проблема.
Затем он повернулся к солдату:
– Мастер Гудрик пожелал присутствовать при нашем разговоре, так как дело затрагивает лично его.
Густые брови офицера, выражая неудовольствие, сошлись на переносице.
– Ваш человек повел себя нагло, сэр, – сказал он. – Своим поведением он отрицал власть короля. У него нет лука, и он даже не заикнулся о том, что тренировался в стрельбе.
– Но это можно сказать об очень многих, – ответил я кротким тоном.
– Это не извинение. Констебль сообщил мне, что этот Барак родом из евреев. Потому-то он и не обнаруживает верности Англии, когда в нее вот-вот вторгнутся враги.
Вот оно как, пошла старая история! Я заставил себя улыбнуться:
– Барак иногда бывает малость непочтительным. Но он верный англичанин и много лет работал у лорда Кромвеля.
– Казненного за измену, – резко отпарировал Гудрик. – Работа на изменника не может быть причиной для того, чтобы этого человека освободили от военной службы.
Он задиристо посмотрел на меня.
Я попробовал еще раз:
– У него сейчас много забот. Его жена должна вот-вот родить, а первый ребенок у них появился на свет мертвым.
Олдермен Карвер с сочувствием кивнул:
– Как это прискорбно! Разве нет, мастер Гудрик?
Но тот не был растроган:
– Он щелкнул мне в лицо пальцами и велел валить из его дома, словно бы я обыкновенный чурбан и он может указывать мне, что и как. Из тех солдат, что я видел, многие не годны к службе, однако этот человек кажется мне здоровым и сильным. Из него получится копейщик.
– Ну, что ж, – промолвил я задумчиво, – однако не могли бы мы прийти к какому-нибудь соглашению?
– Да-да! – бодро подхватил Карвер. – Мастер Шардлейк много раз выступал в интересах Ратуши, и я могу поручиться за него. Кроме того, я видел этого Барака, ему уже за тридцать. Стар для службы. Если вы проявите снисхождение, я не сомневаюсь в том, что сержант Шардлейк охотно выразит свою благодарность. Сделает какой-нибудь вклад в вашу компанию, быть может…
Гудрик побагровел еще больше.
– Дело не в деньгах, – проговорил он строгим тоном, заставившим проходивших мимо торговцев остановиться и посмотреть на нас. – Этот человек вполне годен к службе, и его надлежит научить дисциплине и верности.
Олдермен прикусил губу и посмотрел на меня:
– Сержант Шардлейк, не могли бы мы переброситься парой слов, если мастер Гудрик позволит нам?
Офицер пожал плечами, и Карвер взял меня под руку и отвел в угол.
– Я допустил ошибку, – признался он. – Мне показалось, что его можно купить. Однако Гудрик – человек норовистый и в данном случае закусил удила. Слишком много лет занимался муштрой…
– То есть?
– Он был младшим офицером, занимавшимся строевой подготовкой и дисциплиной. Ушел из армии, но подался в ополчение. Прежде был всего лишь караульным и ревностно относится к власти, возвращенной ему войной. Искренне считает, что Барак опозорил нашу армию.
– Олдермен, благополучие Барака и его жены очень важны для меня. Если вы сможете разрешить эту ситуацию, я с радостью пожертвую круглую сумму компании Гудрика, хотя, по чести говоря, у меня имеется не много наличных с учетом следующей выплаты по Добровольному сбору.
– Оставьте это дело мне.
– Благодарю вас.
– Я не забыл, как вопреки всем шансам вы сохранили мне земли, которые намеревался отсудить у меня мой кузен. – Мой собеседник приподнял брови. – И я вполне понимаю, как чувствует себя в данный момент Барак. Армия нуждается в джентльменах, командующих полками и батальонами в чине капитана, и меня попросили возглавить батальон лондонцев. Мне удалось доказать, что я пользы в этом деле не принесу. Я переговорю с начальниками Гудрика. Мне известно, что вы ведете дела королевы: можно ли мне упомянуть этот факт?
Я помедлил, ибо не люблю слишком часто пользоваться ее именем. Но все же кивнул.
– Что касается Барака, постарайтесь, чтобы он не вляпался в новые неприятности. Когда будут новости, я немедленно извещу вас, – заверил меня олдермен.
– Спасибо.
Карвер понизил голос:
– Во вторник я видел вас на смотре. Откровенно говоря, я чувствовал себя таким дураком на этом коне. Эта война… И все только потому, что королю зачем-то понадобилась ничего не стоящая Булонь!
Я кивнул в знак согласия:
– В самом деле. Но сделайте все возможное, сэр. Прошу вас.
Попрощавшись с ним, я кивнул Гудрику. Тот словно бы не заметил меня.
Я прошел до расположенной неподалеку Фолл-лейн, отходящей от Бейзингхолл-стрит. Невдалеке маячила городская стена и высокие башни над Болотными воротами. Облик здешних домов, сзади уходивших в просторные сады Дрейперс-холла, свидетельствовал о благосостоянии своими наборными окнами из чистого стекла и прекрасными резными косяками дверей. Мимо прошествовала жена торговца в компании двоих вооруженных слуг. Ее лицо прикрывала матерчатая личина.
Небольшая старая церквушка возвышалась над улочкой. На остром шпиле красовался новый блестящий флюгер – богатый приход. Барак с покаянным видом сидел возле двери покойницкой. Увидев меня, он встал.
– Служка говорит, что викарий Бротон вот-вот подойдет, – сказал он и добавил: – Новости есть?
Я сообщил ему о своем разговоре с Гудриком. Лицо моего помощника вытянулось, когда он осознал, что дело пока остается нерешенным.
– Тамми выпотрошит меня, – вздохнул он.
– Олдермен Карвер сделает все, что в его силах. Он на нашей стороне. Муниципальному совету надоели бесконечные требования короля предоставлять ему новых и новых людей. Но там, тем не менее, не забыли о том, что произошло с олдерменом Ридом.
Барак с горечью усмехнулся.
– Едва ли такое можно забыть!
Проявленное Ридом неповиновение явилось предметом разговоров в Лондоне еще в январе. Король наложил добровольный, в кавычках, естественно, побор на всех налогоплательщиков – в дополнение ко всем прочим, которые он учредил ради войны. Отказался заплатить один только Рид, и за свое упрямство оказался в армии, в войске лорда Хартфорда на границе с Шотландией. Вскоре после прибытия туда он попал в плен и с тех пор пребывал узником скоттов.
– Разве у муниципалитета больше не осталось власти? – вопросил Джек, пнув камушек. – Лондонцы привыкли поглядывать по сторонам в страхе перед олдерменами.
Сев рядом с ним, я прищурился, посмотрев на солнце:
– Теперь они поглядывают по сторонам в страхе перед королем. И этот Гудрик действует от его имени. Однако Карвер обратится к высшим инстанциям.
Недолго помолчав, Барак взорвался:
– Иисусе, как же мы дошли до такой жизни?! До начала этой заварушки мы не воевали с Францией двадцать лет!
– Быть может, король видит в Булони свой последний шанс прославиться. И в прошлом году он заключил союз с императором Карлом.
– Оказавшийся совершенно бесполезным. Император заключил с французами сепаратный мир, и мы остались один на один с ними.
Я посмотрел на своего собеседника:
– Если французам удастся вторгнуться к нам, снисхождения они не проявят. Как и их союзники скотты. A, судя по словам королевы, вторжение вот-вот начнется.
– Я не оставлю Тамасин. – Джек стиснул кулаки. – Им придется забирать меня силой.
Заметив приближавшегося человека в белой сутане – пожилого и сутулого с длинной седой бородой – я торопливо поднялся, толкнув Барака в плечо:
– Быстро, вставай.
Мы поклонились священнику. На лице его застыло серьезное выражение, но карие глаза были полны доброты.
– Мастер Шардлейк? – спросил он меня.
– Да, сэр. Мастер Бротон? Это мой помощник, Барак.
– Вы по поводу семейства Кертис?
– Да.
– Итак, – промолвил наш новый знакомый, – им, наконец, хоть кто-то заинтересовался.
Священник провел нас в церковь. Внутри ее царила пустота, в которой откровенно зияли ниши, раньше вмещавшие статуи святых. Для прихожан были расставлены табуреты с лежащими на них обязательными новыми молитвенниками короля. Пригласив нас обоих сесть, Бротон опустился на табурет перед нами: