Золотое руно (сборник)

Но всё без толку. Оранжевая жидкость сочилась из не замеченных ранее отверстий на туловище и даже из ступней ног.

– Он умирает! – воскликнула Тина.

Кровь собиралась в лужу на полу корабля, который оказался наклоненным под небольшим углом.

– Может быть, какой‑то из наших вирусов действует на него как же, как эбола на нас? – предположил Банкрофт.

Но Радж покачал головой.

– Вирусы эволюционируют вместе со своими носителями. Трудно поверить, чтобы наш вирус или микроб оказывал бы хоть какой‑то эффект на организм из другой экосистемы.

– Но тогда что с ним происходит? – спросил Банкрофт. И тут его глаза округлились. Радж проследил за его взглядом.

Оранжевая кровь не скапливалась в самой низкой части пола. Её лужа оставалась в самом центре – и края этой лужи заметно рябили. Середина лужи вдруг начала высыхать. На глазах у четырёх человек сухая область становилась больше и больше. Но она не была круглой – скорее, её периметр состоял из прямых линий. Тем временем внешние края лужи также приобретали определённую форму, вытягиваясь в линии, параллельные тем, что формировались на внутреннем крае.

– Это… это треугольник , – сказала Тина.

– Оранжевый пигмент в крови – он, вероятно, содержит железо, – сказал Радж. – Может, он обладает магнитными свойствами; может быть, кровь собирается вдоль линий магнитного поля, созданного каким‑нибудь оборудованием под полом…

Однако тут пары жидких отростков начали вытягиваться из вершин центрального треугольника. Четыре человека потрясённо следили за тем, как кровь продолжает движение. Внезапно шесть удлиняющихся отростков повернули в направлении, перпендикулярном тому, в котором они двигались ранее.

Наконец, рисунок приобрёл завершённость: центральный объект был прямоугольным треугольником, и к каждой из его сторон примыкал квадрат.

Потом вдруг в двух из трёх квадратов появились тонкие диагональные линии; один из них оказался заштрихован от нижнего левого угла к верхнему правому; второй – от верхнего левого к нижнему правому, третий же…

… третий же покрылся штриховкой крест‑накрест , словно узор каждого из остальных квадратов был перенесён на него.

– Квадрат гипотенузы, – произнесла Тина голосом, полным изумления, – равна сумме квадратов катетов.

– Что? – переспросил Банкрофт.

– Теорема Пифагора, – объяснил Радж, сам потрясённый до глубины души. – Эта диаграмма иллюстрирует один из базовых принципов геометрии.

– Диаграмма, нарисованная кровью ? – недоверчиво спросил Банкрофт.

Раджу внезапно пришла в голову мысль.

– Вы можете просканировать последовательность нуклеиновых кислот?

– Понадобится время.

– А сравнить две последовательности? Узнать, идентичны ли они?

– Да, это я могу сделать.

– Сравните нуклеиновые кислоты из клетки тела и из одного из кровяных телец.

Кардинал принялась за работу.

– Не совпадает, – объявила она через несколько минут.

– Невероятно, – воскликнул Радж.

– Что? – спросила Тина.

– У всех земных форм жизни ДНК одинакова во всех клетках тела, в том числе в тех кровяных тельцах, что содержат ДНК – красные кровяные тельца у немлекопитающих, и белые тельца у всех типов животных. Но генетическая информация в крови пришельца не та же самая, что в его теле.

– И что?

– Не понимаете? Кровь и тело – даже не родственники! Это различные формы жизни. Понятно, почему тело имеет крошечный мозг – оно является лишь средством передвижения для крови. Кровь – разумная форма жизни, а тело – всего лишь её носитель. – Радж указал на оранжевую диаграмму на полу. – Вот что они пытаются сказать, прямо здесь, на полу! Они говорят, чтобы мы не беспокоились о теле – мы должны спасать кровь!

– Должно быть, поэтому у носителя встроенные клапаны для предотвращения кровотечений, – сказала Кардинал. – Совокупность кровяных телец образует разумное существо; очевидно, это существо не хочет отказываться от части себя лишь для того, чтобы забить собой рану.

– А когда носитель умирает, все отверстия и клапаны открываются, позволяя крови сбежать, – добавил Банкрофт. – Носитель не враждует с кровью – это не порабощение, а партнёрство.

– И что же нам теперь делать? – спросила Тина.

– Соберём всю кровь и отнесём в безопасное место, – сказал Радж. Посмотрим, сможем ли мы с ней общаться.

Добрый доктор

– К вам новый пациент, доктор Бучер, – произнёс интерком приятным контральто.

Косматые брови над грубым лицом приподнялись в знак слабого раздражения.

– И кто же это? Человек? Дельфин? Квинт?

– Это куглу, сэр.

– Куглу! Впустите. – Куглу на Земле был примерно такой же редкостью, как свежий журнальный чип в приёмной доктора Бучера. Сутулый человек ввёл бочкообразное существо в кабинет. – Чем могу помочь?

– Доктор, доктор, я есть ужасный проблем. – Слова были неразборчивы, но куглу, нужно отдать ему должное, говорил сам, без автопереводчика. – Я пытаться писать нучную фантастику, нет?

– И что?

– Вот что! – Куглу опрокинул свою сумку над уже захламленным столом Бучера. Бесчисленные карты и кусочки бумаги хлынули из неё.

– Корешки отказов? – проворчал Бучер. У него была своя собственная коллекция таких из «Ланцета». – Если только вас не мучает писчая судорога, я вам не могу помочь.

– Нет, пожалуйста. – Тройные челюсти инопланетянина щёлкнули на звуке «п». – Я писать хорошо, на мой родной язык, нет? – Бучер слышал, что четыре крупнейших научно‑фантастических журнала уже имеют куглуанские версии. – Я послать новелла в «Amazing» – она им нравиться! Они даже купить! Штопаная НФ грызёт меня за ногу. «Analog» – точно так же. Но тот другой… – Куглу эмоционально задвигал антеннами. – Ба, они не хотеть.

– Послушайте, – сказал Бучер, не скрывая раздражения. – Я доктор медицины, врач. Это вне моей…

– Пожалуйста! Я решить приехать на Земля. Я хотеть видеть человек, который там главный, нет? Но поездка быть очень, очень плохо!

– А теперь выслушайте меня! – Доктор доктора Бучера велел ему следить за кровяным давлением. – Я занятой человек…

– Но здесь даже хуже! Флаер, катер, трамвай, метро – все то же самое.

Бучер взорвался.

– Здесь вам не бюро путешествий! Я доктор, понимаете? Доктор. Я лечу болезни и травмы. А теперь, если у вас нет проблем со здоровьем…

Куглу ударился лбом о крышку стола в традиционном жесте возбуждения.

– Да! Да! Каждый раз, как я садиться в транспорт, я очень неудобно. Я позорить себя и сердить водитель. – Вздох. – Я думать, мне никогда не добраться туда, где главный человек.

Глаза Бучера округлились во внезапном озарении.

– Кажется я понял, в чём ваша проблема…

Куглу энергично закивал.

– Доктор, я тошнить, когда ехать!

Нам здесь жить

Старик Уизерс был сумасшедшим. Все так говорили, все, кроме того мальчишки, Эрика. «Мистер Уизерс – археолог», – говорил Эрик, что бы это слово ни значило. Помните тот забавный бело‑синий свитер, который Уизерс нашёл? Он утверждал, что когда смотрит на узор на свитере, то слышит в голове слова «Торонто Кленовые Листья». Торонто – это, понятное дело, название нашего города под стальным куполом, так что в это я мог поверить, но я никогда раньше не слышал про кленовые листья. Такой же символ кленового листа был и на старых флагах, которые люди иногда находили среди руин. Некоторые считали, что кленовый лист – это, должно быть, какое‑то жуткое чудовище вроде лося, бобра или трюдо. Другие думали, что это такой кристалл. Но кристаллы сразу наводили на мысли о камнях, уране и бомбах, а на такие темы в приличном обществе не говорят.

Эрик хотел знать точно. Он пришёл в музей и сказал:

– Пожалуйста, мистер Куратор, помогите мне выяснить, что такое кленовый лист.