Страница 43 из 142
Она подошла к нему, позвякивая множеством браслетов, положила руку на живот, обогнула вокруг него, при этом он следил за ней взглядом: ему было крайне любопытно то, что она делает.
Наконец, она отступила и вернулась к себе на ложе из пальмовых ветвей и каких-то цветов. И не глядя на него, но принимая при этом соблазнительную позу, проговорила (любой Садовник может понимать Цветок, на каком бы языке тот не говорил, а то, что перед ним был Цветок, Ричард уже понял):
— Я ведь угадала: ты — Дракон? — она потянулась, как сытая кошка.
— Нет, я пока лишь рядовой Садовник. Мне ещё очень далеко до настоящего Мастера-Дракона.
— Жаль, но крылья твои всё равно прекрасны, — она похлопала ладошкой: мол, иди сюда. Он подошёл, сел с ней рядом. От неё дурманяще пахло. Она потянулась и тронула крылья, которые не мог видеть простой человек. — Просто прекрасны…
— А ты у нас значит … — он уже, было, протянул руку, чтобы коснуться чистого абриса её лица, но тут же одёрнул руку, считав её силу: — … Венерина Мухоловка!
Она хищно и самодовольно улыбнулась.
— Ублажи меня! — протянула она, томно выгибаясь. — И если ты мне не понравишься, я велю тебя казнить.
— Вот как! А если понравлюсь? — поинтересовался он, потянувшись к ней. Он провел пальцами от плоского животика до плеча и спустился обратно, пройдясь по низкому поясу её легкомысленной юбочки из тростника. Она прикрыла глаза и застонала.
— Если понравишься — тоже, — сказала она, мурлыча от его ласк, становившихся всё более чувственными.
Ричард почувствовал себя мушкой, вокруг которой захлопывается зубастый ротик хищного цветка.
— Это почему же? — он обнял её, заставив прогнуться, и стал исследовать языком кожу у неё за ушком и покусывать само ушко.
— Потому, — простонала она, цепляясь за его плечи и откидывая шейку, на которую он перебрался с жаркими поцелуями, — ни один мужчина на земле не должен касаться Живой Богини.
— Мне вот всегда было интересно, — сказал он, сдергивая с неё лифчик, сделанный из каких-то камешков и листьев, — как специалисту по символике цветов, — он задел её упругие коричневые сосочки и начал с ними играть, не переставая при этом целовать её шею и плечи; она извивалась и терлась об него, как кошка, — почему твой цветок обозначает гармонию?
— Подумай сам… — он избавил её от юбочки и стал целовать живот, постепенно опуская все ниже, касаясь кожи, не только губами, но и языком, от чего, он это явно чувствовал, по её телу бежали электрические искоры. Он придерживал её за округлые, идеальной формы, ягодицы, и ей пришлось откинуться, чтобы представить ему ещё больший доступ. Она запустила пальцы в его густые черные волосы и покручивала пряди… — Разве может быть что-то гармоничнее? Цветок, который считается более низшим в цепи эволюции, пожирает существ, которые, по общепринятому мнению, находятся выше по иерархической лестнице… — она прикусила губку, коротко ойкнув, когда он коснулся губами волос на её лобке…
Ричард отстранился. Она была уже полностью обнажена и явно вся горела, в то время как он ещё не снял с себя ни одного предмета одежды и совсем не хотел её…
— Выслушивать лекцию об эволюционной иерархии от островной дикарки — занятно, — он ввел в неё палец, она вскрикнула и попыталась увернуться от этой ласки…
— Я — не дикарка, я — богиня. Забыл? — недовольно проговорила она. — И я ведь невинна — ты должен быть со мной нежен …
— Это ещё почему? — заявил он, добавляя второй палец и ускоряя поступательные движения. — Ты же сама захотела мужчину. А я не позволяю женщинам повелевать мной. Я прихожу к ним, когда хочу и беру их, когда мне нужно… Я тебя не хочу и ты мне не нужна… Поэтому я должен наказать тебя…
Она извивалась и стонала уже вовсю. Он убрал руку, вымыл её в стоявшем чане, где плавали лепестки цветов, и который, как стало известно потом, предназначался для омовения прекрасного личика богини, и огляделся…
В центре шатра щерилась и покачивалась чёрная маска, подвешенная на длинную верёвку, закрепленная за перекрёстное основание шатра. Ричард материализовал клинок, срезал этот амулет, чем вызвал недовольный возглас богини…
— Замолчи! — потребовал он. В его глазах полыхало синее пламя. Она замолчала и замерла, буквально пригвожденная к месту этим огненным взглядом…
Он оторвал маску, отбросил её в сторону, взялся за жгут обеими руками и, дернув, проверил на крепость. Верёвка из пальмового волокна оказалась довольно прочной…
Он подошёл к Венериной Мухоловке, поднял ей руки над головой и, смотав запястья, привязал к балке основания.