Страница 26 из 142
Графиня взяла Джози под руку и сказала:
— Идёмте, дитя моё, мне нужно с вами поговорить.
Джози всегда с подозрением относилась к подобным разговорам. Она вообще предпочитала не говорить по душам с людьми, которые были ей хоть чем-то неприятны.
Поэтому сейчас напряглась и выпрямила спинку.
Графиня вела её в беседку, что красовалась у фонтана на другом конце аллеи. Проходя мимо одной из клумб, Джози вдруг остановилась, поражённая одним из растений. Куст был небольшой и уже почти облетел, поэтому хорошо оказывался виден цветок. Ярко-красный, с длинным оранжевым пестиком, будто усыпанным бусинками. Пять лепестков заворачивались подобно юбке танцовщицы фламенко. Разглядывая этот удивительный цветок, Джози почувствовала, как заколотилось сердце и краска прилила к щекам: он был прекрасен, неповторим и невероятно эротичен.
— Что это? — спросила она, завороженная дивным видением.
— Гибискус, иначе — китайская роза. Редкое растение. Крайне капризен! Так долго болел, что мы, уж было, выбросить его собирались. Просто удивительно, что он расцвёл!
Графиня и сама была потрясена этой аномалией.
— Нравится? — поинтересовалась она, видя, как сияют глаза Джози.
— Не то слово! Никогда бы не подумала, что на свете есть вещи… настолько … настолько совершенные!
— О, дитя моё, вы ещё так много не знаете о природе вещей! — проговорила графиня, увлекая её за собой.
Джози обернулась, чтобы взглянуть в последний раз на цветок, но тут он, прямо на глазах, начал сворачиваться. Затем качнулся и упал наземь.
— Ах! — воскликнула Джози, схватившись за сердце, словно только что потеряла дорого друга. В глазах её стояли слезы.
— Не расстраивайтесь, дорогуша. Это нормально. Гибискус цветёт всего несколько часов. Считайте, что вам ещё повезло его увидеть, — графиня вздохнула и поняла, что так просто ей Джози отсюда не увести. — Знаете, а на Востоке этот цветок, — она перешла на шёпот, — считают символом страстной неприличной любви.
Джози загорелась, как давешний цветок гибискуса. И графиня таки утащила её, погружённую в какие-то мечтания. Наконец они достигли беседки. Графиня усадила её напротив себя и, взяв за руки, сказала самым доверительным тоном, на который только была способна:
— Детка, а теперь расскажите мне всё без утайки, что у вас происходит с Ричардом?
Джози побледнела. Самые дурные её предчувствия насчёт тётушкиных намерений сбывались.
— Почему вы решили спросить? — промолвила она, отодвигаясь как можно дальше.
— Да между вами словно кошка пробежала. Уж вы мне поверьте, деточка, я такие вещи сразу же замечаю! Он чем-то обидел вас?
Как же мерзко, когда непрошенные гости лезут в твою душу за интимными подробностями. Есть в этой человеческой страсти — рыться с пристрастием в чьей-то жизни — что-то извращённое. Джози глубоко вздохнула.
— Не в этом дело, — проговорила она, наконец.
— Так в чём же! — не унималась графиня. — Не бойтесь, я знаю его давно и могу вам помочь!
Джози ещё помялась, смущенно комкая подол платья.
— Дело в том, — все-таки сказала она, — что вот уже третью ночь он не спит со мной.
— Чепуха, деточка! — вздохнула графиня, но тут же опомнилась и произнесла: — Вы сказали третью! И это вас так уже беспокоит? Разве раньше вы спали вместе чаще!
— Вообще-то, — Джози бесила эта перечница, что с каким-то маниакальным наслаждением препарировала сейчас её душу, — мы спим вместе каждую ночь, с самого дня свадьбы! И всякий раз, разумеется, если у меня нет месячных недомоганий, занимаемся любовью!
— И вы так спокойно об этом говорите!
— Я говорю об этом совсем неспокойно, как вы могли заметить! — Джози была не на шутку зла.
— Возможно ли, чтобы он настолько растлил вас! — вплеснула руками графиня. — С самого детства он был порочным и невоздержанным в проявлении эмоций! И сколько не бился его почтенный приёмный отец, этот мальчишка так и оставался гадким дикарём, с повадками уличного попрошайки!
На этом тирада графини оборвалась, должно быть, ей не хватило воздуха. И тут графиню кто-то окликнул, то ли Молли, то ли Долли — с такого расстояния все болонки одинаковы, — и та, раскланявшись и напоследок велев Джози хорошенько подумать над её словами, удалилась.
Джози же, поднявшись, побрела вперед. Она не знала, зачем и куда идёт, взволнованная и распотрошенная недавним разговором. Она не заметила, как прошла через калитку в старой, обильно увитой плюющем, стене и оказалась на каком-то пустыре. Здесь она оглянулась, удивлённая тем, куда забрела, повернула уж, было, обратно, но, зацепившись за что-то, полетела вперед с криком: