Страница 125 из 142
Остров Святой Жозефины в Южных широтах, 1878 год
Фрегат причалил, и матросы сбросили трап. На берегу уже сгрудились аборигены. Они держали в руках корзины, наполненные экзотическими фруктами, гирлянды из ярких, дурманяще пахнущих, цветов, ракушечные бусы. Всё это были дары, которые дикари принесли своей «белой богине». Туземцы суетились и гомонили.
— Чего они хотят? — спросила Джози, сжимая ладонь Ричарда. Эти люди, почти нагие, с раскрашенными лицами, пугали её, и она сильнее прижималась к мужу.
— Удивительно, — проговорил Ричард с лукавой усмешкой, — но их желание совпадает с моим.
С этими словами он подхватил Джози на руки. Она не ожидала этого, потому чуть испуганно ахнула и обхватила его за шею. Ричард ступил на трап и стал, с нею в объятиях, спускаться вниз. Джози уже расслабилась, склонила ему голову на плечо и млела от упоительного сочетания силы и нежности. Однако когда они достигли земли, заёрзала: ей не терпелось пуститься на изучение острова имени себя.
— Поставьте меня уже! — капризно потребовала она, но Ричард в ответ лишь покачал головой.
— Я не могу, — не желая быть услышанным командой, которая внимательно наблюдала за ними, шёпотом сказал он. — Аборигены требуют, чтобы раб-носильщик отнёс богиню в Высокий Дом!
— Я не богиня, а вы не мой раб! — возмутилась Джози.
— Да неужели? И как давно, ангел мой, вы пришли к такому выводу? — с ехидцей осведомился Ричард. В глазах его, как обычно в таких случаях, плясали бесенята.
Джози заворчала, как разозлённая собака, и процедила сквозь зубы:
— Нет! Я точно убью вас!
— Обязательно, любовь моя, — тут же отозвался Ричард. — Почту за честь умереть от вашей прелестной ручки!
Джози глубоко вздохнула, чтобы хоть как-то успокоиться и унять ярость, и, оглянувшись по сторонам, решила сменить гнев на милость: ведь от картины, открывавшей её взору, захватывало дух. Растительность поражала тучной зеленью. То там, то здесь среди сочной яркой листвы выглядывали цветы самых невообразимых форм и оттенков. Порхали птицы с пёстрым оперением. Воздух наполняли дивные ароматы. Джози казалось, что она попала в самый эдемский сад, нетронутый со времён сотворения. И глаза её сияли детским восторгом.
— Ах, Ричард! Как же здесь красиво! — от переполнявших чувств она принялась осыпать мужа поцелуями. Но тут аборигены, сопровождавшие путешественников песнями и танцами, заволновались и зашикали на парочку. — Ну чего ещё им нужно? — обиженно проканючила Джози, вынужденная прервать поцелуй.
— Любовь моя, — тихо, заговорщицки произнёс Ричард, — они говорят, что богиня не должна целовать своего раба. Он должен это сначала заслужить.
Джози рассержено фыркнула и заявила:
— Так скажите им, что вы — заслужили!
— Милая, нам лучше не злить их, поэтому стоит следовать их традициям. Подумайте хотя бы о благородных матросах, что идут с нами. Кто знает, чем обернётся ваше упрямство?
Джози недовольно хмыкнула.
— Вообще-то я сейчас не могу думать ни о ком, кроме вас, Ричард, — сказала она, удобнее умащиваясь в его объятиях, — но если нужно, подумаю и о других.
И почувствовала, как по телу пробежала волна удовольствия, от счастья, заполнившего его взгляд. Интересно, подумалось ей, а догадывается ли Ричард о том, насколько он красив в такие моменты?
Туземцы успокоились и вновь заколотили в бубны, затягивая грубую гортанную песнь. Приплясывая, они двинулись дальше, вглубь леса, и вся процессия направилась за ними.
— Скоро там этот Высокий Дом? — нетерпеливо поинтересовалась Джози.
— Почему это вас беспокоит? — поинтересовался Ричард.
— Ну … вы же наверное устали тащить меня! — ничтоже сумняшеся, выдала она.
Ричард недобро сощурился.
— Тащить? — обиделся он. — Тащить, любовь моя, значило бы волочь вас через силу, с натугой. Вы же очень лёгкая, и я могу носить вас на руках весь день без устали, — и, приблизив губы к её ушку, он проговорил: — и это доставляет мне колоссальное удовольствие. Ощущать в своих объятиях ваше бесподобное тело — сущее блаженство. Ведь вы вся — соблазн и желание.
Эти слова вызвали сладостную истому, Джози захотелось выгнуться и застонать. Внизу живота пульсировало, дыхание сбилось, а перед глазами всё плыло. Однако она всё же заметила самодовольную, истинно дьявольскую ухмылку, искривившую красивые губы Ричарда.
— Как же я вас ненавижу! — с жаром сказала она.
Но вместо того, чтобы расстроиться, он почему-то просиял.
Тропинка круто свернула вбок, и взглядам путников предстало селение. Сложно было вообразить более райский уголок, наполненный мирным трудом, радостными песнями и детским смехом. Казалось, такие понятия, как уныние и серость неизвестны местным обитателям. Настолько всё было проникнуто ликованием и довольством жизнью.