Цветы всегда молчат

За два месяца ожидания Джози научилась различать каждый звук, наполнявший этот дом. Вычленять нужные. Отметать незначимые. И поэтому безошибочно угадала голос Ричарда, стоило ему только заговорить с кем-то в холле.

Она бросилась вниз, перескакивая через ступеньку, путаясь в платье. Только бы быстрей! Только бы к нему! К счастью, он рванулся навстречу, поймал в полёте и прижал к себе. Слова всё равно бы не получились, поэтому они не стали тратиться на них, заменив поцелуями — страстными, быстрыми, сумасшедшими, перемежёванными с всхлипами, задушенными стонами и выдохнутыми друг другу в губы именами.

Он прислонил её к стене прямо в прихожей. Ей пришлось обвить его бёдра ногами и вцепиться в плечи. От него дурманяще пахло морем, опасностью и странствиями.

— Джози, — задыхаясь, жарко прошептал он, — мы должны остановиться! Иначе я возьму вас прямо здесь!

— Ричард, если вы этого не сделаете тотчас же — я вас убью! — и она почти с рычанием впилась в его губы, запутавшись пальцами в волосах.

Когда он обрёл возможность дышать и говорить, то вздохнул и сказал:

— Мы же в доме ваших родителей! Не стоит забывать о приличиях! — вышло строго и даже несколько назидательно.

Джози взбесилась: обрушила на его голову град ударов, которые он, впрочем, сносил смиренно и даже с улыбкой. Она же вскричала:

— С каких это пор вас стали волновать приличия!

Ричард перехватил её запястья, осторожно сжал их, завел ей руки за голову, припечатав тем самым к стене, и проговорил ей в ушко почти зло:

— Да если бы я не думал о них, я бы на вас не женился.

— Вот как! — взъярилась она, высвобождая руки и нежно обнимая его. — Словно у вас был иной шанс заполучить меня?!

Он коварно и самодовольно ухмыльнулся, в глазах его полыхнуло синее пламя, отчего у неё голова пошла кругом.

— Я демон, Джози, — голос действовал гипнотически. — И, как все представители моего рода, в совершенстве владею искусством соблазнения. И поэтому, если бы захотел, — поцелуй обжёг место за ушком, спустился ниже, исторг стон, — вы бы стали ползать за мной и умолять овладеть вами!

— О да! — прошептала она, не совсем соображая, о чём речь. Рассудок застилал туман сладострастия. Нега, разлившаяся по телу от его завораживающего голоса, напрочь отбивала желание думать. — Я умоляю! Пожалуйста… Оооо… божееее!..

Потом она порадовалась, что Ричард успел поставить магический щит, сделавший их невидимыми и неслышными: ей бы не хотелось выяснять степень порядочности слуг.

Пришла в себя она только в своей комнате, лёжа в постели рядом с мужем. Они держались за руки, тесно переплетя пальцы, и время от времени обменивались поцелуями…

— Я пропустил Рождество, вы, наверное, обижаетесь на меня? — поинтересовался Ричард, поднося её ладошку к губам и целуя пальчики.

— О, вы даже не представляете, как я зла на вас! Вы должны мне подарок и притом — грандиозный! — заявила она, приникнув к нему и устроившись на плече.

— Мне остаётся уповать на то, что заготовленный мной сюрприз придётся вам по душе, — лукаво подмигнул он, за что получил ощутимый тычок от Джози.

Вечером в особняк съехались все Эддингтоны, прибыли друзья. И ужин прошёл в теплой задушевной беседе, часто прерываемой задорным счастливым смехом, за который здесь никто никого не осуждал. По окончании трапезы леди Кэролайн села к роялю и сыграла куплеты довольно-таки фривольного содержания. Но все, несмотря на некоторое смущение и хихиканье, бросились радостно отплясывать под них, хотя мелодия и требовала выделывать такие па и кульбиты, что они выглядели бы неприличными, наблюдай за этой картиной кто-нибудь благоразумный. Но таковых не было, и поэтому можно было хохотать и дурачиться сколько душе угодно.

Чтобы несколько освежить рассудок и немного передохнуть, Ричард увлёк Джози на балкон.

Шёл снег, искрясь и переливаясь в лунном свете. И Джози, раскрасневшаяся, несколько растрёпанная, в серебристом платье, казалась, среди этого искрящегося кружения прекрасной фейри, случайно заглянувшей в мир людей. И чудилось — ветерок вот-вот подхватит её и унесёт в белоснежном вихре.

Ричард порывисто обнял её и прошептал с каким-то странным после недавнего безудержного ликования отчаянием:

— Джози, не улетайте от меня!

Она взяла его ладонь и прижалась к ней щекой.

— Как я могу улететь, это же у вас, а не у меня, есть крылья!

— И у вас тоже — вы ведь прилетали ко мне. Во сне, помните? И укрывали меня своими крыльями, ангел мой, — с нежностью и восторгом проговорил он, и глаза его сияли.

Джози обняла его за пояс, уткнулась в грудь и проговорила:

— Вы у меня такой глупый и такой славный!