Тропы

— Кто там?

— Это охрана.

— Чего вы спать людям не даете? — сказал парень до того недовольно и смешно, что я бы и сама поверила, что его подняли из теплой постели.

— Мы должны осмотреть ваш номер, господин. Это приказ капитана стражи, — ответил голос за дверью.

— А-а-а! — туповато отозвался Маир. — Ну сейчас, штаны надену…

Он быстро и бесшумно подлетел ко мне.

— Лезь в окно, дальше по карнизу и направо. Надеюсь, твоего коня не забрали. Встретимся у водяной мельницы. Будь осторожна, хорошо?

Я кивнула и выскользнула в окно. Маир помог мне уцепиться за раму и посмотрел в глаза:

— Удачи!

Я услышала, как он открывает дверь, потом голос Лара: «Чего такое-то?». Я старалась двигаться быстрее и чуть не сверзилась. Хорошо, что вокруг было пустынно и темно: окна покоев выходили в сад. К тому времени, как стражники высунулись наружу, я уже спряталась за кустом.

Я прокралась в конюшню и устроилась за ограждением на корточках, выжидая, пока уйдут назойливые воины. Всё происходило стремительно, и связать воедино события не составляло труда. Чего добивался Антуан де Флавий? Хотел заставить братьев молчать, заточив в замке их маму? И они уехали на самом деле не по причине того, что хотели быть свободными от его опеки, а потому, что искали поддержки хотя бы у кого-то? Но их было двое всего лишь, а он, как за стенами, за спинами десятков своих воинов… Чего стоил один только Грай — благородная, но все равно ищейка. Или неоднократно упоминаемые Ларом «синие мундиры»… Судя по всему, они представляли наибольшую опасность. Я понятия не имела, что делать, не знала, как помочь, но полагала, что вместе с братьями мы что-нибудь придумаем. Думать правильно, думать глубже, думать лучше! И вдруг меня кто-то тронул за плечо. От неожиданности я едва не заорала, но это был всего лишь подросток, ухаживающий за лошадьми. Глаза его поблескивали во тьме, светлые волосы странно шевелились на ветру, словно перья какой-то птицы… Я проморгалась.

— Госпожа! — сказал он тихо. — Сюда, госпожа! Я увел вашего коня.

Я осторожно пошла за ним. Мало ли? Однако этому малознакомому юному храбрецу хотелось верить, уж не знаю, почему. Может, по тем же причинам, по которым он помогал мне?

Грозный и правда стоял возле воды — на самом берегу, под откосом. Я посмотрела на паренька:

— Почему ты мне помогаешь?

— Вы не такая, как все, госпожа. Не злая, — последовал странный ответ. К сожалению, расспрашивать его дальше у меня времени не было.

Я улыбнулась.

— Как тебя зовут?

— Анут, госпожа. Я с юга.

— А меня Фрэйа. Держи, Анут! — и я достала из рюкзака один из своих ножей. У меня их было всего два: большой и маленький, но оба превосходной работы Айвора.

Он взял подарок сразу, без заминок. Желтые невиданные глаза, казалось, загорелись ещё ярче.

— Спасибо, госпожа!

— Нет, это тебе спасибо. Прощай!

Я села на Грозного, и мы второй раз за день зашли в воду. Я не боялась промочить рюкзак — он был из водостойкой ткани и закрывался плотно. Мы плыли медленно и тихо, и конь прекрасно понимал, для чего мы это делаем, ему не приходилось подсказывать, его не надо было уговаривать. На том берегу домов хватало, и люди глядели на меня как на чудную. Не в первый раз, и, очевидно, не в последний. Нужно привыкать.

Я поехала к воротам, но на выезде увидела вооруженную охрану. Уйма дюжих мужиков в кольчугах и при луках. И, похоже, что их только-только собрали, потому как сгрудились они бестолково, ещё не успев занять выгодных позиций. Нетрудно было догадаться, что они ждали меня. Неужели вся эта суматоха началась из-за прихоти сдуревшего от власти мужика? Мне пришлось вернуться в воду, но дальше, за поворотом, течение было куда более стремительным. Я заволновалась, но, как выяснилось, зря. Грозный течения не боялся. Он плавал, как пробка. Гораздо лучше других лошадей. Казалось, что перекаты и торчащие из воды коряги его нисколько не беспокоят. Нас изрядно снесло в сторону, но мы все же выбрались на берег вдали от города. Целыми и невредимыми.

К мельнице я подъехала осторожно и, оглядевшись, затаилась под сваями. Сидеть там было неуютно: холодно и мокро. Грозный тыкался мне в плечо носом, трогал губами уши. Я гладила его, смотрела в темные лошадиные глаза и знала, что он понимает, зачем мы здесь. Сидеть нам пришлось долго, или мне так показалось. Я вздрагивала от каждого звука, таращилась в темноту и умоляла братьев поторопиться. В голову уже начинали лезть не самые приятные мысли, когда вдалеке послышались шаги. Я различила высокую фигуру Маира. Он шёл странно, неуклюже, словно ноги держали его некрепко. Я тут же вышла из своего укрытия.

— Слава Богам! — и он обнял меня.

— А где Лар?

Парень был растрепанный, рубашка не заправлена, ноги босые, и правую руку он прижимал к телу, словно ему было трудно ей шевелить.

— Они его забрали, — ответил Маир глухо, — люди де Флавия во главе с Граем. Брат убедил меня, что лучше он окажется в их лапах один, чем мы с ним на пару. Так, по крайней мере, есть шанс, что я смогу… то есть мы с тобой сможем помочь ему. И нашей матери.

— Вот именно: мы. Тебе досталось? Что-то болит?

Он покачал головой.

— Неудачно шлепнулся, только и всего. Пустяковые синяки и ссадины.

Я ещё раз оглядела парня — кажется, он и правда серьезно не пострадал. Маир через силу улыбнулся.

— Ты мне сейчас маму напомнила. Когда я что-то разбивал, она точно так смотрела на меня…

Я сжала его руку.

— Что делать будем?

— Для начала уйдем отсюда, да поскорее. Ты вся мокрая, не помешает развести костер. Знаю я там, в лесу, укромное место.

Мы сели на Грозного: он уместил бы и трех немаленьких мужиков, что уж говорить про нас.

— Нужно раздобыть где-то вещи, — говорил Маир, пока мы ехали. — В гостиницу возвращаться опасно. Босиком оно и приятно вроде, но по лесу не побегаешь, да и в городе косо смотреть будут. Хорошо бы купить, но деньги остались в номере. А у тебя, конечно, не найдется в рюкзаке лишней пары обуви на мужскую ногу, — усмехнувшись, произнес он.

— Мои ботинки на тебя вряд ли налезут, — ответила я, улыбаясь. — А если обменять что-нибудь из моих вещей?

— Это как-то… хм… Не знаю, не хочется лишать тебя… — пробормотал парень.

— Да ладно, это всего лишь вещи! Что у меня там есть? — задумалась я. — Вот незадача, и менять-то нечего! Кому нужна моя одежда или, скажем, сушёные грибы? Правда, можно меч обменять.

— У тебя есть меч?

— Да.

— О! Можно взглянуть?

Я, конечно, достала, и Маир долго, со знанием дела изучал клинок. Несмотря на то, что его не обучали воинским премудростям, в оружии он явно разбирался.

— И не вздумай, — наконец вынес он вердикт. — Я лучше босиком и совсем без штанов буду ходить, чем дам тебе обменивать этот меч. Придумаем что-нибудь другое, ладно?

— Маир, слушай… А что, если нам кто-нибудь поможет?

— Это кто же, например?

— Например, Анут. Подросток, который следит за лошадьми. Он помог мне, когда я ушла от вас.

— Да? Это идея, но его не пустят наверх, к комнатам. Тем более что сейчас в городе охраны до фига и больше.

— Не вариант, — вздохнула я.

— Знаешь, Фрэйа, вообще-то знаю я одного человека, — неуверенно произнес Маир. — Правда, к нему без нужды лучше не соваться, но выбора у нас нет. Его зовут Огляд, он охотник. Он живет на окраине леса, за холмами. Он давний друг моего отца, но об этом мало кто знает. Поедем к нему — нам нечего терять.

— А что с ним не так, Маир? Почему это крайний вариант?

— Потому что он колдун, Фрэйа. Одно неверное слово — и превратишься в лошадиную… В общем, сложный человек со сложной судьбой.

— Поверь, Маир, никто не может человека против его воли превратить в лошадиную какашку! — сказала я, улыбнувшись.

— Наверное, в вашем мире не может, — ответил мне парень, — но у нас, Фрэйа, колдунов боятся даже законники.

— Так он плохой человек?