Страница 8 из 11
- Квартиру купили?
- Да. В предпоследнем доме. На двенадцатом этаже. Взяла кредит и купила. Надоело на съёмной жить. А вы как здесь оказались?
- Выходит, что мой друг Колка Подружный - ваш сосед. Он рядом проживает. Только в крайнем доме. Сегодня мы с Мишкой Дергуновым были у него в гостях - у Кольки жена к маме уехала. Пива попили, футбол посмотрели.
- Давно дружите? - почему-то мне показалось, что и моя спутница задаёт вопросы не из праздного любопытства.
- С института... уже давно.
- Вы жестокий? - неожиданно спросила Вера Сергеевна.
- Жестокий? - удивился я. - Нет. Скорее, азартный... - я с сожалением кинул взгляд на часы на руке: давно нужно было быть дома - у маминой сиделки свои дела и своя семья.
- Вас кто-то ждёт? - Орлова напряглась - видимо, неправильно истолковав моё беспокойство. В её глазах появился настороженный вопрос.
Края её расстёгнутой куртки разошлись, и моему взору предстала кофточка с довольно откровенным вырезом на груди. Я с трудом сглотнул слюну и быстро отвёл взор, поймав себя на том, что так по-мальчишески смотреть на женщину в мои годы несолидно, и почувствовал давно забытое смущение и одновременно удовольствие от вида её ладной фигуры. Расставаться совсем не хотелось.
- Да, обещал быть дома... там мама... волнуется... - протянул я, думая о своём. - Сейчас перезвоню и постараюсь всё решить.
Я достал мобильный телефон и набрал номер сиделки. Гарантировав двойную почасовую оплату и выслушав её недовольное ворчание, я убрал телефон и посмотрел на Орлову.
- Ну, вот. Пара часов у нас точно есть. Надеюсь, вы никуда не спешите.
- Нет. Мои родители далеко...
Потом мы пили кофе и ели мороженное. Хотя за два часа так и не успели поговорить о главном, ничего нового не узнав друг о друге. Я так и не решался начать очень важный для меня разговор, как и не решался дотронуться до её руки, убеждая себя каждую секунду - вот сейчас, сейчас я обязательно скажу ей о своих чувствах.
Около десяти вечера Вера Сергеевна сделала звонок по мобильному, сказав в трубку тихо:
- Ты где? - ...и назвала адрес кафе.
Наверное, это был он - её мужчина. Вот и окончилась сказка. Мои яркие желания стали терять свои напор. Всё, как в последних главах лирического романа: лёгкость и весёлость уступили место грусти, и герой переместился в мир печали, несбывшихся иллюзий и ностальгических воспоминаний. Героиня ушла к другому. Занавес!..
И всё равно, когда мы выходили из кафе, и вечерний город принимал нас в свои объятия, а Вера Сергеевна взяла меня под руку, глупая счастливая улыбка застыла на моём лице - рядом со мной шла одна из красивейших женщин нашего города. Я был очень счастливым человеком! Самым счастливым в этом городе! В этой стране!
За рулём подъехавшего джипа с крутыми номерами я ожидал увидеть солидного мужчину, но водителем оказалась женщина бальзаковского возраста. Я не успел её толком рассмотреть, простившись с Орловой у края тротуара.
- До понедельника! - улыбнулась Вера Сергеевна своей милой улыбкой, коснувшись моей руки и мягко пожав мне пальцы.
- До понедельника... Вера... Сергеевна... - глупая улыбка будто приклеилась к моему лицу.
Я стоял и умиротворённо смотрел вслед, пока огни джипа не скрылись за поворотом. Потом, ощущая во всём теле необыкновенный физический подъём, а в душе чувство эмоциональной окрылённости, я отправился домой. Завтрашний день казался радостным и лучезарным.
Разумный человек оглянулся бы, сложил два плюс два и сделал правильные выводы насчёт ошибочности ожиданий, но почему-то в жизни у большинства влюблённых мужчин чаще получается иначе. Наверное, нам как в детстве хочется верить в чудеса.
Прикрывая фингал под глазом букетом роз, ранним утром в понедельник я спешил на работу. В приёмной заместителя генерального директора никого, кроме уборщицы бабы Маши, запричитавшей в голос на мой яркий синяк, не оказалось. Я облегчённо вздохнул, дал пожилой женщине бумажку достоинством в сто рублей и попросил поставить букет в вазу с водой на стол Орловой.
- Только не надо никому ни о чём говорить, - попросил я бабу Машу.
- Сделаю, как надо, - понимающе улыбнулась женщина в чистеньком синем техническом халате. - Иди, работай спокойно, герой!
Герой? Всё время пребывания в приёмной я очень боялся, что кто-то войдёт и увидит меня. Например, секретарша. Ещё бы - затеять такую авантюру! За Верой Сергеевной ухаживают "перцы" куда покруче нашего генерального директора! Но всё обошлось. И я, не замеченный никем, спокойно спустился на этаж ниже.
В отделе сотрудники стали приставать с расспросами - откуда такая печать под глазом? Все знали, что я не женат и спиртным не злоупотребляю. Пришлось рассказать историю про спасённую на улице женщину, благоразумно опустив имена и подробности. Очень скоро интерес к этой истории, не имеющей продолжения, угас, и все в отделе занялись своими прямыми обязанностями.
Я же с самого утра сидел, как на иголках, ожидая вызова в приёмную или телефонного звонка. И ближе к обеду этот звонок раздался.
- Извините, Виктор Иванович, - произнесла Орлова в трубку своим низким, волнующим голосом, - я сегодня опоздала. Вошла в кабинет, а восхитительные розы смотрят на меня! Спасибо. Это так трогательно...
- Я рад, что они вам понравились. Как вы себя чувствуете после субботы? - я специально не называл Орлову по имени, понимая, что сейчас к нашему разговору прислушивается весь отдел.
- Всё хорошо. Спасибо вам за тот вечер. А про цветы... - В трубке возникла пауза. - Скажите, зачем вы это сделали? Впрочем, я догадываюсь. Хочу вас попросить... больше не делайте этого. Поймите меня и не обижайтесь, пожалуйста.
- Ну, почему?..
- Не нужно и всё! - Орлова положила трубку.
Чувства - как "валентинка", сделанная своими руками ко Дню всех влюблённых, - ты очень гордишься ею и бережёшь, а потом даришь человеку, которого она, как ты считаешь, сделает немножечко счастливым. Но бывает, что ты хранишь "валентинку" долго, очень долго, так и не решаясь подарить той, что лучше всех на свете. Думаешь, что знаешь - она не нужна ей. Так случаются ошибки, которые бывает трудно исправить потом.
Во взрослой жизни я почти не писал женщинам стихов. Баловался этим когда-то очень давно - ещё в юности. Теперь всё больше с клавиатуры моего компьютера выходила лирическая, но всё-таки проза. Но вечером того понедельника само собой получилось стихотворение.
Я встречаю тебя очень редко и напрасных не требую встреч,
Вера, Вера - кокетка-конфетка, яркий фантик - ни съесть, ни сберечь.
Очень трудно казаться спокойным, улыбаться при встрече с тобой.
По каким-то случайным законам ты не стала моею судьбой.
Расстояния людей разделяют. Нас с тобой разделяют года.
Пусть ты рядом, но я понимаю - мы не станем близки никогда.
Поздно встретил тебя, очень поздно... ты пригубишь бокал не со мной,
И с другими посмотришь на звёзды. Ну, а я... я всё спорю с судьбой.
Понимаю - встречаться не надо, смысла нет ни тебе и ни мне,
Стать нам ближе мешают преграды разнопрожитых лет, даже дней.
Только встреча... короткая встреча, но как много меняет она:
Вдруг становится ласковым вечер, звёздной ночь и желанной луна.
А душе и тревожно и больно - образ твой и блаженство, и боль.
Вера, Вера... ну, хватит... довольно!.. Но нет сил, чтоб расстаться с тобой.
Мы играем, как взрослые дети: взгляд ловлю - ты глаза отвела,
Каждым утром спешу снова встретить... Неужели ты не поняла?
Мы с тобой очень долго знакомы, только врозь всё - друзья и дела,