Страница 33 из 56
родной обновленной земле.
Не сразу мы научились бить и ненавидеть врага. Но с каждым днем, с каждым месяцем наши удары, наша ненависть становились все сильнее. И вот настал момент, когда враг не выдержал, дрогнул и
покатился назад. И когда столица нашей Родины — Москва впервые отметила победу советских войск
артиллерийский салютом — простые люди всего мира вздохнули свободно. В эту победу и я внес свою
лепту. Только в боях за Орел сбил девять вражеских самолетов. Будущее засияло перед нами новым
счастьем, которое несли на своих знаменах солдаты Страны Советов.
Заснул далеко под утро с мечтой о Москве, куда мне предстояло вскоре поехать за получением высокой
награды.
Ноябрь 1943 года. Москва. После фронта сразу попасть в родную столицу, побывать на приеме в Кремле, получить орден Ленина и медаль «Золотая Звезда», встретиться со старыми друзьями — да ведь это
просто как в сказке.
Знакомые по открыткам зубчатые стены Кремля. Рубиновые звезды укрыты защитными чехлами. У
Спасских ворот стоят часовые. Они тщательно проверяют документы.
— Проходите, товарищи.
И вот мы в Кремле. Все присутствующие в зале взволнованы. Принимает нас товарищ Ю. Палецкис.
Михаил Иванович Калинин болен. Ю. Палецкис и А. Горкин тепло поздоровались со всеми. Нас, авиаторов, получающих награды, только двое. Ю. Палецкис с каждым дружески поговорил. А когда я
подошел к столу, заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР сказал:
— Много наслышан о боевых делах вашего полка. Передайте летчикам коммунистический привет.
Из Кремля возвращались в гостиницу вдвоем, глубоко взволнованные пережитым. Летчик-
бомбардировщик (фамилию, к сожалению, забыл) рассказывал мне о героических делах своих
однополчан. Очень хорошо [136] сохранился в памяти рассказ о летчике-комсомольце Александре
Маркине, который в боях под Москвой совершил бессмертный подвиг.
... Гитлеровские танки прорвали фронт в районе Малоярославца. На бомбежку танковой колонны врага
вылетели бомбардировщики. В их составе находился и комсомольский экипаж лейтенанта Александра
Маркина.
Бомбардировщики, ведомые опытными летчиками, отыскали цель и нанесли по танкам мощный удар.
В тот момент, когда Маркин производил второй заход по цели, в самолет попал вражеский зенитный
снаряд.
— Бомбы сбросить невозможно, повреждена бомбардировочная аппаратура, — доложил Маркину
штурман.
— Снизу в хвост атакует «мессер», — тут же последовал доклад стрелка-радиста.
Маркин не стал уходить от вражеского истребителя, а энергично развернул самолет в его сторону.
Штурман получил удобную позицию для ведения огня. «Мессершмитт», не закончив атаку, пошел вверх.
В этот момент, когда он завис, штурман дал по нему длинную очередь. «Мессершмитт» задымил и начал
падать.
На подбитый бомбардировщик набросилось сразу несколько истребителей врага. Пробиты бензобаки.
Двигатели работают с перебоями. Убит стрелок-радист. Пламя подбиралось к кабине летчика. Дым
застилал глаза. Маркин принял единственно возможное решение. Он ввел самолет в разворот и бросил
горящую машину, не разгруженную от бомб, на ползущие по дороге фашистские танки.
Я был глубоко взволнован рассказом о подвиге Маркина, переполнен высоких дум о любимой Родине, которая закалила тысячи таких, как Маркин, дала им орлиные крылья и отважные сердца. Мне хотелось
как можно быстрее вернуться в родной полк и подняться в воздух навстречу врагу.
Через несколько дней я улетал из Москвы на фронт. В сердце своем уносил непреклонную решимость в
то, что мы никогда не отступим перед врагом, будем до последнего дыхания сражаться за каждую пядь
советской земли.
Подвиг Александра Маркина — вечно живой пример доблести и мужества, верности воинскому долгу.
[137]
Взаимодействуя со штурмовиками
В районе Карачев — Брянск, где мы прикрывали наземные войска, стояла низкая, многослойная
облачность. Это затрудняло выполнение поставленной задачи. Врагу же такая погода была на руку. Они
могли внезапно появиться из облаков и атаковать боевые порядки наших войск.
Выполнить поставленную задачу в этих условиях можно только при особой осмотрительности,
правильном построении истребителей и умелом управлении боем по радио. Вот этими особенностями и
отличался бой, о котором я хочу рассказать.
Еще до подхода к району патрулирования я построил свою группу в два яруса. Четверка, возглавляемая
Героем Советского Союза гвардии лейтенантом Гуськовым, шла на высоте 3000 метров, ниже на 300
метров вторую четверку вел я.
Во время полета истребители все время парами маневрировали, внимательно следили друг за другом.
Пользуясь радиосвязью, я постоянно был осведомлен об обстановке в воздухе.
В районе цели наша группа выскочила за облачность и сразу же заметила две девятки «юнкерсов». Сзади
на некотором удалении шли три «фокке-вульфа». Подаю сигнал набрать высоту и атаковать.
Набирая высоту, мы шли наперерез бомбардировщикам. Со своим ведомым я зашел в хвост
бомбардировщикам и при первой же атаке сверху сбил левого ведомого.
Лейтенант Сычев и младший лейтенант Кисельков по моему приказу пошли на вражеских истребителей
и активными действиями отсекли их от бомбардировщиков.
Вскоре к месту сражения к фашистам подошло подкрепление. Численное преимущество оказалось
теперь на их стороне.
Оценив обстановку, принимаю решение: четверке Гуськова бить по бомбардировщикам, а сам вступаю в
бой с истребителями.
Воздушный бой был скоротечным, но напряженным. «Фоккеры» стремились взять инициативу в свои
руки, лезли нахально. Избрав удобный момент, Сычев атаковал [138] одного из них на боевом развороте
сзади. Огнем из пушек и пулеметов с дистанции 50 метров он ударил по топливным бакам и кабине.
Фашистский самолет перевернулся, загорелся и пошел вниз. Через несколько минут еще одного
уничтожил я.
Сорвав прицельное бомбометание и уничтожив три вражеских самолета, маскируясь облачностью, мы
благополучно вышли из боя. Добивать врага подошла вторая группа наших истребителей.
В последнее время мы часто сопровождали ИЛы. У нас со штурмовиками был достигнут полный контакт.
Наши полки базировались на одном аэродроме. Благодаря этому, мы имели полную возможность еще на
земле договориться о том, как выполнить поставленную задачу. Возвратившись из полета, мы проводили
совместные разборы, указывали друг другу на положительные стороны в действиях и на недостатки.
Такая тесная связь обеспечивала высокое качество боевой работы.
Однажды наши истребители сопровождали штурмовиков. В районе цели показались четыре «Фокке-
Вульфа-190» и два «Мессершмитта-109ф», которые сразу же с разных сторон пошли в атаку на
штурмовиков, причем одна пара атаковала снизу.
По опыту предыдущих боев я знал повадки фашистов — нападать на ИЛы снизу. Предвидя такой маневр, заранее построил свою группу так, что гитлеровцы лишались внезапности удара. Четверке я приказал
находиться на 200 метров выше штурмовиков, не отходить от них. Сам вместе с ведомым шел на одной
высоте с ИЛами и внимательно наблюдал за нижней полусферой.
Вот почему, когда пара «фоккеров» попыталась атаковать штурмовиков снизу, мы контратакой сверху
отбили ее. Четверка же, в состав которой входили лейтенанты А. Килоберидзе и А. Попов, активными
атаками парализовала действия верхней группы. Все штурмовики и истребители вернулись на свой
аэродром, а фашисты не досчитались одного самолета.
В другой раз мы встретили четыре вражеских истребителя, из которых удрать удалось только одному.
Этот успех также объясняется умелым построением группы сопровождения и тесным взаимодействием
истребителей [139] и штурмовиков. Об этом бое следует рассказать подробнее.