Задание

Лешка лежал на сенной постели, отвернувшись к стене.

Он видел расправу над партизанами и с тех пор был сам не свой: почти

ничего не ел, угрюмо бродил по саду, а когда Сергей с ним заговаривал,

замирал, глядя на него расширенными глазами, и быстро облизывал сухие губы.

Говорил внятно, только как-то замедленно. Сергей не пытался его успокоить --

это потрясение ЛЈшка должен был пережить один.

Из щели под растрескавшимся дубовым подоконником Сергей достал

сложенный листок -- продовольственную карточку, отпечатанную Житухиным.

Разгладил ее, вгляделся. Прошло три дня, а она все такая же. Ну, пройдет еще

семь -- до срока, обещанного Житухиным, карточка будет выцветать постепенно

-- заметит ли он изменение? Сравнить-то не с чем, нет у него оригинала, вот

чего он не учел! Да и вообще все это ненадежно. Одну эту карточку Житухин

может ослабить, а остальные? Как его тогда проверить? И пойдут агенты, и не

опознать их при проверке документов.

Но почему-то Сергей верил Житухину. Во всяком случае, очень хотелось

верить...

Три дня назад вместе с карточкой Пашка принес от Житухина сообщение,

что Краузе приказал сделать пять комплектов карточек. Житухин спрашивал, как

быть. Пашка передал Житухину приказ Сергея ослабить все карточки.

А позавчера произошла трагедия на лесной дороге. И главное --

бессмысленно! Машину не захватили, двоих потеряли и обнаружили себя!

Краузе приехал на следующий день утром, и через час все немцы

погрузились на грузовики и мотоциклы и выехали по лесной дороге. Вернулись

вечером ни с чем.

На связь с партизанами вместо Пашки Сергей отправил Женьку. Он

опасался, что частые Пашкины отлучки из школы вызовут подозрение.

Сергей тщательно проинструктировал Женьку: как потребовать свидания с

командиром, какие задать ему вопросы для проверки и что передать строго с

глазу на глаз. А передать надо было, что в Кропшине находится

законспирированный советский разведчик, что с этого момента отряд начинает

работать на его обеспечение -- прекращаются всякие диверсии, отряд ничем не

должен выдавать своего присутствия, чтобы немцы решили, будто партизаны ушли

из этих мест. А главное, командир должен обеспечить связь с Большой землей.

Женька справился хорошо. Добился, что его провели в расположение

отряда, и встретился с командиром. Никакой проверки не потребовалось:

командира Женька узнал, он был вторым секретарем райкома, и Женька встречал

его под Лугой, когда работал там на строительстве противотанковых

заграждений.

Партизан оказалось немного, это была часть бригады, разбитой фашистами

южнее города Дно, где против партизан были брошены тысячи солдат, танки и

артиллерия.

Отряд добрался сюда, рассчитывая зимовать, и выбрал для этого удачное

место -- остров посреди обширных болот. Когда Краузе прочесывал леса, он

туда не смог пройти. Рации в отряде не было, и никакой связи с другими

отрядами -- тоже.

Командир, его все звали Никитич, обстоятельно поговорил с Женькой. Он

обещал послать связных, чтобы установить связь с другими отрядами, а через

них -- с Большой землей. Но у них плохо с продуктами, а еще хуже с

боеприпасами, поэтому пусть товарищ "икс", так он сказал, не рассчитывает на

активные действия отряда. Но и прятаться нельзя -- надо еду добывать.

Договорились о связи, о паролях. Женька благополучно вернулся в деревню,

таща на спине сушняк на растопку.

Сергей понимал, что установить прямую связь с Большой землей отряду

Никитича практически невозможно. А искать другие отряды, рассеянные в лесах

после разгрома немцами партизанского края, Никитич может и месяц, и два, и

всю зиму. Нет, никаких иллюзий! Как не было у него связи с Центром раньше,

так не будет и в ближайшее время. Но хорошо хоть, есть под боком отряд на

крайний случай. Есть куда уйти, есть куда переправить документы, если вдруг

невероятно повезет и удастся добыть их.

Сергей увидел в окно унтер-офицера с тремя солдатами и старосту Шубина,

и по тому, как напряженно шел Шубин, не глядя на дом ветеринара и убыстряя

шаги, он понял -- за ним!

Пряча карточку в тайник подоконника, он сказал Лешке, который вскочил

после первых же слов:

-- Тревога, Леша! Меня сейчас возьмут, ты пережди в сарае у Жени. Если

до вечера не вернусь, уходи ночью на кордон, Женя дорогу объяснит. На

кордоне живет лесник Самохин. Это наша запасная явка.

Шубин толкнул калитку, солдаты входили во двор. Побелевший Лешка

косился в окно, натягивая свой пиджачишко.

-- Запоминай! Скажешь: "У вас нет козьего молока?" Он ответит: "Козу

зарезал на прошлой неделе". Самохин тебя спрячет, Женя потом отведет к

партизанам. Теперь быстро наверх! По лестнице, и через огород ползком.

Быстро!

Лешка уже влезал на чердак, болтались ноги в проеме чердачного лаза,

вот втянулись, закрылась крышка, потолок заскрипел... Сейчас он вылезет из

окошка, начнет спускаться по лестнице...

От толчка ноги распахнулась дверь, унтер вошел первым. Домик наполнился

стуком сапог, но Сергей услышал, как снаружи постукивает по задней стене

дома лестница.

Тупо глядя на вошедших, Сергей громко замычал, бессвязно забормотал --

лишь бы заглушить этот наружный звук,

-- Давай пошли! -- сказал Шубин.

Это был плотный старик, с широким, всегда гладко выбритым лицом,

покрытым бурым загаром. Летом он не снимал фуражки на улице, и если

случалось увидеть его с обнаженной головой, поражал болезненно белый лоб на

темном лице.

Шубин огляделся без интереса, взял Сергея за рукав и поднял со скамьи.

Солдаты разворошили постель, заглядывали за печку. Один залез на чердак.

Обыскивали как-то вяло, Сергей видел, что ищут не мальчика, обыск

формальный. Да и то, как они открыто шли к дому и сейчас обращались с ним

как с дурачком, все это обнадеживало.

-- Иди, -- Шубин подтолкнул его в спину.

Сергей подумал, что ветеринар уехал в Сухове, вернется завтра. Сможет

ли Женька предупредить его? Потом он заставил себя не думать об этом. Сейчас

все будет зависеть от того, сможет ли он изгнать из себя все мысли, все

нормальные чувства: он должен быстро, пока идут к школе, перевоплотиться в

идиота, в пустую человеческую оболочку, в животное, вялое и тупое. Но они

вышли из дома, и Шубин сказал:

-- Обождите. Малец где-нибудь тут.

Сергей подумал, что мальчик уже далеко, но тут Лешка вышел из-за дома

навстречу Шубину. Губы у него дрожали, но глаза смотрели прямо.

-- А зачем вы Сергуню забираете? -- голос у него сорвался.

Шубин не ответил. Чувство, близкое к отчаянию, охватило Сергея. У него

не было уверенности, что мальчик выдержит предстоящее испытание.

20

За долгое время своей работы в разведке Август Краузе выработал в себе

устойчивое уважение к противнику. Он был свидетелем многих провалов,

единственной причиной которых оказывалась недооценка способностей партнера

по игре.

Краузе ждал, что рано или поздно русская разведка заинтересуется его

диверсионной школой, и подготовился к этому. Школа находилась в лесу, а

управление и снабжение Краузе решил вести из Кропшина. Пытаясь проникнуть в

школу, русский агент не сможет миновать эту деревню. Очевидно, что попытка

его внедриться в среду людей, обслуживающих школу, или завербовать кого-то

из них должна произойти здесь, в Кропшине, на виду у майора.

Доступ в комендатуру имели старик истопник и этот парнишка, так много

рассказавший ему о русских птицах.

За стариком внимательно наблюдали, а парнишку он исключил после