Страница 47 из 246
— Женя, я…
Она не дала ему договорить, обняв и поцеловав в щёку.
— Всё хорошо, милый, ты молодец.
— Я… я как забыл про всё, — нашёл он нужные слова. — Про тебя, про Алису.
— Ну, всё понятно, у тебя же экзамены были. А теперь начинаются каникулы, — она снова его поцеловала. Всё хорошо, спи, милый.
Он послушно закрыл глаза и заснул, прижавшись щекой к её волосам…
Автобус шёл плавно, за окнами зелёные луга, желтеющие поля, деревья вдоль дороги и на холмах, и Эркин, глядя в окно, как-то забыл обо всём, ехал бы так и ехал, с бездумным интересом глазея по сторонам.
Заднее сиденье было выше остальных, и Андрей хорошо видел лобовое стекло и бегущую навстречу дорогу. И он уже понимал, что вести тяжёлый автобус по такой дороге очень даже не просто, а чтоб ещё такая плавность была… до чего же классный мастер! Может… может, он и там… — и тряхнул головой, отгоняя эти мысли. Не хочет он сейчас ни вспоминать, ни думать о лагере.
Тим вёл автобус, изредка поглядывая на привычно лежащую на колене карту. Маршрут он прошёл по бумаге несколько раз, но опробовать его ещё и на машине не успел. Как бы не засесть на лесных разворотах, машина тяжёлая, длинная, с большой инерцией… Но эти сомнения и волнения были сейчас уже не важны: кипевшее за его спиной веселье захлёстывало его, и он, не отрываясь от руля, подпевал песням и смеялся шуткам, не выделяя из общего шума голоса лагерника.
Автобус свернул в лес, и толчки стали ощутимее. По стенам и окнам скребли ветки. Аристарх Владимирович перебрался на переднее сиденье.
— От кривой берёзы слева вторая развилка направо.
— Понял, — Тим напряжённо вглядывался в лес, решая, какую из берёз считать кривой.
— Есть дорога и короче, — сказала Агнесса Семёновна. — Но…
— Автобус там не пройдёт, — кивнула Полина Степановна.
Тим старался изо всех сил, но автобус мотало и подбрасывало всё сильнее. Правда, это только добавляло веселья пассажирам.
— Бутылки не побьются? — заволновался кто-то.
— Главное, чтоб пироги уцелели! — тут же ответил Андрей.
— Эй, гармошку держи!
— Ах ты-и-и…
— Крепко тряхнуло.
— Как на мине.
— Сравнил!
— Что б там от тебя осталось?
— Не, я вот в бомбёжку вот так же…
— Зубы береги!
— А ты язык!
Наконец автобус остановился.
— Что, приехали?
— Да, — Тим выключил мотор и встал. — выгружаемся, — и открыл дверь.
С шумом и смехом повалили наружу.
Место было выбрано удачно. На поляне, полого спускавшейся к быстрой прозрачной речушке и окружённой густым лесом. Залитые солнцем кроны и густая тень между стволами, пение птиц и журчание воды, высокая, чуть ли не пояс трава и плотные подушки мха и опавшей листвы…
Джинни вдохнула пропитанный запахами травы и листьев воздух и на мгновение словно захлебнулась им. Но тут же очнулась и кинулась хлопотать, разбирать привезённые продукты и… и надо же костёр…
Костром распоряжался Громовой Камень. Выбрал место, послал за камнями к речке — судя по шуму, там дно должно быть каменистыми — и аккуратно своим ножом снял круг дёрна вместе с травой.
— А это в тень и полейте как следует, чтобы трава не завяла.
— Зачем, кутойс? — изумился Эркин, бережно принимая на руки тяжёлый сырой круг.
— Чтобы не оставлять кострища, — объяснил Громовой Камень.
— Надо же! — Андрей покрутил головой. — Сколько раз костёр разводили, никогда такого не делали.
— Значит, не партизанил, — хмыкнул Аристарх Владимирович.
— Откуда? — искренне вздохнул Андрей.
— Так, камни сюда, — Громовой Камень выкладывал бортик по краю будущего кострища.
— Вот, — подошёл Эркин с охапкой сушняка. — Подойдёт?
— Да, правильно.
— Так нарубить же можно, — предложил Артём.
— Сушняк горит лучше, — объяснил Эркин. — Только его много нужно. Айда, малец.
— Айда, — охотно согласился Артём.
Никто вроде особо не распоряжался и не командовал, но обживалась поляна быстро. В наветренной стороне от костра расстелили плёнку, на ней скатерти и стали выкладывать посуду, запыхтели два больших самовара, озабоченно пересчитывались бутылки.
— А заваривать в чём?
— Вона, стоят.
— Цельная батарея!
— А нас-то сколько.
— Лапника бы набрать, чтоб на земле не сидеть.
— Зачем лапник? Лесины поищи.
— Ну да, обкорим малость и сойдёт.
Последнюю фразу Эркин не понял и потому остался на поляне.
Тим аккуратно развернул автобус на выезд, чтобы потом не тратить на это время — с ненагруженным-то намного проще управляться — и раскрыл мотор. И охладить, и посмотреть. Заметно припекало, он снял свою кожаную куртку и бросил её на сиденье — назло кому-то вышел сегодня в ней, а вот и не назло, а потому, что сегодня в работе, вот и пошёл в рабочей форме — и закатал рукава у рубашки. Он уже почти нырнул в горячий, устало пофыркивающий мотор, когда почувствовал взгляд. Не злой, но очень внимательный. Повернул голову и увидел в шаге от себя младшего Мороза, Андрея, лагерника. А кастет — чёрт, как же забыл о нём — остался в куртке, не переложил, дурак, хорошо, хоть нож при себе.
— Классно водишь, — сказал Андрей. — Где выучился?
Тон его был безмятежен, так, простое любопытство, не больше, а похвала звучала вполне искренне. Тим медленно выпрямился, оглядел Андрея.
— Выучили, — поправил он, переходя на английский. — Раб не выбирает.
— Знаю, — серьёзно кивнул Андрей. — Я тоже себе не выбирал.
— За что сел? — отк5рыто спросил Тим.
Губы Андрея дрогнули в злой улыбке.
— Посадили за что? А за отца. Он в Сопротивлении… был.
Тим почувствовал, как холодная волна поползла к сердцу. Вот оно, то, чего он и боялся.
— Мать с сестрёнками на допросах… погибли. А я, — и снова злая улыбка, — как видишь.
— Вижу, — глухо, через силу ответил Тим. — Ты… знаешь?
— Кто ты такой есть? Сообразил, не дурак. Зря ты к Эркину полез. Я бы не чухнулся, кабы не ты.
Тим досадливо поморщился. Он уже и сам думал об этом. Что поторопился, зря всполошил их.
— Ладно. Что было, то было, — с неожиданным для Тима миролюбием сказал Андрей. — А вот дальше что будет?
— Я про… твоего брата молчу, — твёрдо ответил Тим и усмехнулся. — И про мальца тоже. И про тебя.
— Ну, и мы молчим, — кивнул Андрей. — Ну что?
— Все своего хлебнули, и мало никому не было.
Они вздрогнули и обернулись. Занятые разговором, оба не заметили, когда подошё1л и вс тал рядом Эркин.
— Ты… — растерянно спросил Андрей. — Ты когда подошёл?
— А что? Это важно? — Эркин оглядел их блестящими глазами. — Ну, Тим, решай.
Тим насмешливо скривил губы.
— А не много меня на вас двоих будет?
— Не задирайся, — остановил его Эркин и требовательно спросил: — Есть вам что делить?
Андрей пожал плечами.
— Я его не помню. Из-под нар смотрел. А они все были… как отштампованы.
Эркин перевёл взгляд на Тима.
— А ты?
— Я их не рассматривал, — буркнул Тим.
Андрей насмешливо сощурил глаза, но промолчал.
— Тогда всё, — по-прежнему требовательно сказал Эркин. — И хватит, — и по-русски: — Что было, то быльём поросло, так?
— Так, — решительно кивнул Тим.
— Пусть будет так, — помедлив, сказал Андрей.
— Ну, — Эркин протянул руку и, когда Андрей и Тим положили на его ладонь свои, ловко переплёл их пальцы между собой и со своими и через секунду распустил рукопожатие. — Всё. Андрей, ты здесь? Я к костру.
— Не бойсь, — ухмыльнулся Андрей. — Не потеряюсь.
— Я пригляжу, — серьёзно пообещал Эркин, уходя к костру.
Они остались вдвоём. И после недолгого молчания Андрей повторил фразу, с которой начинал разговор.
— А водишь ты классно, — и предложил: — Помочь?
Тим медленно кивнул и ответил по-русски:
— А ты что-то умеешь?
Сидя у костра, Эркин изредка посматривал в сторону автобуса. Вроде, там всё было мирно. Он взял свежесрезанный гибкий прут, повертел.