Аналогичный мир - 4

— Чего? — не понял веснушчатый.

Тим досадливо тряхнул головой.

— Ничего, — ответил он уже по-русски. — Так просто.

Он сам не понимал, как это у него вырвалось. И тут неожиданно пришёл ему на помощь Андрей.

— Правильно, надо ещё раз подойти пригласить и сказать, во сколько за каждым заедем.

Эркин кивнул и оглянулся на Артёма.

— Пошли.

— Точно, — кивнул Андрей. — Идите. От «А» кто с вами? Ты? Пойдёт. А от «Б»?

— А ты здесь подожди, — легко надавил ему на плечо Эркин.

— Верно, — согласились остальные. — А то ещё заржёшь не вовремя, знаем мы тебя.

— Так они всё равно сейчас заняты, — остановил их пожилой. — Вот когда выйдут, тогда уж…

— Тоже дело…

— Ну да…

Ещё раз обговорили, кто чего приносит, поспорили: не мало ли спиртного.

— При учителях надрызгаться хочешь?

— Срамота!

— Бутылка на брата — нормально.

— Для учительниц вина надо. Сладенького.

— Бабского-то?

— Ну да.

— Пойдёт. А Трофимычу коньяку. Директор всё-таки.

— Скидываемся?

— Мы купим.

— И я с вами.

— Выдюжите?

— Не бойсь! Закуси-то хватит?

— Не напиться, так обожраться?

— Ладно, мужики, чего мы…

— Как бабы.

— Да уж.

— Сейчас пивка бы…

— Потерпишь.

— Сказали, в четыре дадут.

— А сейчас сколько?

Андрей подтолкнул плечом Эркина, и они выбрались из толпы.

— Во! — показал ему Эркин оттопыренный большой палец. — Классно сделал.

— Думаешь, понял? — самодовольно ухмыльнулся Андрей. — Слушай, а чего ты Тёмку позвал учителей приглашать? Он что…? — и поперхнулся концом фразы, потому что Эркин быстро и сильно наступил ему на ногу, тут же отпустил и улыбнулся.

— Мог и сказать, — пробурчал Андрей.

— А зачем? — так же тихо ответил Эркин.

Справки вручали по классам. В их классе это были даже не справки, а аттестаты за начальную школу. И после, налюбовавшись полученными тёмно-зелёными книжечками, заполненными строчками, печатями и подписями, Эркин и Артём дождались в коридоре остальных, и все вместе пошли в учительскую. Ещё раз пригласили всех учителей, сказали, во сколько приедут за ними.

— И ничего не надо, — улыбался Роман из «А». — У нас всё есть.

— Пикник в лесу? С удовольствием, — рассмеялась Джинни.

Никто не отказался. И, когда делегация ушла, Мирон Трофимович оглядел коллег и улыбнулся.

— Надо же как придумали. Ну-ка, коллеги, признавайтесь. Чья работа?

— Полная самодеятельность, Мироша, — ответила Полина Степановна. — Я бы до леса в жизни не додумалась.

— Это после того, как ты трёх берёзках заблудилась, а потом прямо на ёжика села? — спросил Аристарх Владимирович.

— Ты бы, Арик, ещё школу вспомнил! — совсем по-девчоночьи фыркнула Полина Степановна. — И лягушек в портфеле.

— Помню-помню, — кивнул Мирон Трофимович. — Визгу было много. И твой выбор в пользу филфака стал окончательным и бесповоротным.

— Да, хватит вам. Кое-что я на завтра спеку.

Полина Степановна оглядела остальных, и все закивали. Конечно, их пригласили, но и им надо кое-что вложить. Договорились, кто чего сможет и успеет. Чтобы и к чаю, и к водке. Спиртного не надо, этим и без них запасутся. А вот…

— Я принесу мяса, — улыбнулся Громовой Камень. — Попробуете мяса с живого огня.

— Это… по-индейски? — спросила Джинни.

— Да, — кивнул Громовой Камень.

Он уже думал об этом, как только услышал приглашение. И решил, что пойдёт в племенном. Хотя бы пот ому, что мокасины и леггинсы в лесу удобнее ботинок и брюк. И даже успел купить мяса и необходимых трав и договориться с Ефимовной о тазике для выдержки. Живой интерес, с каким Ефимовна наблюдала за его кулинарными упражнениями: нарезкой мяса и трав, обваливания мяса в травах и укладкой в определённом порядке — даже несколько польстило. Ну что ж, возможно это станет его маленьким вкладом в… региональную культуру — вспомнил он подходящий термин. И назовём его… так и назовём индейским маринадом.

К «Беженскому Кораблю» автобус подъехал уже наполненным. Эркин, Андрей и Джинни ждали его на улице. Джинни в джинсах, кроссовках и джинсовой курточке с корзинкой в руках.

— Доброе утро, — радостно поздоровалась она с Эркином и Андреем.

— Доброе утро, — тряхнул кудрями Андрей и перешёл на английский. — И даже столь сияющее утро померкло перед вашей красотой…

— Спасибо, — рассмеялась Джинни. — И долго вы это учили?

— Как вас увидел, так сразу и вспомнил, — Андрей склонился в полупоклоне и продолжил: — И солнце, озаряя небосклон, померкло перед вашими очами.

Эркин, улыбаясь, щурился на утреннее ещё не жаркое солнце. Эту игру — говорить обрывками стихов, добавляя или заменяя при необходимости слова — Андрей вёл часто.

— Признайтесь, Андрей, — Джинни перешла на русский. — Вы сами это сочиняете.

— Не всё, но кое-что, — скромно признался Андрей.

Эркин шутливо дал ему подзатыльник и улыбнулся Джинни.

— Доброе утро, — и протянул руку. — Давайте, помогу.

— Спасибо, она нетяжёлая.

На площадку перед домом вплывал, сразу разворачиваясь на выезд, большой автобус.

Тим дал короткий гудок, открыл дверь и вышел из кабины.

— Доброе утро. В багажник есть что?

И, не дожидаясь их ответа, открыл багажник, плотно забитый ящиками, корзинами, самоварами, ещё чем-то…

— Однако! — озадаченно пробормотал Андрей.

Но Тим ухитрился втиснуть туда их корзинки и с хлопком опустил дверцу.

— Прошу в машину, — улыбнулся он Джинни.

На Эркина и Андрея он не то, чтобы избегал смотреть, не такой уж он дурак, чтобы нарываться, но как-то это само получалось.

— А вот и мы! — Андрей подсадил Джинни и влетел в автобус, получив лёгкий пинок пониже спины от Эркина.

Их встретили общий смех и шутки. Все вместе, учителя и ученики, все в чём попроще: в лес ведь едут. Эркин даже не сразу узнавал учителей и был окончательно потрясён, увидев Громового Камня в кожаной рубашке, как у Маленького Филина.

— Ну, теперь все, — весело сказал Мирон Трофимович. — Поехали!

— Есть, сэр! — так же весело гаркнул по-английски Тим, трогая с места.

Вчера он весь вечер напряжённо думал, пытаясь решить. Что же ему делать? И уже ночью, лёжа рядом с Зиной, окончательно понял. Вариант только один: молчать. И жить дальше так, будто ничего не было, будто не видел он этого синего на белой коже номера, а если видел, то не понял. Как-то же этот парень прошёл через врачебные осмотры. И сказано было понятно. Будет молчать он, будут молчать и про него. Что ж, раз нет другого выхода… нет, любой другой вариант — это смерть. Или сначала арест, а потом смерть. А дети? Зина? Ему захотелось курить. Он осторожно встал с кровати — Зина теперь спала у стены, он настоял на этом, чтобы не беспокоить её. Встал аккуратно, ничего не задев, но Зина сонно спросила:

— Ты что, Тимочка?

— Покурить пойду, ты спи, — ответил он ей, нашаривая на стуле свои штаны.

Натянул их на голое тело и пошёл на кухню. Обычно он курил на кухонной лоджии. Вот там и решил. Надо поговорить. Один на один. Если бы ещё знать, за что именно парень угодил в лагерь. Вор, насильник, убийца? Таких всех можно купить цена, конечно, разная. Но если парень из тех, кто шёл по статье «враг Империи», а для пленного он слишком молод, то… то такого не купишь. Они потому и шли в лагеря, если выживали на допросах. Надо говорить. И если что… там же, в лесу…

Тим тряхнул головой. Вон они, только чуть поверни голову и видны оба в зеркале над лобовым стеклом. Смеются, шутят. Как все. И если б сам не видел номера, в жизни не заподозрил бы, не подумал, во сне бы не привиделось.

Джинни оказалась рядом с Полиной Степановной, а Андрей и Эркин сзади, между Артёмом и загорелым голубоглазым парнем — звали его вроде Родионом, вспомнил Эркин — из «А». Общий шумный и весёлый разговор, шутки, подначки… Андрей включился с ходу, охотно заводясь сам и заводя других, а Эркин сидел молча. Нет, он тоже отвечал на шутки, смеялся… но всё это шло как-то помимо него. Со вчерашнего вечера, когда они пришли домой, показали Жене и Алисе аттестаты, изобразили в лицах экзамены и вручение, восхитились пирожками… всё было хорошо, но вот сам он был каким-то не таким. Будто это всё не с ним, а с кем-то другим, а он только смотрит на это. Как… как в кино. И, когда уже легли спать, он осторожно сказал, сам не зная, что будет дальше.