Закаленные крылья

На небольшой, но достаточной для наблюдения за местностью высотке расположился командный пункт авиации «восточных». В рощице в окопах были замаскированы средства связи и управления. На аэродромах летчики не спали, как не спали в ту ночь и солдаты в окопах, артиллеристы в блиндажах, танкисты в танках и бойцы в обозах. Начальник штаба Сретенов выслушивал отрывистые доклады оперативного дежурного, отдавал распоряжения.

Все шло хорошо. И все-таки еще рано было утверждать, что охватившая летчиков уверенность принесет победу. «Западные» тоже жили мыслью о победе и в своих планах наступления наверняка не упускали из виду самого опасного противника - реактивную авиацию, «миги». К маневрам авиационные подразделения готовились упорно. Для участия в воздушных «боях» выделили самых опытных летчиков, а это создало и много дополнительных забот. Кое-кто считал, что им пренебрегли, отстранив, якобы из-за недостаточной подготовки, от участия в маневрах. Кто-то затаил обиду на командиров, считая, что они отдают предпочтение одним, а к другим относятся, как мачеха к пасынкам. Конечно, подобное положение было нежелательным явлением. Если бы командиры поддались натиску обиженных, ничего хорошего их не ждало. В конце концов командование соединения решило не обращать внимания на эмоции отдельных [101] товарищей и строго и бескомпромиссно выполнять приказ.

Начинало светать. Закутавшись в полушубки и зеленые маскировочные накидки, люди на командном пункте подразделения продолжали свою напряженную работу. Предполагалось, что «западные» предпримут наступление рано утром. Вряд ли они отложат его на более поздний час. Вместе с начальником штаба соединения мы устроились всего в нескольких шагах от блиндажа, где расположилось боевое управление, готовые в любой миг занять свои места. Едва заметная тропинка вела через кусты прямо на высотку, откуда хорошо просматривалась расстилавшаяся перед нами равнина, укрывшая в своих складках десятки тысяч бойцов, командиров и боевую технику. Вдали виднелись такие же ложбинки, рощи, холмы и возвышенности, и именно в этом направлении были устремлены взгляды и командиров, и солдат. Над пространством, замкнутым со всех сторон горами, установилась зловещая тишина. Бинокли приближали к нам «западных», но, разумеется, людей рассмотреть не удавалось, видны были только раскисшие дороги и сонные деревушки. Нет слов, противник мастерски замаскировался.

Неожиданно самая дальняя полоса равнины, казавшаяся безжизненной, покрылась сотнями маленьких язычков пламени. Эти огненные язычки - это знали все - исходили из дул орудий, и через секунду-другую вслед за этим послышался свист снарядов, а меньше чем через минуту раздались оглушительные взрывы. Противник начал методично перепахивать снарядами землю, на которой стояли «восточные». Наступил решительный час, когда «восточным» предстояло показать, насколько прочно и умно они построили свои оборонительные позиции и сколько времени смогут выдерживать мощный натиск - день, два или больше.

Артиллерийская канонада длилась более сорока минут, и казалось, ей не будет конца. Похоже, что «западные» уже первым ударом решили обескровить противника. На многие километры стелился густой дымок, создавая трудности для наблюдения за местностью. Но даже сквозь низко стелющиеся облака пороховых газов с командных пунктов удавалось заметить развернувшиеся к бою танковые колонны. Фронт «восточных», почувствовавших [102] опасность, подготовился к бою. Тысячи людей, затаив дыхание и напрягая мускулы, ждали развязки. «Западные» бросили в атаку авиацию. Низко над полем промчалась первая эскадрилья винтовых «илов». Зенитная артиллерия не стала серьезным препятствием для авиации противника. Чтобы обеспечить полный успех для своих штурмовиков, «западные» поторопились выслать им прикрытие. Над равниной появились реактивные Як-23, которые кружились высоко в небе, своими энергичными маневрами охраняя «илы».

Пришла пора вступить в действие «мигам».

Всех находившихся на командном пункте охватила нарастающая тревога в связи с тем, что должно было произойти буквально через десять - пятнадцать минут. Будет ли все так, как мы хотели, зависело теперь только от смелости и опытности летчиков.

Со скоростью молнии первая четверка рассекла небо и вклинилась в строй вражеских «илов» и «яков». Реактивные самолеты разделились на пары. Одни низко над землей стремительно атаковали штурмовики, а другие отогнали «яки». Через минуту-другую в бой вступила вторая четверка, третья. Бойцы по всему фронту вздохнули с облегчением. Большинство солдат, да и офицеров, впервые видели «миги» и, не зная, как оценить их появление в критический момент, в изумлении только восклицали:

- Нет, вы только посмотрите, как они разнесли в пух и прах противника! Вот это сила!

- Так ястребы гоняются за воробьями!

- Вот увидите, те не посмеют больше показаться, ничего, что это не настоящий бой, - уверяли пехотинцы, среди которых было много только что призванных из запаса. Им, естественно, и во сне не снилось, что их маленькое государство может располагать подобным оружием.

- А я как увидел телеги и лошадей, так и сказал себе: значит, мы пока еще очень бедные, раз не отказались от гужевого транспорта - ораторствовал пожилой пехотинец, скорее всего - вчерашний крестьянин. - А на деле все вышло иначе. Есть у нас и реактивные!

- А я другому удивляюсь, - подкручивал усы его сосед. - Действительно, есть у нас реактивные - ну и [103] что ж? Но вот как такое могло статься: болгарин, который всю свою жизнь управлял только телегами да воловьими повозками, как он смог вдруг оседлать эти диковинные самолеты? Вот этого никак не пойму! Когда же их сюда доставили? И когда мы научились на них летать? Выходит, что мы, болгары, умные люди!

- Смотрите! Смотрите!

Все с восхищением и удивлением следили за ходом учений: и мобилизованные из запаса, и офицеры, и даже члены правительства, наблюдавшие за маневрами со специально оборудованной вышки.

- Товарищ полковник, вас вызывают к телефону!

Ну, нашли время звонить! Кому-то, вероятно, делать нечего, вот и решил помешать мне наблюдать за воздушным боем, когда за минуту до этого в него вступила группа Стефана Ангелова. Я смотрел и радовался. Меня переполняли самые нежные чувства к другу. Я просто сожалел, что не имею возможности высказать ему это лично. Что-то красивое и мужественное было в атаке, которую вел Стефан. Его эскадрилья, несмотря на бешеную скорость, действовала, как единый организм, который расчетливо распределял свои силы и удары. Успех группового воздушного боя поистине во многом зависит от командира!

Мне сказали, что звонят с командного пункта «восточных», Я взял трубку. Со мной заговорил один из заместителей министра народной обороны.

- Алло, алло! - гулко звучал его голос. - Слышите меня? Кто сейчас в воздухе?

- Ангелов, товарищ генерал! А в чем дело?

- Если бы вы находились здесь, то не спрашивали бы!

- Не понимаю вас, товарищ генерал! - недоумевал я. - Что случилось?

- Ничего особенного. Просто так спрашиваем. Это не похоже на маневры, это уже настоящий воздушный бой!

- Товарищ генерал, майор Ангелов летает отлично. В чем же дело? - позволил я себе переспросить.

- А в том, что здесь все в восторге. Хотят знать фамилию командира группы.

Вечером, когда бой затих, я не выдержал и связался с Ангеловым. [104]

- Эй ты, сорвиголова, сегодня все лавры достались тебе. Ну как там у тебя?

- Да что может случиться? Мои летчики готовы хоть спать в самолетах. Даже силой не могу их оттуда вытащить. Все убеждены, что снова будет бой.

- А в остальном?

- А в остальном все по-старому: те, кого не включили в полеты, просто бесятся.

- Смотри, как бы они тебя не искусали! - засмеялся я.

- Положительно, надо иметь нечеловеческие нервы, чтобы выдержать такое. Ты бы видел, какие они насупленные и сердитые!

- Держись и не вздумай капитулировать, а то придется тебя наказывать.