Страница 35 из 40
- Мой корабль готов к полету!
До Рима надо было проехать девятьсот километров. В столице Италии мне уже однажды пришлось побывать. На этот раз я направлялся туда не по воздуху, а по наземному шоссе - превосходному, как все дороги в Италии.
Симич был шофером-виртуозом и даже по самым узким и извилистым участкам вел автомобиль на предельной скорости.
Первая заправка - в Фодже, где расположен крупный союзнический авиационный узел и выстроен прекрасный аэродром. Отсюда целые армады «летающих крепостей» ходили на бомбежку Вены, Мюнхена и других городов, находившихся во власти гитлеровцев. Из Фоджи мы выехали часа в четыре дня. Не заметили, как быстро сгустились сумерки. В каком-то небольшом городке остановились в траттории перекусить и помчались дальше. В наступившей темноте по зигзагообразной дороге стали подниматься к перевалу через Апеннины. Шоссе вилось по склонам возле глубоких ущелий, но Симич не сбавлял скорости - горные пути были привычны ему.
Крутой поворот, еще поворот, уклон… Вдруг Симич резко затормозил.
- Приехали! - громко сказал шофер.
Мы вышли и осмотрели машину: одна из полуосей лопнула, заднее колесо скатилось в пропасть. До Рима оставалось около полутораста километров.
- Симич, - распорядился подполковник, - оставайся! Продуктов тебе хватит, а мы пошли «голосовать».
Вскоре из-за поворота блеснул свет: подъехала автомашина, которую мы недавно обогнали. Шофер заметил наш сигнал - поднятые вверх руки - и затормозил. Он оказался итальянцем, а наш переводчик знал только английский. Мимикой и жестами кое-как объяснились. Автомобиль был нагружен до отказа, и шофер смог взять только подполковника, мы же с переводчиком заночевали у дороги. [151]
Лишь на рассвете другой попутной машиной добрались до Рима. Водитель вез рыбу, и запах рыбы, пропитавший одежду, потом долго преследовал нас.
В советской миссии встретились с Капрановым и составили письмо на имя союзного командующего средиземноморским театром военных действий. Мы попросили о выдаче запасных частей для ремонта самолета. Пока составлялась сложная документация, у нас осталось порядочно свободного времени, чтобы ознакомиться с достопримечательностями Рима.
Конец войне!
Покинув Рим, мы направились в Неаполь. Там решили заночевать. Перемахнув через покатые холмы, мы мчались дальше унылой равниной. Левее нас оставались осушенные еще до войны Понтийские болота.
Все города на пути - Террачина, Фонди, Формия - были дотла разрушены бомбами. Предстояло отстраивать их заново.
До Неаполя от Рима двести тридцать километров. Симич обещал доставить нас за три часа. Чем дальше к югу, тем живописнее становится дорога: она то поднимается в горы, то опускается в равнины, то подходит к самому морю. Цветут в рощах апельсины и оливки, по склонам холмов - пестрый букет весенних цветов и ярких трав.
Первая остановка в старинном городе Казерта; здесь расположился один из англо-американских штабов. Сюда-то и нужно доставить письмо, которое мы везем из Рима.
С бумагами в штаб отправился подполковник Капранов. Мы же втроем - Симич, переводчик и я - уселись в тени дожидаться его возвращения. Хотя май в Италии считается весенним месяцем, стояла удушливая жара. Во дворе было пусто, только старичок дворник усердно орудовал метлой, напевая что-то себе под нос и поднимая тучи пыли.
Неожиданно из окон здания штаба во двор полетели телеграфные ленты, записные книжки, карандаши, целые пачки писчей бумаги и вместе со всем этим - конфетти и резиновые шары.
В тот же момент в помещении поднялся невообразимый [152] шум; впечатление было такое, что штаб громят. Дворник взбеленился. Вначале он попытался было подхватить летящие сверху бумаги и прочее канцелярское добро, но понял, что с этим быстро не справиться - двор буквально стало засыпать. Дворник застыл в позе полной безнадежности, громко восклицая:
- Да что они, с ума сошли, что ли? Ведь не Новый же год!
В недоумении стояли и мы посреди двора. Выбежавший из подъезда подполковник Капранов в радостном волнении порывисто обнял нас.
- Война окончена! Победа! - радостно закричал он. - Берлинский гарнизон во главе с Кейтелем капитулировал! Гитлер покончил с собой!
Двор наполнился людьми. Все обнимались, целовали друг друга, жестикулировали как безумные. Английское «хуррэй» смешивалось с итальянским «вива».
Вопрос о запасных частях для нашего самолета был решен. Теперь в Неаполь можно было и не заезжать, но, получив такое радостное известие, мы решили все же отправиться туда, побывать в советской миссии и разделить с соотечественниками общую радость.
Снова Симич вовсю гнал машину, теперь уже по дороге, обсаженной тополями. Между деревьями мелькал виноград, вьющийся по натянутой проволоке. По бокам кружили плодородные поля провинции Кампанья. Мы проезжали исторические места. Здесь, в долине реки Волотурно, итальянские добровольцы Гарибальди когда-то разбили войска неаполитанского короля. Навстречу нам бежали старинные церквушки и низенькие домики крошечных деревушек, незаметно переходящих в предместья Неаполя.
Мы легко разыскали нашу миссию. Произошла радостная встреча.
Весть о победе над немецким фашизмом уже распространилась по городу. Население Неаполя от мала до велика высыпало на улицу. С наступлением темноты в городе зажглась иллюминация, засияли разноцветные фонарики. Движение транспорта приостановилось. Неаполитанцы пели и плясали.
Мы пошли посмотреть на народное гулянье. Как только неаполитанцы узнали, что мы советские пилоты, нам не стало проходу. Нас обнимали, целовали, пожимали руки; приветствия неслись со всех сторон. [153]
Только при свете дня мы увидели, какие разрушения причинила городу война; особенно пострадал порт. Пока восстановлен был всего один причал - тот, у которого разгружался американский транспорт. На рейде не было торговых судов, стояли только английские и американские военные корабли.
Но даже уродливые следы войны не в состоянии были обезобразить этот изумительной красоты город. Амфитеатр утопающих в зелени белых домиков живописно возвышался над подковообразным заливом, а над ним величаво дымилась шапка Везувия.
Зарево над Полезией
К вечеру 8 мая 1945 года мы возвратились в Бари. Первые радости победы здесь, видимо, уже отшумели, однако то тут, то там из домов доносились звуки гитар и песен. По городу бродили английские и американские солдаты. Мы отправились в союзнический клуб «Империал». Там было людно и шумно. Все поздравляли друг друга…
На другой день мы получили по радио официальное извещение из Москвы о праздновании Дня Победы. Решили сесть за праздничный стол в тот час, когда в Москве грянут залпы великого салюта, который мы ждали долгие четыре года…
Тщательно подготовили все к празднику. На долю каждого пришлись какие-то обязанности. Так, нашему экипажу поручили пиротехническую часть - устройство фейерверка.
Включили радиоприемники и с первым ударом кремлевских курантов подняли бокалы:
- За Родину! За Победу!
Сразу после первого тоста наш экипаж стремглав бросился по винтовой лестнице на крышу: там был заготовлен фейерверк. Через несколько мгновений в небо Полезии взвились разноцветные ракеты. Они перекликались с салютом, который в эти же минуты гремел и сиял в Москве.
Мы так усердно озаряли небо Полезии вспышками своих ракет, словно надеялись, что отблеск нашего фейерверка дойдет до самой Москвы… Москвичи, конечно, его не увидели, а вот жителей итальянского поселка он [154] не на шутку встревожил. Кто-то истошно заорал: «Горим!» - и сотни зрителей валом повалили из кинотеатра. На улице они с испугом глядели то на вспыхивавшее, то бледневшее зарево над Полезией, пока пожилой итальянец, шедший навстречу толпе, окриками приостановил панику.
- Остановитесь! Не смешите себя и нацию! Никакого пожара нет! Это русские на вилле Вирина фейерверком отмечают День Победы!