Страница 34 из 49
остро. Они привыкли к строю, коллективу. Строй сплачивает бойцов. В строю, как нигде, ощущается
чувство локтя товарища. Растет уверенность в своих силах, в непобедимости всего коллектива.
...Знаменщик и два ассистента четким шагом проходят вдоль строя. Вот знамя поравнялось со
второй эскадрильей, приближается к первой... Там, слева, — Зуб. Белову его сейчас хорошо видно. Зуб
словно врос в землю. В нем все дышит силой, волей, желанием стать отличным бойцом.
Летчики видят развернутое Знамя — гвардейское Знамя авиационного полка. Оно чуть колышется
на ветру — тяжелое, алое, с позолотой. Под этим Знаменем летчики и техники полка били фашистов. Под
этим Знаменем сражались в воздухе двенадцать Героев Советского Союза.
Будьте такими, как ваши однополчане! — напоминает Знамя.
Звуки марша волнуют, зовут на подвиг. Знамя проплывает дальше, на правый фланг.
— Вольно!
Вынос знамени — явление весьма примечательное. Сегодня никакого праздника нет. И молодые
летчики понимают, что это сделано только для них. Вынос знамени подтверждает, что полк, прошедший
славный боевой путь, принимает их в свои ряды.
Я смотрю на строй полка и вижу, как он изменился. Молодежь выделяется новой формой,
четкостью выполнения строевых приемов. Молодцы!
А через два дня мы запланировали первые полеты. Зачем тянуть? Каждому летчику понятно, что
большие перерывы в полетах всегда порождают предпосылки к летным происшествиям. Тем более
нельзя надолго отрывать от полетов молодых летчиков: их навыки еще не прочны и могут быстро
утратиться. Как же покажут себя наши новые однополчане?
...Раннее утро. Такое раннее, что не только город, но и близлежащие деревни еще спят. Летом
полеты начинаются спозаранку: погода устойчивее и не так жарко, как днем.
Первую «пятерку» получил Зуб. Его место в кабине занимает Белов.
Взлет, набор высоты. Главное — выдержать заданную скорость и высоту. Командир звена (в задней
кабине капитан Шепелев) замечаний не делает. Значит, все правильно. Вот и зона. Высота 4000 метров.
Внизу шоссейная дорога. Нужно лететь вдоль нее, тогда легче определить направление ввода и вывода из
фигур.
Левый вираж, затем — правый. Самолет увеличивает креп больше и больше. Достаточно: крен 60°.
От движения ручки зависит скорость вращения самолета и величина перегрузки. Белов тянет ручку на
себя. Перегрузки увеличиваются. Тяжело сидеть прямо, трудно держать руку на секторе двигателя, щеки
обвисают. Но это длится недолго: Белов выводит самолет из виража.
— Слабо тянете, — слышит он в наушниках шлемофона голос Шепелева. — В бою нужно
вращаться как волчок. Смотрите, как надо.
Шепелев плавно, но энергично ввел самолет в вираж. Белова так резко придавило к сиденью, что
он с трудом удержал кисть на ручке управления. Ноги словно приросли к педалям. Веки почти
закрылись, стало трудно наблюдать за приборами и горизонтом. И все же Белов успел заметить: стрелки
высотомера и указателя скорости замерли неподвижно. Так пилотирует мастер, боевой летчик.
Вывод из виража. Сразу огромное облегчение. Здорово летает командир.
— Разобрались?
— Так точно, понял!
— Повторите!
Белов повторил вираж, услышал голос: «Теперь лучше». Это его подбодрило. Остальные фигуры
делал смелее и быстрее. Пропала скованность, стало совсем легко. Сколько раз он раньше выполнял их с
инструктором и самостоятельно! Чего же стесняться? Каскад фигур сложного пилотажа закончил
спиралью. Заход на посадку и приземление произвел очень свободно. Капитан Шепелев в управление не
вмешивался. Общая оценка за полет — «хорошо».
А Судков получил «тройку». Зуб молчит. Он всегда умеет, скрывать свои чувства, но глаза его
искрятся: в числе немногих обрести «пятерку» — большая честь для вчерашнего курсанта.
Несколько провозных полетов — и молодые летчики уже самостоятельно полетели на боевом
самолете. Полеты короткие — взлет, два разворота и посадка. И так несколько раз, пока не
присмотрелись к аэродрому, не привыкли к расчету и посадке.
Теперь дела пошли лучше: почти все летчики взлетали и садились без заметных отклонений.
Как-то раз руководитель полетов вслух сказал: «Молодцы! Хорошее училище, замечательные
летчики».
Настроение поднялось, все разговорились. Рады были за училище, за своих старых инструкторов.
Жаль, что их нет рядом, — тоже порадовались бы вместе со своими питомцами.
Вечером, после разбора полетов, все собрались на баскетбольной площадке. Уже не раз здесь
встречались команды первой и второй эскадрилий. Успех переменный.
Юрий Иванович Барков, командир первой, переживает поражение сильно, но внешне старается
этого не показывать, а вот Владимир Александрович Туркин не сидит на месте. Он ходит, подсказывает,
что-то кричит игрокам и беспрерывно курит.
Соревнование между эскадрильями развернулось не только по летной подготовке, но и в спорте.
Кто будет первым?
В этот вечер Белов чувствовал, что команда проигрывает, — не хватало Шепелева и Зуба. Куда же
они пропали?
Счет 46:32. Барков, поговорив о чем-то с летчиками, подошел к машине и уехал на аэродром. Через
несколько минут он привез Шепелева, Зуба и Судкова. Оказывается, командир звена все еще занимался с
летчиками.
Подкрепление усилило команду первой эскадрильи. Крупный, грузный Шепелев легко отбирал
мяч у нападающих. Подвижной, маленький Зуб так быстро перемещался по площадке, что его очень
трудно «держать». Пасовка Шепелев — Белов — Зуб — и мяч в корзине.
Преимущество явное. Вся команда противника ушла в защиту. Огромный Шепелев держался в
центре поля и, перехватывая мячи, точно отпасовывал своим нападающим. Счет равный: 52 : 52.
Еще один натиск, мяч в воздухе и — в корзине! Но... свисток судьи прозвучал раньше, чем мяч
коснулся кольца. Ничья!
Усталые, но радостные летчики, перебивая друг друга, делились впечатлениями о встрече. Барков
журил Шепелева за поурочные занятия. Шепелев оправдывался: «Белов хорошо знает кабину, а Зуб и
Судков слабее. Скоро полеты по приборам, вот я их и тренировал в кабине самолета».
Жури не жури, а дело сделано. И уважение к Баркову и Шепелеву, которые, не считаясь со
временем, начали вести своих воспитанников по трудной дороге летного мастерства, можно прочесть в
глазах переглянувшихся летчиков.
* * *
Хорошо искупаться после полетов и полежать под ласковыми лучами солнца на густой зеленой
траве. Прохлада реки снимает усталость, а чистый воздух и тишина располагают к беседе, неторопливой,
искренней, задушевной.
В такие минуты друзья всегда рядом. В полетах Володя Зуб идет впереди. Саша Белов радуется за
друга.
— Хорошо летать одному, — мечтательно начинает беседу Владимир.
— Очень, — отвечает Александр.
— В воздухе сам себе хозяин.
— Конечно.
— А помнишь в училище: «Высота! Высота! Скорость! Следите за скоростью».
— Да! Трудно было в первых полетах выдерживать заданный режим.
— Сегодня прошелся на 500 метров. Хорошо на малой высоте. Вот когда ощущаешь скорость.
Александр с недоумением посмотрел на товарища.
— Ты что же, нарушил задание?
— Да нет! Случайно вышло. Не получилась спираль, решил сделать еще пару витков, а когда
увидел пассажирский самолет, спохватился и снова на высоту.
— Ты это брось. Узнает командир, отстранит от полетов.
— Чепуха! Зона далеко, никто не увидит.
Александр хотел возразить: ведь могло произойти столкновение в воздухе, что может быть
страшнее! Но говорить не хотелось. Сказывалась привычка считать Зуба лучшим, более смелым
летчиком. Ему ведь и за этот полет поставили «пятерку». Да и солнышко пригрело, разморило. И
Александр уже просто так, на всякий случай, заключил: