Страница 28 из 45
Историк В.Ю. Карнишин в статье «Региональная многопартийность в Поволжье» указывает, что при оценке погрома в Саратове нельзя не учитывать, что насильственные лозунги выдвигали не одни черносотенцы. На митингах социал-демократы призывали «немедленно принять меры к уничтожению царской семьи» [«История национальных политических партий России» М.: РОССПЭН, 1997, с.336].
Преступные организации в Саратове настолько обнаглели, что требовали распустить полицию и передать полагающуюся для полиции сумму в 140 тыс. рублей прямо в руки беснующихся «боевых рабочих дружин» [«Рабочий класс в период первой российской революции 1905-1907 гг.» М.: Наука, 1981, с.170].
Такие грабительские требования выдвигали по всей стране. Совет рабочих депутатов Замоскворецкого района 10 декабря 1905 г. постановил первым делом закрыть чайные Союза Русского Народа, а вторым по очерёдности – распустить Московскую городскую думу и заставить её передать «все свои капиталы» [«Первая российская революция и самодержавие» Л.: ЛГУ, 1975, с.52].
Ограбить всю страну им не позволяло только сопротивление монархистов. После 1917 г. такой захват капиталов произойдёт, после того как информационная война и свержения Государя деморализуют монархические силы.
Людмила Новикова в силу заложенных в неё либерально-американских и еврейско-погромных предубеждений, характерных для всех изданий проеврейского «Нового литературного обозрения», в «Провинциальной контрреволюции» превратно оценивает политическую борьбу времён Манифеста 17 октября. Она ошибается и в фактических данных, написав: «местная эсеровская организация существовала, по-видимому, уже с весны 1906 г.». Заодно не могу не отметить написание второго имени Ф.К. Пуля Клинтон вместо положенного Катберт.
Дабы как следует разобрать значение столкновения 19 октября 1905 г. в Архангельске, следует знать: «многие бывшие эсеры отошли от своей партии в первую очередь из-за недовольства контролем террористической деятельности со стороны лидеров партии, пытавшихся ввести террор в общую систему партийной тактики. Кроме того, эти нонконформисты тяготились ограничениями, налагавшимися на применение экономического террора, особенно запретами на экспроприацию частной собственности. Хотя на практике эсеры «эксами» все равно занимались, некоторые не желали даже на словах соглашаться с официальной позицией партии и подчиняться партийной дисциплине».
«В Архангельске в 1905 году один эсер, возмущённый бессмысленным, с его точки зрения, решением местного комитета партии, покинул организацию и создал независимый террористический отряд, некоторое время ещё продолжая называть себя эсером» [А. Гейфман «Революционный террор в России» М.: Крон-пресс, 1997, с.198].
Следовательно, в 1905 г. не только существовала организация ПСР в Архангельске, которая занималась элементарным бандитизмом, но и от неё отделилась, недовольная лицемерием партийного комитета, террористическая организация, желавшая совершенно свободно и «честно» грабить и убивать кого угодно. Стоит при таком раскладе не заикаться об опасности «правого насилия», а дать характеристику подлинно преступным партийным группировкам, отдав должное правым защитникам населения от насильников.
Как это ни оказывается неожиданным, не панические истерические фантазии из дневника дезориентированного салонными сплетнями Льва Тихомирова, а дневник поэта Михаила Кузмина лучше передаёт историю революции. 1 ноября 1905 г.: «на улицах не так пустынно, и хулиганы погуливают, и мне как-то стыдно, что я ещё не в чёрной сотне». 9 ноября: «покуда есть возможность кровавой уличной революции, до тех пор есть и смысл и рациональность чёрной сотни». 2 декабря, когда минуло дня 4 с момента осуществления намерения записаться в Союз Русского Народа, он пишет о противниках монархистов: «что им Россия, русская культура, история, богатство? Власть, возможность изблёвывать своё лакейское, поганое краснобайство, дикая пляска наглых осатанелых жидов» [М.А. Кузмин «Дневник. 1905-1907» СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2000, с.64, 67, 79].
Еврейские писатели при каждом удобном случае фальсифицируют историю Союза Русского Народа. Не пользуясь никакими научными исследованиями, они сочиняют, будто СРН существовал только на правительственные деньги и приводят такие газетные заметки за последние недели 1905 года: «вышли на борьбу 2 доктора, 6 купцов, 2-3 старухи писательницы, да десяток-другой простого русского народа» [Л.Я. Лурье «Хищницы» СПб.: БХВ-Петербург, 2012, с.186].
На деле монархическое движение выступило по всей стране и сумело повсеместно подавить преступные попытки захвата власти и имущества.
Идеологи меньшевиков признавали: «демократия отступала по всей линии перед разгулом черносотенного произвола», – революцию разбили власти и добровольческие отряды монархистов [«Отклики» СПб.: Я. Левенштейн, 1907, Сб.3, с.31].
Мера прекращения погромов одна – следовало остановить революцию и её разрушительное влияние на нравственные установки, религиозные убеждения и культурные идеалы. Утверждение, будто погромы устраивал монархической строй, опровергнуто сверхкровавыми погромами 1918-1922 со стороны коммунистов-красноармейцев, анархистов-махновцев, социалистов-петлюровцев, а в отношении прошлых лет оно основано на клевете со стороны евреев и революционных агитаторов.
Генерал Краснов в одном из лучших эмигрантских романов об этом писал: «Да на что полиции погром?». «На погром натравливают толпу сами же евреи и передовая общественность. Это им, а не полиции выгодно!». «Погром!.. Десяток выпущенных перин, сотни две разбитых еврейских лавчонок, а какой шум на весь мiр! При царях-то что делается! И ворчит международный еврейский капитал и говорит: пока в России Императорская власть, пока существует процентная норма и черта оседлости – России денег не давать! Вспомните главу мирового масонства еврея Шиффа во время японской войны» [П.Н. Краснов «Largo» Париж, 1930, с.37, 79].
В донесении министру иностранных дел Российской Империи В.Н. Ламздорфу русский посол в США А.П. Кассини 5 мая 1904 г. из Вашингтона сообщал о выдаче Японии займа из 50 млн. долларов 25 млн. в Лондоне, а 25 млн. в США банкирским домом Кун, Леб – «нью-йоркский дом Шиффа. Оба эти банка находятся в руках евреев». Инициативу займа брали на себя англичане. Британское и Японское правительства нашли «себе пособников во всегда враждебно к нам относящемся банкирском еврейском мире» [«Россия и США: дипломатические отношения 1900-1917» М.: МФД, 1999, с.58-59].
Н.Е. Марков в 1916 г. в Г. Думе называл Я. Шиффа еврейским величеством, считая его вождём мирового еврейства. Это представление наложилось потом на версию о его причастности к убийству Царя в 1918 г.
Основными причинами еврейских погромов оказываются: еврейский революционный террор в отношении русских монархистов, распространение оскорбительной для русских, провокационной информации. Экономическая эксплуатация евреями русского населения играла отягощающую роль. В том случае, когда погромы являются не реакцией на террор, а формой грабежей, то они производятся криминальной средой с целью наживы, в самом сильном расхождении с содержанием идеи национализма.
Таковы погромы имений с целью грабежа и повсеместные разгромы винных складов в революционную пору. Грабили также монастыри – всякие объекты с более крупным имущественным состоянием. Евреи в качестве объекта погромов с целью грабежа ничем не отличаются от помещиков, монастырей, богатых крестьян, винных складов. В 1917 г., по сообщению командующего войсками Московского военного округа, в нескольких губерниях погромы идут в такой последовательности: «начинается с разгромов винных складов; перепившаяся толпа переходит потом к разгромлению магазинов, лавок и домов. Руководителями и зачинщиками является кучка тёмных лиц, большей частью освобождённых уголовных каторжников» [И.В. Нарский «Жизнь в катастрофе. Будни населения Урала в 1917-1922 гг.» М.: РОССПЭН, 2001, с.198-205].