Страница 77 из 81
Кот усмехнулся и направился к мачте. Плавали-Знаем бросился за ним, но кот в два прыжка оказался наверху, сшиб хвостом сосульку, и Плавали-3наем, закрываясь рукой, прохрипел:
— Ну, старая шапка! Ладно!
— Вот это съёмка, это съёмка! — шептал Солнышкин, то и дело нажимая на спуск, но тут появился Перчиков, шепнул:
— Дело сделано! Смотри!
На «Светлячке» из радиорубки выбежал радист Упорный и, покраснев от волнения, протянул разъярённому капитану только что переданную Перчиковым радиограмму. Капитан заглянул в неё, протёр глаза и, не веря самому себе, прочитал: «КАПИТАНУ ПАРОХОДА «СВЕТЛЯЧОК». ВЫЗОВ ОТВАЖНОГО ЗИМОВЩИКА ПРИНИМАЕМ ВСЕЙ СТАНЦИЕЙ. ФИГУРЫ К БОЮ. ПЕРВЫЙ ХОД СООБЩИМ. АНТАРКТИЧЕСКИМ ПРИВЕТОМ НАЧАЛЬНИК…»
Подпись была неразборчива, но факт оставался фактом! Радиограмма была! Необходимо было действовать! Взмахнув бланком, Плавали-Знаем обежал палубу и, посмотрев на стоявших как ни в чём не бывало Солнышкина и Перчикова, усмехнулся: «Ну, что?»
САМОЕ УДИВИТЕЛЬНОЕ ЭХО
Неожиданное сообщение будоражило капитана, как динамит в кармане. Оно могло разорвать на части! Плавали-Знаем не терпелось поделиться с экипажем победной новостью.
Он ввалился в кубрик и, помахав радиограммой, гулко припечатал её на стол перед Репортажиком, который быстро писал документальную повесть «В ледовом плену», прикидывая, в каких газетах или журналах сможет её напечатать. И вдруг услышал голос капитана.
— Вот, — прогудел Плавали-Знаем, — что вы теперь скажете? — И засмеялся: — Чья взяла?
Носы Репортажика, начальника и Барьерчика сошлись в одной точке.
— Прекрасно! — воскликнул Репортажик. Вот, всё-таки чутьё не подвело его с самого начала. Зимовка могла получиться на славу! Это Барьерчик сбил его с толку!
— Странно, — ухмыльнулся Барьерчик. — Такое важное сообщение, что даже подписи не поставили…
— Как же, как же не поставили? «Начальник». Разве мало? — сказал Репортажик.
— Начальник чего?
— Главное — начальник, — сказал с усмешкой начальник.
Но Плавали-Знаем мягко поправил его:
— Главное — матч! — И спросил: — Быть может, кто-то хочет принять участие?
Репортажик, покосившись на учебник «Навигации», сказал:
— В случае выигрыша сообщу по радио, но участвовать не могу! Я сел за повесть.
— Я дописываю песню, — извиняясь, сказал начальник.
— А я учу навигацию! — решительно отрезал Барьерчик.
Но как только Плавали-Знаем хлопнул дверью, курсант мастерски взял барьер, нырнул в иллюминатор и, поплевав на ладони, снова взялся за лом. Он то плавил лёд лучом, то пробивал успевшую зарасти льдом полынью. В эти двадцать четыре часа он готов был перевернуть все льдины земли!
В это же время, выглянув в иллюминатор, чтобы бросить на лёд очередную порцию соли, Супчик увидел луч, под которым таял лёд, и обомлел. Теперь-то он понял, почему Плавали-Знаем запретил давать кастрюли Барьерчику. Да для такого дела кок готов был выбить днище из самой любимой кастрюли!
Он схватил мешочек с солью и бросился посыпать проплавленную Барьерчиком дорожку, незаметно для себя напевая: «Вперёд! Вперёд!..»
А по другую сторону от «Светлячка», ныряя между глыбами льда, Уточка решал, какими фигурами лучше украсить шахматные клетки. Он осматривал очередную льдину, когда, распахнув шубу, к нему подошёл Плавали-Знаем и, повертев радиограммой, весело сказал:
— Каково?
Уточка ткнул в текст утиный носик и, перечитав снова, восторженно посмотрел на Плавали-Знаем: такого оборота не ожидал и он! Он тоже, правда, обратил внимание на незаконченную подпись, но всё-таки слово «начальник» кое-что значило!
— Ну как? — победно спросил Плавали-Знаем.
— Прекрасно! — выдохнул Уточка.
— Пора выдвигать фигуры!
И вместе с Плавали-Знаем они принялись расставлять фигуры по клеткам. На место короля — фигуру со скрещенными на груди руками. На место слона — с брандспойтом, а на место ферзя — русалку с камбалой в руках! На клетках для пешек стоял целый ряд коротеньких Плавали-Знаем, которые свысока поглядывали друг на друга.
Незаполненными оставались ещё несколько клеток. Но ледяные заготовки были под рукой, и Уточка заученными движениями стал тесать с удивительной лёгкостью.
Дело шло. Фигуры выскакивали одна за другой. Кирка стучала, и, казалось, с обратной стороны возникало звонкое эхо.
«Эхо, — думал Плавали-Знаем. — Ещё будет не такое — удивительное будет эхо».
Эхо действительно было, потому что с обратной стороны «Светлячка» с весёлой песней долбил лёд Барьерчик. Он работал так, что скоро из-под лома брызнула вода, открылась полынья и на курсанта уставилась вынырнувшая нерпа и стала прислушиваться к новой песне, которую за иллюминатором напевал его начальник.
Правда, в мелодию, как ни странно, откуда-то начинали врываться комические нотки. Откуда бы? «Может получиться даже музыкальная комедия, — обрадовался композитор. — Однако, — подумал он, — и в ней главной должна быть боевая песня, зовущая вперёд. «Вперёд, вперёд, ломая лёд!»
ЗАМЕТНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
Всего на несколько минут убегал Солнышкин в каюту перезарядить плёнку, но за это время на льду произошли большие перемены.
Льдина вспыхивала радужным светом. Сверкая миллионами холодных искорок, на шахматном поле возле «Светлячка» высились десятки ледяных фигур в капитанских фуражках и надменно смотрели друг на друга. Между ними бродил чёрный кот и подмигивал Солнышкину.
По другую сторону «Светлячка» приподнималась на ластах стая нерп, которыми из иллюминатора дирижировали две довольно знакомые руки. Солнышкину даже показалось, что сейчас зазвучит давно знакомая песня «Бури нас всех позовут», но нерпы пели другую хорошую песню — про кругосветное плавание.
А на корме «Светлячка» вспыхивал чёткий ровный луч.
Солнышкин взбежал выше, на мостик, и увидел крепыша в курсантской одежде, который наводил на лёд похожий на кастрюлю прожектор. В стороне от него сердитый кок Супчик лил из чайника на лёд кипяток и горстями сыпал из мешка крупную соль!
— Вот это да! — сказал Солнышкин.
Но это было не всё!
От острова Камбала тянулась возглавляемая Молодцовым такая весёлая стайка пингвинов, что спасённый Солнышкиным пингвиненок, то и дело смотревший за борт, скатился по трапу и, переваливаясь с боку на бок, заторопился навстречу родным братьям. Следом за дружком на лёд бросился Морячок. Пингвинята окружили его со всех сторон, и каждый старался подержать за руку!
Солнышкин посмотрел на Морячка, прошёлся взглядом по шахматной доске, на которую всё летели горсти соли, окинул глазом всю льдину и замигал: льдина напоминала что-то такое, о чём немедленно — просто мгновенно — захотелось доложить капитану. Это могло внести существенные поправки во все капитанские планы.
Солнышкин бросился по трапу вниз, но капитан и сам уже выходил из каюты.
ЧТО ЭТО ТАКОЕ?
Моряков вышел в тельняшке, такой крепкий и стройный, что и Солнышкин от гордости за капитана выпрямился, как наполненный ветром парус. Капитан остановился у борта и в недоумении повернул лицо к сверкавшим ледяным истуканам:
— Что это? Что это ещё за остров Пасхи?
— Остров Плавали-Знаем! — сказал Солнышкин и в самых весёлых словах выложил капитану всё, что знал сам.
— Не может быть! — сказал Моряков.
— Ого! Ещё как может!
— Ну и художества! Ну и Чарли Чаплин!
Капитан в гневе прошёлся по палубе. Подумать только: люди отклонились от курса, отложили прекрасный проект, диссертацию из-за каких-то дурацких затей! Он метал громы и молнии.
— Но и вы хороши! — Он сурово посмотрел на Солнышкина. — Всё шуточки да забавы. Кино, матч! А от вас можно бы ждать уже более масштабного решения.
— А без шуточек нет флота, — сказал Солнышкин, которому как раз и не терпелось выложить кое-что масштабное.