Расколотое королевство

— После всего, что между нами было, — его голос звучал не громче шепота, — ты снова пришел мне на помощь. Я твой должник, Танкред. Мы все твои должники.

В самом деле, хотя нынешние обстоятельства очень отличались от событий полуторагодичной давности, мне снова довелось спасать шкуру Мале. Но теперь не он был главной причиной нашего прихода в Беферлик.

— Скажите спасибо, если мы выберемся отсюда, милорд, не раньше, — ответил я, коротко выразив свои мысли, потому что нам предстояло проделать еще немалый путь до безопасного убежища.

Восточный ветер, несущий с собой сырость болот и Немецкого моря, налетал порывами, пронизывая и куртку и рубашку. Мелкий дождик начал моросить с туманных небес как раз когда мы вышли за ворота монастыря.

— Что мы будем делать в городе? — прошептал Роберт. — Как вы собираетесь выйти? Ждет ли нас кто-то за стенами?

Я покачал головой.

— Я привел всех, кого смог собрать. Больше нет никого.

Мгновение он не отводил от меня вопросительного взгляда, словно пытаясь понять, не шучу ли я, но как только понял, что я имел в виду, выражение его лица изменилось. Однако уже нельзя было ничего изменить. Единственное, что нам оставалось — постараться выбраться из города как можно быстрее, прежде, чем Рунстан соберет против нас армию англичан и датчан, а затем найти обратный путь через болота к Эдде, который ждал нас с лошадьми. И проделать все это тихо и незаметно.

Крики и призывы к оружию все еще звучали в воздухе, и потому мы пробирались узкими улочками между домами. Горящие на берегу корабли на окраине города служили нам хорошим ориентиром, указывая путь в сторону болот. Но главные улицы были заняты вооруженными людьми, и нас, несомненно, заметят, если мы решимся выйти на одну из них; тем не менее, это было необходимо, потому что спуститься к болоту можно было только перейдя широкую улицу, ведущую к рынку.

— У нас нет выбора, — сказал Эдо. — Если мы останемся здесь, нас скоро обнаружат. Придется рискнуть.

Так мы и поступили, разделившись на малые группы по двое, трое или четверо: сначала Эдо со своим рыцарем, который был ранен в руку, и старшим Мале; затем Уэйс и Роберт, потом Серло и Понс; и, наконец, я с Беатрис, гасконцем и всеми остальными. И это почти сработало. Последний из нашего отряда почти добрался до спасительной тени, когда недалеко от нас раздался громкий вопль. Я повернул голову и увидел всего в двадцати шагах Рунстана собственной персоной, нетерпеливо указывающего в нашем направлении. С ним было больше двух десятков человек, а приказы выкрикивал человек, которого я не ожидал увидеть когда-нибудь снова. Лицо с маленькими острыми глазками встретилось с моим пронзительным взглядом, и на его губах мелькнула улыбка узнавания.

Дикий Эдрик.

Ему не удалось захватить меня раньше, но эту встречу он должен был расценить как знак милости Божьей, ибо получил второй шанс.

— Бежим! — сказал я, сжимая руку Беатрис и поворачиваясь к остальным.

Эдо и Уэйс подхватили мой крик, передавая его людям впереди нас:

— Бежим!

Не чуя под собой ног, мы мчались через задние дворы, канавы и ямы, заполненные дождевой водой, перескакивая через низкие заборы, пока не оказались посреди травянистого загона для лошадей. Все было бесполезно. Половина наших людей были больны или ранены, они не могли бежать так же быстро, как остальные, да и бежать уже было некуда. Наш путь был блокирован лучниками, а со стороны домов надвигалась масса людей, потому что к погоне присоединилось еще несколько танов.

Дорога к болотам была отрезана. Мы не могли надеяться пробиться с боем через эту массу щитов без риска потерять Беатрис и ее отца. Все-таки мы оказались в ловушке и теперь глядели в лицо смерти. Сдаться означало согласиться на мучительную и медленную смерть от рук врага. Нам оставалось только одно.

— Щиты в кольцо! — в отчаянии закричал я, чувствуя, как дрожь пробежала по моему телу.

Этой команды боится каждый рыцарь, ибо она является признанием поражения, когда остальные меры бесполезны, путь к отступлению отрезан и конец уже близок. Мы сформировали узкий круг, каждый из нас перекрыл щитом край щита своего левого соратника, пока не образовалась непрерывная стена окованной железом дерева и стали, обращенная к нашим врагам раскрашенной кожей и железными шишками, приглашая их прийти и умереть. Внутри кольца за нашими спинами стояли Мале и Беатрис. Я бросил мимолетный взгляд через плечо и встретился с ее глазами, широко раскрытыми и испуганными.

— Мне очень жаль, — сказал я, проклиная себя за то, что навлек беду на нее и ее семью.

Но если она и сказала что-то в ответ, я не расслышал ее за ревом противника, потому что вокруг нас уже стояло человек пятьдесят или шестьдесят, выкрикивая приказы на английском и датском, галдя на все лады. Расстояние в пять или шесть копий отделяло их от нашей стены, а нас от смерти. Слева от меня стоял Серло, а за ним Понс. Двое из немногих, которых я хотел бы видеть рядом в подобную минуту. Справа от меня Роберт с мрачным и решительным лицом сжимал высокий щит с вороном и крестом, который он взял у одного из хускерлов.

— Я не хотел, чтобы так случилось, милорд, — сказал я.

— Я знаю.

Он не смотрел на меня, он глядел на лес копий и топоров, которые скоро должны были обагриться кровью.

— Ты хорошо служил мне, Танкред, и я благодарю тебя за все, что ты сделал. Давай отправим в преисподнюю побольше этих ублюдков и со славой войдем в Царство Божье.

— Да, милорд.

Больше говорить было не о чем. Я осенил себя крестом, глубоко вздохнул и, окинув взглядом эту беснующуюся орду, приготовился к битве, которая, без сомнения станет последней в моей жизни; сосредоточился на тяжести щита, гладкости рукояти в ладони, всех этих мелочах, внезапно обретших особое значение: туго затянутым кожаным ремням, покалыванию крови в кончиках пальцев, дожде, легко касающемся моих щек, отблесках далекого пожара, мерцающих на кончиках вражеских мечей и копий. Моим единственным утешением была мысль, что все произойдет быстро.

— Держите кольцо, — рявкнул Серло парням на другой стороне круга. — Не дайте им прорваться, не позвольте пробить защиту.

— Дадим жару этим ублюдкам, — сказал Эдо.

Он начал бить по железной оправе своего щита, один за другим к нему присоединились остальные, поднимая боевой гром: предупреждение врагу, что им придется дорого заплатить за наши жизни.

— Бей! — крикнул Понс, его поддержал Серло, потом я и все наши, пока мы не запели в один голос: — Бей! Бей!

И тогда из рядов англичан выступил Эдрик, держась все с тем же высокомерным видом, как я запомнил его. Поверх кольчуги он носил вышитую мантию с золотой застежкой. Подняв руку ладонью вверх, он приказал замолчать своим людям.

— Танкред Динан, — позвал он, и его голос едва не был заглушен нашей песней смерти. — Наши пути снова пересеклись, но теперь ты не уйдешь от меня.

Я не собирался отвечать, но сосредоточил на нем свой взгляд.

— Так это ты виноват во всей этой суматохе? — Он махнул рукой на восток, где догорали корабли. — Ты глупее, чем я думал, раз пришел сюда. Ты знаешь, какое унижение мне пришлось перенести из-за тебя?

Вообще-то мне было наплевать. Но почему бы не поговорить?

— Нет, — ответил я, уже догадываясь, что он собирается мне сказать.

Один за другим мои товарищи прервали боевой гром.

— Из-за тебя я поссорился с Эдгаром, — сообщил он. — Мне пришлось объяснять ему, что люди Бледдина по неосторожности позволили тебе сбежать прежде, чем я успел выкупить тебя. И это после того, как я пообещал доставить тебя к нему. Представляешь, что произошло, когда я вернулся к нему с плохими новостями? Мне пришлось пострадать не только от его гнева, но также от насмешек и оскорблений тех, кто в лицо называл меня дураком за то, что я доверился валлийцам.

— Считай, тебе повезло, — утешил его я. — Если бы ты рассказал Этлингу правду, твоя судьба, возможно, была бы намного хуже.