Расколотое королевство

— Они были хорошими людьми, — сказал Роберт. — Анскульф, Урс, Теселин, Эдсо и все остальные. Даже сейчас у меня перед глазами стоят их лица, и я не могу поверить, что они ушли. Лучшие бойцы, которые у меня когда-либо были.

Я не знал, что тут можно добавить, и потому промолчал. Я слишком хорошо знал, каково остаться в живых, потеряв столько близких друзей. В молчании мы смотрели на то, что осталось от Эофервика: на разрушенные дома и церкви, почерневший земляной вал и два кургана — все, что осталось от когда-то грозных замков.

— Как поживает ваш отец? — спросил я, чувствуя, что пора нарушить молчание.

— Не очень хорошо, — ответил Роберт. — Приступы болезни возвращаются, и с каждым разом ему все хуже и хуже. Я боюсь, что он может не пережить эту зиму.

— Я буду молиться за него, милорд.

В качестве наказания за повторную сдачу города король лишил старшего Мале должности виконта в графстве Эофервик. Мне это казалось ненужным унижением человека, и так страдающего телом и духом. Зная старшего Мале, я понимал, какое значение имеет для него почет и уважение. Поражение от руки врага и так легло тяжестью на его сердце, впрочем, со слов Роберта я догадывался, что оскорбление со стороны короля было не самой большой из его нынешних проблем.

— Говорят, что король Гийом послал в Винчестер за короной, — сказал Роберт, и в его голосе прозвучала незнакомая мне до сих пор горечь. — Он собирается провести коронацию здесь в первое утро Рождества.

— В Эофервике? — спросил я, указывая на обломки некогда гордого города.

Неожиданность самой этой идеи застала меня врасплох.

— Зачем?

Он отвернулся, так что я не мог разглядеть его лица, хотя вполне мог представить по раздраженному тону.

— Я никогда не делал вид, что понимаю замыслы короля. Достаточно того, что он так решил.

В его голосе слышалось нечто большее, чем негодование, и потому я решил оставить эту тему. Капризная природа короля была хорошо известна всем вокруг. Человек грозный и решительный, он так же был упрям, и добивался желаемого любыми средствами, не щадя никого, кто ставил под сомнение его волю. Я сам видел его близко всего один раз, но этой краткой встречи было достаточно, чтобы понять: этот человек не терпит прекословия.

— Еще раз прими мою искреннюю благодарность, — сказал Роберт, поворачиваясь ко мне лицом. — Я обещаю, что все вы будете хорошо вознаграждены. Храни вас Бог в пути. Я надеюсь, скоро мы встретимся снова.

— Я уверен в этом, милорд.

Мы обнялись и, таким образом, расстались. Меня ждали мои люди, и я знал, что нам тоже пора ехать. Ближе к середине зимы дни становились все короче, а нам предстояло проехать еще много миль до Личфилда, где оставшиеся в живых жители Эрнфорда ждали моего возвращения. Вскочив на Файрхерда, я посмотрел на Серло и Понса, которые ждали рядом со мной, а потом оглянулся через плечо на Кевлина, Дэйрика и Одгара, на отца Эрхембальда и Эдду, чтобы убедиться, что все готовы.

Наконец, мы оставили Эофервик и начали свой длинный путь на юг.

— Как думаете, датчане будут верны своим обещаниям? — спросил меня Эдда позже, когда Эофервик остался в нескольких милях за спиной. — Уйдут ли они с миром весной, как договорились?

Мы ехали между полей, белых от инея. Копыта коней стучали по промерзшей земле, лужи в колеях превратились в лед, а облачка тумана выплывали у меня изо рта при каждом выдохе.

— Один Бог знает, что на уме у короля Свена, — сказал я. — Когда датчане заключали договор с Эдгаром, они, скорее всего, разделили между собой всю Англию. Но теперь, когда Этлинг отвел свои корабли на Север, а у нас за спиной больше не маячит валлийская угроза, вряд ли датчане верят, что смогут победить нас.

— Тогда у них появится серьезная причина отплыть за море домой, — пробормотал Понс.

— Причина? — фыркнул Серло. — Когда это датчане считались с причинами?

Я улыбнулся. Жажда серебра и добычи была самой важной из причин для датских разбойников. Она привела их к нашим берегам, и мы могли быть уверены, что за своей добычей они пойдут хоть на край света. Я твердо помнил их повадку: при любых обстоятельствах они предпочитали погибнуть в погоне за богатством и славой, чем вернуться домой живыми, но с пустыми руками.

И потому, несмотря на клятвы, данные королю Гийому, они всегда будут поступать вопреки здравому смыслу. И потому нам еще не раз придется скрестить с ними наше оружие.

А до тех пор нам оставалось только одно: держать мечи наточенными и ждать. За несколько весенних месяцев нам предстояло сделать очень многое: отстроить на месте сожженных новые дома, амбары, зал и церковь, засеять поля новым семенем, отремонтировать рыбные садки, заново засадить огороды. Поднять из пепла наш дом.

Солнце светило в безоблачном бледном небе, а ледяной ветер подталкивал нас в спины. Дорога была видна до самых дальних холмов, и мы ехали по этой тихой, спокойной земле.

В Эрнфорд, домой.

Комментарии

1

В англосаксонской Британии XI века термин «хускерл» означал представителя особой королевской гвардии. Гвардия хускерлов имела скандинавское происхождение и была создана в Англии в период правления короля Кнута Великого после датского завоевания страны.

Хускерлы составляли ядро армий королей датской династии в Англии и ближайший круг их соратников. Военная организация хускерлов отличалась высоким уровнем, сплоченной лояльностью королю и особым кодексом чести. По своему социальному статусу хускерлы образовывали высшую прослойку англосаксонской военно-служилой знати (танов). На протяжении правления Кнута Великого и его сыновей хускерлы представляли собой зримое выражение военного характера власти датских королей в Англии. Служба хускерлов оплачивалась королем из специального налога — «датских денег». Многие члены королевской дружины получили за свою службу обширные земельные владения и в мирное время проживали в своих поместьях, однако в случае начала военных действий они могли немедленно прибыть к королю на службу.

До самого нормандского завоевания хускерлы оставались главной боевой силой англосаксонской армии. При короле Эдуарде хускерлы активно использовались для гарнизонной службы в ключевых областях королевства. Хотя по военной мощи дружина хускерлов во много раз превосходила национальное англосаксонское ополчение фирд и войско танов, из-за небольшой численности хускерлов она практически никогда не использовалась в качестве самостоятельной боевой единицы. Большая часть хускерлов погибла во время битвы при Гастингсе 1066 года, а оставшиеся эмигрировали из Англии после прихода к власти Вильгельма Завоевателя. Часть хускерлов перешла на службу к византийскому императору и участвовала в войнах с норманнами Южной Италии.