Страница 15 из 15
Черт побери!
Возвращаюсь в кабинет, несколько секунд сижу, собираясь с мыслями, пока до меня не доходит истинное значение всего, что только что произошло. Ну конечно, нет у этой Тесс никакого цистита. Симптомы она узнала от подруг или из Интернета. Явилась ко мне, чтобы разнюхать что-то про Робби. После инцидента это первая настоящая зацепка. Немедленно звоню О’Рейли и минут десять жду, когда девушка на другом конце провода разыщет его. Она дважды просит меня оставить для него сообщение.
— Инспектор О’Рейли немедленно с вами свяжется, — уверяет она, но от меня так просто не отвяжешься.
Наконец его находят.
— Я вас не отрываю, вы заняты? — спрашиваю я.
— Через минуту у меня совещание.
— Я не задержу.
Стараясь ничем не нарушить врачебной тайны, рассказываю ему про визит Тесс, про то, что она расспрашивала о Робби и о своих подозрениях. Он обещает в течение дня этим заняться, а потом связаться со мной.
— А прямо сейчас никак нельзя? Пока эта девица еще нервничает. Днем она успокоится и что-нибудь придумает.
Он говорит, что расследует еще одно дело, не менее важное. Пытаюсь спорить, но он обрывает меня.
— Вы должны нам доверять, доктор Сомерс. — В голосе слышно некоторое раздражение. — Мы хотим докопаться до истины не меньше, чем вы.
Я в этом сомневаюсь, но молчу, чувствуя, что иначе наврежу нашему сотрудничеству. До сих пор он и его подчиненные и без того уделяли нашей проблеме много времени и внимания. Понимаю, как налогоплательщик, я не вправе требовать большего и стараюсь балансировать на тонкой грани между вежливой просьбой и попыткой заставить инспектора потратить на нас несколько больше времени, чем у него имеется. Я сейчас поступаю подобно многим моим постоянным пациентам, убежденным, что со здоровьем у них что-то не так. Все осмотры и анализы дают отрицательный результат, но они по-прежнему приходят на прием и жалуются.
Но все дело в том, напоминаю я себе, что порой интуиция клиентов не подводит, оказывается, у них действительно со здоровьем что-то не так, просто симптомы болезни нетипичны, и нужно время, чтобы их выявить.
Почти целую минуту сижу в кресле, пытаясь успокоиться, и думаю о странном поведении Тесс, но на размышления больше нет времени: звонят из приемного покоя и спрашивают, можно ли запустить следующего. Отвечаю утвердительно и продолжаю прием.
Во время ланча я вдруг вспоминаю, что надо срочно написать заявление на отпуск, ведь скоро ехать ухаживать за матерью, и делаю это сразу, пока не забыла.
— Двух недель тебе не хватит, — слышу голос Лейлы за спиной; она вошла и прочитала на экране мое заявление. — Почему ты не хочешь пригласить патронажную сестру?
— Ага, чтобы потом выслушивать: «Дочь называется, не могла приехать, помощи у нее не допросишься», — вздыхаю я. — Впрочем, ты права, перед отъездом организую за ней хороший уход, найму кого-нибудь. Не оставлять же все на брата с такой оравой на шее.
Щелкаю мышкой «отправить», достаю из сумки еду.
— Надеюсь, все пройдет хорошо. Мы устроимся на ферме. Лето уже на носу, у Робби и Лорен каникулы, там у брата полно ребятни, они любят друг друга. В общем, дети повеселятся и, по крайней мере, будут перед глазами, а что мне еще надо для счастья?
На столе гудит мобильник. Гляжу на экранчик: Фил.
— Ты чего не отвечаешь? — спрашивает Лейла, усаживаясь напротив и принимаясь за еду.
— Да это Фил. У него новая идея: Робби, а возможно, и Лорен нужно отправить на консультацию к психотерапевту. Ему, видите ли, взбрело в голову, что с Робби не случилась бы эта беда, если бы он вовремя рассказал отцу, что чувствовал, когда мы разводились. — (Лейла закатывает глаза.) — Вот и я о том же. Робби наотрез отказывается. Говорит: если родной отец не верит, что я говорю правду, тогда и я не верю, будто папочка хочет мне добра.
— Значит, Фил все еще считает, что Робби сам принял наркотики?
— Он в этом убежден. И говорит, что я круглая дура, если верю своему сыну. Но хватит об этом. — Я цепляю на вилку салат. — Лучше расскажу, что было утром. Имя Тесс Уильямсон тебе о чем-нибудь говорит?
— Ко мне на прием довольно часто приходит ее мать Одри. Я ей выписываю инсулин. Уровень глюкозы у нее частенько шалит, недавно даже два раза лежала в больнице. Но Тесс я редко вижу.
— Месяц назад она приходила, и ты назначила ей противозачаточное.
— И в чем проблема? Побочный эффект?
— Нет.
Подробно рассказываю Лейле, о чем мы с этой девицей беседовали, она слушает не перебивая, пока я не дохожу до того места, когда Тесс признается, что учится в одной школе с нашими мальчиками.
— Я на девяносто девять процентов уверена, что она врет, — заявляет Лейла. — Девчонка учится в другой школе. Точнее, в каком-то интернате. — Она впивается зубами в самсу. — У нее вечно вши в волосах, мамаша с ума сходит, не знает, как от них избавиться.
— Странно, с чего бы ей врать про школу, — говорю я, делая галочку в уме: не забыть сказать об этом О’Рейли. — А потом вдруг спрашивает, удалось ли уже полиции вычислить, кто это сделал.
Лейла перестает жевать.
— Нормальный вопрос, что тут такого?
— Да, нормальный. Только ты спросила бы, нашла ли полиция человека, который это сделал. А если она спрашивает, удалось ли полиции вычислить, то это значит одно: ей что-то известно. Как считаешь?
— Понимаю, о чем ты. — Лейла вытирает руки бумажной салфеткой. — Тебе надо срочно поговорить со своим разлюбезным детективом.
— Уже говорила. Он собирается заняться этим днем. Мне кажется, я уже достала его.
— Как это?
— Да упрашивала, как могла, чтобы пошел и немедленно поговорил с этой Тесс, а он отказался, причем довольно резко.
— Думаю, он ведет несколько дел.
— Да.
— Арчи говорил, что полиция так внимательна, потому что ты скоро получишь награду.
— Еще не известно.
— Полиция всегда больше внимания уделяет образованным пострадавшим или тем, кто имеет влияние в обществе.
— Циничный взгляд.
— Зато реалистичный.
— Может быть, — вздыхаю я. — Условия всегда диктуют власть и деньги.
— И не говори.
Лейла садится на своего любимого конька, реорганизацию НСЗ — Национальной системы здравоохранения страны, и несколько минут мы рассуждаем о том, что бы изменили, будь у нас власть. Потом возвращаемся к Тесс.
— Только ты не очень-то надейся на эту зацепку. — Она дотрагивается до моей руки. — Не исключено, что никакой зацепки и нет.
— Не может такого быть, чтобы совсем никакой.
— Эти подростки вообще странные существа, Лив, ты не замечала? Может, она просто влюбилась в него и пришла к тебе хоть что-нибудь разузнать.
— А вдруг она подмешала наркотик? Может, Робби ненароком задел ее чувства, она разозлилась и решила ему отплатить, а теперь винит себя. — Я отправляю в рот еще порцию салата. — Интересно посмотреть, что у нее в моче.
— Что ты уплетаешь? — спрашивает Лейла, уставившись на мою вилку и сморщив носик. Она заглядывает в мой пластиковый контейнер. — Господи, Лив, это же есть невозможно! — На ее лице написано отвращение.
— С чего ты взяла? Конечно, свеклы многовато, а так очень даже вкусно.
— Попробуй вот это. — Она протягивает самсу, но я качаю головой.
— После ланча иду покупать платье. А на полный желудок этого делать нельзя.
— К вечеру готовишься? — (Я киваю и отправляю в рот салат.) — И ты молчала? И чего тогда сидишь? У тебя же не будет времени выбрать!
— Ты права, надо бежать. — Я закрываю контейнер, встаю. — Я обещала сегодня забрать детей из школы. Не хочу опаздывать.
— А где будешь покупать?
— Начну, пожалуй, с Джордж-стрит, а потом наведаюсь в «Джон Льюис». — Снимаю с вешалки куртку. — В крайнем случае в «Харви Никс», у них всегда найдется что-нибудь потрясающее… Правда, влетит в копеечку.
— Главное, найди платье под цвет глаз и чтобы подчеркивало твои… достоинства. — Лейла смотрит на часы. — Я бы с тобой пошла, но у меня в два семинар по астме.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.