Полужизни

– Дальше нужно сосредоточиться на том, как знаменитость справилась с проблемами, обратила минусы в плюсы и так далее... Остальное предсказуемо – понимаешь, что даже идеал не идеален, взлеты и падения бывают у каждого, включая тебя. Как поймешь эту истину, убираешь уродские фотки идеала и вместо них лепишь свои, самые лучшие. Вот он, результат, – ты и твой идеал, красивые, счастливые, преодолевшие все невзгоды. Может, я что-то упустил, но суть такова. Книженция советует разместить досье на стене в спальне, чтобы видеть, когда просыпаешься и когда засыпаешь.

– Черт знает что! – пробормотала Чарли, чувствуя, как спадает напряжение. Надо же, ее считают идеалом. Теперь она точно не сомневалась: Рут Басси – абсолютно чокнутая.

– На странице с этим заданием Басси написала твое имя и поставила жирную галку. Тебе должно быть лестно!

– Она... в порядке? – виновато спросила Чарли.

Надо же, теперь волнуется за Рут сильнее прежнего. Теперь понятно, почему Басси обратилась именно к ней. Если твой идеал служит в полиции, а твой бойфренд до смерти напугал тебя заявлением, что он убийца, следующий шаг очевиден. А если чувствуешь, что идеал не способен тебе помочь, как быть тогда?

– Где Басси, никто не знает. По словам Гиббса, Сид и Трелиз тоже испарились.

– Свои фотографии Рут на стену не повесила... – тихо сказала Чарли и посмотрела на Саймона. – Ты вроде говорил, в книге рекомендуют со временем заменить снимки звезды собственными?

– По словам Гиббса, да.

Чарли отлично понимала, почему Басси не дошла до этой стадии. Потратила деньги на никчемную книгу, восемнадцать месяцев любовалась фотографиями идеала, а свои так и не добавила... Любимые снимки у нее наверняка были, но даже с них на Рут смотрела жертва, достойная либо жалости, либо отвращения. Воистину, рыбак рыбака видит издалека!

– О чем думаешь?

– Да так...

Судя по озадаченному виду Саймона, он гадал, нужно ли вытягивать из нее правду, и втайне надеялся, что нет.

– Я буду жить там, где живу, – прервал неловкое молчание Саймон. Сегодня ты спрашивала, где бы я хотел жить, если бы мог выбирать. Вот мой ответ.

Украдкой взглянув на Саймона, Чарли убедилась: он не шутит.

– Там, где живешь? Это значит в Спиллинге или дома?

– Спиллинг – мой дом, я имел в виду и то и другое. Зачем мне уезжать?

– А я бы жила в Торки! – В собственном голосе Чарли услышала вызов.

Нет, ни за что не переедет к Саймону после свадьбы! Кухня у него узкая как пенал, а ванная к ней примыкает, то есть расположена на первом этаже... Дом у дороги, любой прохожий может в окна гостиной пялиться! А еще он чересчур близко к дому родителей Саймона. Ни за что!

– Я не хотел бы жить у моря, – покачал головой Саймон. – Это же большой синий тупик! Я бы волком в западне себя чувствовал.

– Ничего подобного! – возмутилась Чарли. Господи, сколько еще безумных бредней в его башке, о которых она даже не подозревает? – Можно сесть в лодку и уплыть куда глаза глядят!

– Джемму Краудер убила Мэри Трелиз, чтобы вернуть свою картину, «Аббертона».

«Поворковали, и хватит!» – недовольно подумала Чарли и мысленно добавила пункт «Не хотел бы жить у моря» к известным о женихе фактам.

– В понедельник ночью Трелиз была у дома Краудер одновременно со мной – ее те же соседи заметили. Потом я уехал, а она осталась. Трелиз знала, что Сид и Краудер в доме, ее картиной наслаждаются...

– Взлома-то не было, помнишь?

– Вдруг Трелиз убедила Краудер открыть дверь? Или, угрожая ей пистолетом, загнала в квартиру и застрелила? Она точно хотела вернуть картину, а возможно, еще и ревновала. Ведь не просто так она ехала за Эйденом Сидом из Лондона.

– А если она за тобой ехала? – пошутила Чарли. – Если на целом свете ей нет человека милее тебя? Нет, это полный сюр!

Поддеть Саймона не удалось. Обычно он заводился с пол-оборота, но только не когда его одолевала очередная навязчивая идея. Симптомы Чарли знала наизусть: полная невосприимчивость к оскорблениям, взгляд сосредоточенный, еще немного – и услышишь, как мысли в голове скрежещут.

– Трелиз убила Краудер, а Сида увезла с собой, – вещал Саймон. – У нее был и пистолет, и машина. В любом случае они уехали на ее машине, но сперва Трелиз подкинула картину в багажник Сида, чтобы подозрение пало на него.

– Полный бред!

– Ты вроде говорила, что вставить золотые крючки вместо зубов – очень по-женски, – напомнил Саймон. – По словам Милуорд, зубы Краудер выбили после смерти. Ее застрелили, выбили зубы молотком, а потом аккуратно воткнули крючки. Теперь сравни это с рассказом Сида об удушении Мэри Трелиз. Вот там типично мужское убийство! Обнаженная жертва бьется под ним, сбоку или сверху...

– Так Эйден во время секса ее задушил? Ты что, прямо на ходу сочиняешь?

– ...а Сид сжимает ее шею, пока пальцы не смыкаются.

– Не забывай, ты описываешь убийство, которого не было.

– Убийство было, – покачал головой Саймон. – Думаю, Эйден убил женщину, причем именно так, как описал. Только убил он не Мэри Трелиз.

– Тогда зачем заявлять, что убил Трелиз?

– Это мы и должны выяснить. По крайней мере, первый шаг очевиден.

– Только не для меня.

– По данным «Таймс», Сид вырос в Калвер-Вэлли. Как же они написали? «Муниципальный микрорайон иначе как гетто не назовешь»? Вся Мегсон-Кресент когда-то была муниципальным микрорайоном. Сиду чуть за сорок. Допустим, до одиннадцати лет он убийств не совершал...

– Неужели одиннадцатилетние убийцы сейчас не редкость? – мрачно спросила Чарли.

– Мэри Трелиз купила дом номер пятнадцать по Мегсон-Кресент лишь два года назад. Кто раньше жил в этом доме? Кто в нем умер?

Чарли чуть не поперхнулась.

– Вот дерьмо! – пробормотала она.

– Мы зациклились на имени, забыв о других аспектах. О доме, например.

– Не понимаю... Зачем делать полное признание – сообщать адрес жертвы, способ убийства, саму сцену подробно описывать – и... лгать насчет имени?

– Ответа у меня нет. Пока нет, – уточнил Саймон. – Кстати, объяснение может быть вполне банальным. У нас тут полуправда-полуложь, такую тяжелее всего изобличить. Лживая часть – это гибель Мэри Трелиз, которая, как уже известно, жива.

– А правдивая часть... – Чарли с удовольствием посмеялась бы над теорией Саймона, но вместо этого с каждой секундой все больше в нее верила. В спальне того дома на Мегсон-Кресент кровати не было. Но до приезда Мэри кровать наверняка там стояла, спальня как-никак...

– Правдивая часть – убийство, которое Эйден Сид совершил в том доме, – договорил за нее Саймон. – Он убил кого-то из прежних жильцов. Много лет назад, как и сказал Рут Басси.

21

5 марта 2008 года, среда

– Когда-то мы с Эйденом вместе здесь работали, – говорит Мэри. – Часами, в полном молчании. После гибели Марты я дала ему ключ от коттеджа. Эйден нередко здесь ночевал. – Марта поворачивается ко мне: – Спал там же, где сегодня ты.

Я старательно изображаю спокойствие, только... В этой комнате что-то не так, но что? Смотрю на гору из растерзанных картин. Неужели мне не мерещится?

– Не обижаешься, что я сразу не сказала? (О чем это она? Ах да, о том, что Эйден спал на той же кровати, что я сегодня...) Это лишь комната. Не верю, что комнаты способны хранить воспоминания. Никакой ауры, атмосферы, тени прошлого не существует, их люди придумали сами.

– Ты дала Эйдену ключ от коттеджа? – Почему-то мне хочется проверить факты. – Но ведь ты не хозяйка тут.

– Ну и что? – пожимает плечами Мэри. – Я единственная сюда наведываюсь.

– А как мать Марты относится к тому, что Эйден сюда приезжает?

Если бы моя дочь повесилась от неразделенной любви к мужчине, я бы этого бессердечного урода на милю к дому не подпустила... а если бы на моих глазах повесился мой лучший друг, или любовник, или бывший любовник, я бы близко не подошла к комнате, где разыгралась трагедия!