Полужизни

– «Убийство Мэри Трелиз»... – бормочу я. – Значит, она все-таки ее скопировала. Но как... откуда...

– Она приезжала на свидание к Смиту, – поясняет Чарли. – По дороге сюда мне пришло в голову, что она могла его навестить. Она же всеми возможными способами к Эйдену подбиралась.

– То есть... Вы спросили у Лена Смита?

– Нет, я Смита даже не видела. С ним Эйден и Сэм. Я попросила в администрации список посетителей Смита. В нем значится некая Мэри Хиткот. Хиткот – один из колледжей Виллерса, я проверила. Местные надзиратели вспомнили, как расстроило Смита то свидание. В Лонг-Лейтоне его больше никто не навещал, и все подумали, что старик обрадуется, а получилось наоборот. Мэри Хиткот привезла два подарка, и Смит умолял надзирателей выбросить их, спалить, что угодно! Первым подарком была эта картина, а вторым – книга.

– «Лед на солнце», – шепчу я.

– Верно, – кивает Чарли. – Сейчас она в местной библиотеке.

– Она не подписана, – вглядываясь в картину, говорю я.

Эйден мне о ней рассказал, но видеть своими глазами – совершенно другое дело. Передо мной спальня, темная, свет лишь сквозь шторы просачивается. Уже перевалило за полночь, но до рассвета еще далеко. В постели трое. Толстый спящий мужчина в мокрой от пота майке повернулся на бок и пускает слюни на несвежую подушку. В середине постели обнаженная женщина – глаза широко распахнуты, на шее проступили синяки. Если не знать, что она мертва, то и не догадаешься! С другой от нее стороны парень, почти мальчишка, в шортах и футболке. Он обхватил руками колени и плачет. Эйден! Настроение передано мастерски, уверена, именно так он выглядел в тот момент.

– Эйдену нужно это увидеть, – говорю я. – Может он использовать картину как доказательство, если... если отчим...

– Это не понадобится, – возражает Чарли. – Смит сделает так, как скажет Эйден. Все будет в порядке, вот увидите!

– Вот увидите, – эхом повторяет Сол, сжимая мою руку.

– Хотя она дала ей не то название...

– Что значит «не то»? – Я внимательно смотрю на картину, но ничего не вижу.

– Почему не «Убийство Мэри Трелиз»? – недоумевает Чарли. – Уж решимости ей было не занимать, почему же она назвала картину иначе?

– А как она ее назвала?

Чарли осторожно приподнимает картину и поворачивает тыльной стороной, чтобы мы с Солом увидели название. Почерк Мэри... Слезы застилают глаза, когда я читаю одно-единственное слово, не имеющее значения для Чарли и Сола, но до боли понятное мне.

«Полужизни».