Скажите Жофике

Разве Сабо педагог? – думала в это время Юдит. Такую даже человеком нельзя назвать. Юдит спросила у Жофи, со злым ли умыслом захлопнула она дверь, и Жофика ответила, что нет. А Жофи никогда не лжет. Значит, она это сделала нечаянно. Юдит ясно представила себе, как Жофика слишком близко подошла к двери, задела ее и та сама захлопнулась. Не секрет, что ее дочь труслива, неуклюжа, неловка и беспомощна. Кто может поставить ей в вину, что из-за какой-то случайности она попала в беду? Будь на месте Жофи любая другая ученица наверное, не раздули бы так эту историю. Здесь все дело в том, что это дочь Юдит Надь, и Марта Сабо нарочно подстраивает, чтобы нанести ей еще один удар, пока она в школе и имеет такую возможность. Только на этот раз Юдит сумеет ответить Марте. С пятнадцатого числа Добаи заполучит к себе этого великого педагога. Она еще ломается, чтобы набить себе цену. Пусть Добаи говорит все, что ему угодно, она, Юдит Надь, разбираемся в вопросах воспитания. Для нее детская душа – это открытая книга. В прошлый раз она сама чуть не потеряла веру в себя и уже готова была согласиться с тем, что она плохой специалист. А ведь это не так. Взять Марту Сабо. Как она заблуждается в отношении ее Жофии, сколько пороков приписывает этой кроткой и безобидной девочке! Конечно, во всем этом деле Марта хочет только лишний раз продемонстрировать всем, какой она великолепный педагог. Уж если на то пошло, даже хорошо, что Юдит станет преемницей Марты. Несомненно, в первый же день выяснится, что ученицы ее не знают грамматики, что обучение велось поверхностно, а дети боялись ее, так как она запугивала их. В соседней комнате зазвонил телефон, Жофи подняла трубку, но тут же в страхе опустила ее: говорила тетя Като. Не беда, что Жофи не ответила ей. Если надо, позвонит еще, а не позвонит, еще лучше. У нее сейчас все равно не хватит сил разговаривать с Като. Марта Сабо сидит в своей норе и готовит план завтрашней "операции". Напрасно радуется. Завтрашний день покажет, кто из них двоих может называться настоящим педагогом.

Но Марта Сабо не сидела дома. В это время она находилась в отделе опеки райсовета. Прошло более часа, пока она получила ответ на интересующие ее вопросы. Заведующий отделом едва успевал перелистывать сборник постановлений. Наконец оба на чем-то сошлись и долго пожимали друг другу руки. Марта Сабо еще не ушла из комнаты, когда референт начал диктовать повестки. Одна из них предназначалась госпоже Хорват – бывшей Гергей, другая – Карою Гергею.

Вот и улажено. Теперь она пойдет домой, сварит себе кофе и ляжет отдыхать. Все-таки чересчур много всего для одного дня.

Может, зайти к Доре, она, наверное, уже дома. Пожалуй, следует подождать до завтра. Пусть девочка успокоится, соберется с мыслями. Сегодня Марта никуда не пойдет. Все-таки она любит свою квартирку и этот маленький неказистый домик с широкой аркой у входа, неведомыми судьбами забытый здесь, в самом центре столицы. Она живет на первом этаже, как в провинции, и, когда вечерами сидит у своего окошка, может рукой достать до прохожих. В этом есть своя неповторимая прелесть, что-то уютное и родное.

Но пока Марта спускалась по лестнице, она уже успела передумать и, выйдя на улицу, направилась в противоположную от своего дома сторону. Не мешало бы развлечься немного. Сейчас она зайдет куда-нибудь в кафе и закажет мороженое. Нет, пожалуй, лучше в кино посмотреть комедию, встряхнуться. Просто усесться поудобней в кино и смеяться над любой глупостью. Скажем, герой налетает на официанта, который несет поднос, весь заставленный бутылками и едой. Тарелки летят во все стороны, и на голову какому-нибудь самонадеянному щеголю опрокидывается чашка со взбитыми сливками.

Да, надо пойти в кино.

В зале оказалось не так душно, как она предполагала. На потолке жужжали большие вентиляторы, и этот постоянный гул порой мешал слушать. Сеанс закончился в шесть часов. В парке перед кинотеатром она еще некоторое время поговорила с Фери Асталошем, который поливал клумбы. Асталош, в прошлом году окончивший школу, заметив ее, отдал шлангом честь и уже издали закричал что было силы: "Здравия желаем!" С тех пор как она в последний раз видела его, паренек очень вырос, и голос у него стал низким, как у быка.

Теперь можно и домой. Марта с удовольствием думала о том, как сейчас войдет сначала в прохладную тень арки, потом во внутренний дворик, пахнущий олеандрами. Они цветут в кадке прямо под окном кухни. Ничего не скажешь, любит она свою квартирку, хотя и возни с ней зимой много; две ступеньки, которые ведут к двери застекленной веранды, постоянно заносит снегом, их то и дело приходится расчищать. И вообще эти ступеньки совсем ни к чему.

"Нет, они все-таки нужны", – решила Марта, войдя во двор. На верхней ступеньке, прислонившись к двери и вытянув вперед неподвижную ногу, сидел Понграц. Это был нежданный гость. Понграц никогда еще не приходил к Марте домой. Обычно, если ее срочно вызывали в школу, за ней присылали Секея – он был моложе. На вопрос, давно ли Понграц ждет ее, он пробурчал, что пришел сюда около четырех. Значит, просидел тут добрых два часа. И это с больной-то ногой! Пока Марта отпирала дверь, они перебрасывались теми пустыми фразами, которые нужны только для того, чтобы потом перейти к главному. В переднюю вели ступеньки, и старому Пиште стоило больших усилий подняться по ним. Лицо покраснело от напряжения. Марта мягко спросила, не скучно ли ему было сидеть здесь столько времени. Но Понграц ответил, что он не скучал, ему было над чем подумать.

Усадив старика, Марта раскрыла окно и подняла штору. Солнце уже зашло. Из окна было видно здание школы. Окна учительской были настежь отворены. Понграц и Марта оба заметили это, но каждый объяснил по-своему: старый Пишта решил, что бездельник Секей, конечно, опять поленился подняться наверх и проверить, все ли окна закрыты; случись гроза, снова полетят все стекла; Марта Сабо подумала, что окна учительской забыл закрыть Хидаш, который оставался в школе дольше всех. Рассеянный стал этот Йошка!

Несомненно, старик пришел из-за Доры. Вероятно, он все же заметил Марту, когда она засовывала за ручку двери телеграмму. Ну да все равно, рано или поздно этот разговор должен состояться. Она даже сама собиралась зайти к нему, только после того, как уладит дело Жофики.

Они внимательно изучали лица друг друга. Понграц, так же как и она, знал, что разговор о нынешнем урожае, о сборе фруктов и засухе только предисловие, что о главном еще не сказано ни слова. Старик выглядит усталым, подумала Марта Сабо, нужно скорее отправить его домой, там у него прохладней. Не будет она больше тянуть время. Проводить ли его домой? Движение еще большое, ему трудно будет пересечь площадь, он ведь пока очень плохо ходит. В общем, она проводит его.

– Я рада, что вы пришли, – начала Марта решительно. – Я сама хотела зайти к вам, поблагодарить за ваше участие и помощь. Вы даже не предполагаете, какую сняли с меня заботу.

Понграц взглянул на нее, но тут же отвел глаза. Что это она, чего ей надо от него? Опять чушь несет.

– Вот теперь-то мы сможем наконец взяться как следует за это дело, – продолжала Марта Сабо. – Последние два дня, видно, были самыми страшными для бедной девочки. Я так признательна вам, что вы не оставили ее без присмотра. Она успокоится постепенно. Теперь самое тяжелое позади.

О ком это она? Вот бестолковая бабенка, даром что забила себе голову всякими премудростями.

– В сущности, все к лучшему. Сестра хоть и любила ее но совсем не подходила для роли воспитательницы. По правде говоря, меня удивляет, что она бросила ребенка. Девочка, вероятно, рассказывала вам, как все это произошло?

Старик сегодня молчаливее обычного. Только смотрит на нее да покрякивает. Ну что ж, не хочет говорить – не надо.

– Да, это весьма печальная история. Отец, мать – у каждого своя новая семья, а опекуном ребенка назначают сестру. Теперь, когда она покинула страну, мы сможем наконец направить жизнь девочки по нужному руслу. И как вам пришло в голову приютить у себя девочку? Даже подумать страшно: остаться такой малышке одной на улице! Побоялась, наверное, идти к себе домой.