Страница 65 из 65
– Только вчера я поняла, что ты уже не сирота.
Жофика отступила. Лицо ее выражало горе и боль. Пусть идет себе и не прощается с ней, раз она такая бессердечная, злая. Папа. Папа!
– Может быть, ты этого не знаешь?
Чего? Сердце ее сильно забилось. Вот сейчас она услышит что-то очень важное. Жофика не знала, чего ей больше хочется – чтобы тетя Марта произнесла эти слова или смолчала.
– У тебя есть теперь отец, и не один. Выходит так: если у маленькой девочки умрет отец, то ее отцами станут все, все.
Стеклянная дверь бесшумно закрывается. По мостовой, гудя, мчатся машины. Жофи опускается на ступеньки совета и прячет лицо в коленях. Рядом с ней стоит корзина. В кармане ее передника позвякивают деньги дяди Пишты. Солнце греет затылок. За опущенными веками Жофика видит папу, он долговязый, очкастый. Стоя в своем кабинете, высоко подымает Тобиаша и смеется. "Настоящий кавалер, у него все зубы целы". Вот папа уже не в кабинете, а на лесах, в руке у него кельма, на голове – кулек; он свистит: "Осенью, дружок, спеет черным виноград". А вот папа открывает один из ящиков, роется в карточках, он в расстегнутой на шее бежевой рубашке, нога его по колено в гипсе, он курит трубку и ворчит: «Недотепа, дуреха…»
Над ней склоняется незнакомый человек. "Девочка, тебя кто-нибудь обидел?" Жофи только качает головой, говорить она не может. Недосказанные слова, которые она так долго искала, гудят в ее сердце, как колокол. Веет свежий ветер, перед зданием совета не смолкая шумят деревья.